Андрей Валентинов - Цикл Аргентина. Компиляция. Романы 1-6

– А то! Хочешь, двигатель запущу? Ревет, словно крокодил в засуху!..

Погрустнел, вздохнул тяжело.

– Только колеса, как видишь, нет. И взять неоткуда, по всей Германии искал. В Англию писал, на завод, так мне ответили, что у них самих только один экземпляр и тот в музее.

Дядюшка погладил железного друга по стенке радиатора, обернулся.

– Хотели его на металлолом, понимаешь! Так я лично президенту Гинденбургу решил жаловаться. Побоялись!

Лонжа оценил. «Фостер» и «Марк» – два сапога пара. Один без колеса, без двигателя второй…

Стой! А если вместе сложить?

Книжки Локи читал быстро, не читал даже, проглатывал. Скучные описания (солнышко, листики, птички, крокодильчики) пропускал, из диалогов выхватывал начало и конец. Это если книга нравилась, как, допустим, про Капитана Астероида. Если же нет, не читал вовсе, в сторону откладывал. Пусть другие глаза ломают!

Не то – документы. Отец приучил, недаром служил на почте. Всего одна буквица с пути сбилась, и лететь письму в Южную Африку вместо соседнего городка. Усвоил и от правил никогда не отступал: от первого слова до последнего, без спешки и пропусков, а потом еще раз, для пущей верности. Выручало, причем не раз. В Берлине в первый месяц как приехал, замели раба Божьего при облаве. В карманах ничего лишнего, болтунов среди задержанных не нашлось, но криминальинспектор, господин хороший, в протокол лишний абзац вставить умудрился. Подмахнул бы Хорст, свободе близкой радуясь и поехал бы в «Зеленой Минне» долгим маршрутом за казенный счет.

Обошлось!

Поэтому читал Локи медленно, с карандашом, даже пометки на полях делал. Глист, впрочем, не торопил, курил себе да в окошко поглядывал. Наконец, последняя строчка и знакомая подпись. «Август, Первый сего имени, Король Баварский, Герцог Франконский и Швабский, Пфальцграф Рейнский, а также иных земель владетель и оберегатель…»

Просмотрел бумагу еще раз, уже бегло, пометки учитывая, положил карандаш на стол.

– Власть, конечно, ваша, господин Виклих, только не годится. Ну, никак!

А сам голову в плечи втянул. Как бы за правду по уху не огрести!

Глист драться не стал. Взял бумагу, взглянул без всякого гнева.

– Почему так думаете?

Начальственная вежливость понравилась, и Локи осмелел. И в самом деле! Кто здесь король?

– Это же манифест, вроде как ко всем баварцам слово. В первом, что вы мне показывали, о коронации говорилось и о законности всяких там прав. А в этом, должны быть все будущие дела по пунктам…

– Программа, – чуть поморщившись, подсказал унтерштурмфюрер.

– Да, программа! А чего он, в смысле, я… Ну, король баварский предлагает? Беспорядки не устраивать, налоги платить, в Вермахте служить честно, подчиняться всем требованиям властей. Такое полицейский комиссар потребовать может или гауляйтер. Король же, он…

Нужных слов не хватало, и Локи для убедительности пошевелил пальцами в воздухе.

– Это то, чего хотим от баварцев мы, – немного подумав, пояснил Глист. – Вначале там был абзац про узурпацию власти берлинским правительством, но начальство выкинуло. Не слишком ловко получается, согласен. К сожалению, кое-кто наверху желает, чтобы операция немедленно начала приносить пользу. Надо иначе, согласен. Только как сказать?

– Красиво! – осенило Локи. – Король свой народ любит? Любит! Вот пусть его и хвалит, про всякую старину вспоминает, про победы. Баварская армия, между прочим, в составе Рейхсвера сражалась. Вот об этом и сказать. И батюшку королевского, который генерал-фельдмаршал и герой войны, помянуть…

Уроки Армана-дурачины не прошли даром.

– …Потом про Баварию. Хорошая, мол, страна, лучше не бывает. И горы высокие, и девушки красивые. А дальше все еще лучше всенепременно будет, но для этого порядок требуется…

– …И народное единство, – хмыкнув, перебил Глист. – Вам бы, Локенштейн, передовицы писать.

Писать? Это, значит, чтобы бумажка в архиве осталась? А вдруг в этой Баварии и вправду чего изменится?

– Не мое, господин Виклих. Сказать могу, а чтобы буквами, так не выйдет. А вы… А вы господина Кампо писать посадите, он и так все тайны знает. А человек он образованный, с пониманием.

Глист поглядел прямо в глаза, но Локи чужой взгляд выдержал, даже не моргнув. На том решил и стоять. Пусть господина Кампо, если что, за манифест спросят. А он, Хорст Локенштейн, человек маленький, знать ничего не знал и ведать не ведал. Ему за чужое отвечать ни к чему.

– Далеко пойдете, – рассудил, чуть подумав унтерштурмфюрер, – если прежде не пристрелят.

Улыбнулся и внес поправку:

– Я пристрелю, Локенштейн!

Во двор Локи выбрался уже ближе к вечеру, чему был только рад. Что в блоке № 5 делать? Книжку про Капитана Астероида с собой брать не велено, а с господином Зеппеле пошептаться еще успеет.

В «дырке от бублика» за день мало что изменилось. «Полосатики» по-прежнему возятся возле задних ворот, охрана покрикивает и подгоняет. Ясно, что воротам скоро каюк. Внезапно Локи почувствовал знакомую боль – проснулась проклятая спица. С чего бы? Где он, а где ворота?

Успокоился и забыл, тем более на лестнице интересное случилось. Навстречу, стало быть, вниз, шли двое «черных». Лестница широкая, потому конвоир хлопать не стал. Так бы и разошлись, но внезапно один из «эсэсов» другого за руку дернул. Миг и оба уже по стойке «смирно», как у «черных» и положено: руки на бедрах, ноги на ширине плеч.

Локи назад поглядел – никого. На конвоира – тот отвернулся.

Чудеса!

В блоке же, как он и ожидал, тоска зеленая. На дальних нарах трое министров-депутатов, слева, к его нарам впритык, господин Кампо носом в подушку. А больше пока никого. Здешнюю публику работой особо не загружали, и Локи начал подозревать, что обитатели блока время проводят не хуже, чем он сам. Поди, к каждому свой персональный Глист представлен. Интересно, к господину Зеппеле тоже? Журналист менее всего походил на «наседку», но в таких делах уверенности нет и быть не может. Блок № 5 недаром спрятан в самой глубине «бублика», от чужих глаз подальше. Хитрые дела тут творятся.

Присел на нары, прошедший день вспомнил. Вроде, нигде не подкачал, одно плохо, не ему тут распоряжаться. Придет к господину Виклиху бумажка в конверте, он прочитает и оприходует раба Божьего – аккурат в углубление между затылком и шейным позвонком.

Бр-р-р!..

Печень привычно отозвалась болью. Локи, махнув рукой (все равно ничего не поделать!), решил последовать примеру Армана Кампо. Поправил тощий матрас, примерился…

– Господин Локенштейн!..

Откликнулся, дурачина!

– Не могли бы вы представить меня нашим соседям? Они какие-то не слишком разговорчивые.

Хорст быстро оглянулся. Не слишком разговорчивые на них не смотрят, своим заняты. Но если все-таки следят, то подтвердить смогут: не он разговор завязал. Так почему бы и не поболтать? Все равно делать нечего.