Мэтью Кирби - Валгалла: Сага о Гейрмунне [litres]

– Харальд отрезал вам все пути?

Отец кивнул:

– Он уже заручился поддержкой нескольких конунгов и ярлов на севере и востоке, обещая им серебро, выгодные браки и преимущества в торговле. Другие принесли ему клятву на верность, услышав о победе и надеясь снискать его благосклонность.

– Ты бы мог сражаться против него?

– Воин всегда может сражаться. До самой смерти.

– Но смог бы ты его разбить?

Хьёр повернулся лицом к северу и некоторое время молчал.

– Как называть конунга, который сдает врагу свои владения? – тихо спросил он. – Станет ли разумный конунг вести безнадежную войну, пока не падет последний его воин? Или конунг предпочтет лишиться власти, чтобы избежать ненужного кровопролития и смертей?

Гейрмунн не знал ответов, но понимал, что дважды находился в схожем положении: вначале на борту корабля Гутрума, потом в Лундене. В обоих случаях он жертвовал жизнью и честью ради своих воинов. Гейрмунн понял, что слишком поспешно судил об отцовском выборе.

– Думаю, ты вернешься к Гутруму, – сказал Хьёр, искоса глядя на сына. – Твоей матери это не понравится.

– Она знает, что я по-прежнему связан с ним клятвой.

– А ты человек чести, каким был всегда.

Гейрмунн смотрел на отца, стоящего на старом причале, тоскующего по утраченным владениям. Он больше не сердился на Хьёра или почти не сердился. Понимание того, что отец глубоко раскаивается, остужало его гнев.

– Идем со мной, – предложил Гейрмунн.

– Куда? – Отец резко повернулся к нему. – В Уэссекс?

– К Гутруму, – ответил Гейрмунн. – Будем сражаться вместе. Ты Хьёр Хальфссон. Ты способен на большее, нежели приглядывать за саксонским королем.

Кажется, эта мысль приободрила отца. Его плечи немного поднялись. Он улыбнулся:

– Это твоей матери тоже не понравится.

– Она такой же воин, как мы с тобой.

– Верно, – усмехнулся Хьёр.

– Ты прибыл в Йорвик после поражения. Пусть Уэссекс станет твоей победой. Возможностью восстановить честь. Тебя ведь страшит, что ты ее потерял.

Отец и сын помолчали, представляя, как сражались бы плечом плечу, как смыкали бы щиты. Но затем отцовские мысли потекли в другом направлении, и его улыбка погасла.

– Сын мой, я бы гордился возможностью сражаться рядом с тобой. Но если делать выбор, скажу тебе: я устал от войны. Я хочу того же, чего хотел Гутрум, когда явился в Авальсснес: земли и покоя. Здесь у нас с твоей матерью есть и земля, и покой.

– Понимаю, – сказал Гейрмунн. Он действительно понимал отца, хотя его и печалило, что Хьёр потерял прежний боевой запал. – Ты опять станешь препятствовать мне?

– Тогда я был не прав, – признал отец. – Даже если бы тебя и Гутрума не связывала клятва чести, я бы не мешал тебе идти навстречу судьбе.

– Спасибо, отец, – склонил голову Гейрмунн.

– Но это не значит, что я перестал тревожиться о твоем дурацком поведении.

– Знаю, – улыбнулся Гейрмунн.

Облака наконец-то начали рассеиваться. Небосвод, умытый дождем, сиял. Воздух стал чище. Отец и сын стояли на причале, глядя, как заходящее солнце золотит реку. И пока не стемнело, они вернулись в Йорвик, пересекли мост и пошли к дому, где их ждала Льювина.

Гейрмунн провел с родителями несколько дней. За это время он многое узнал об их жизни в Йорвике. По большей части обязанности Хьёра были схожи с теми, что он выполнял в Авальсснесе. Он улаживал с купцами торговые дела, следил, чтобы в городе не истощались запасы серебра, еды и эля. Он выступал судьей в разбирательстве не слишком крупных споров и преступлений, не требовавших вмешательства Риксига. Льювина тоже занималась привычными делами. Порой она покидала Йорвик, когда Эйвор требовалась союзническая помощь.

Все эти дни Гейрмунн находился преимущественно с отцом, делая то, что прежде поручалось Хамунну. Он на себе прочувствовал нелегкий груз ответственности, достающийся вместе с высоким постом, и стал лучше понимать, почему воины вроде Хальфдана и Уббы предпочитали отдавать управление повседневными делами другим, а сами лишь спрашивали с них.

Когда в Йорвике узнали, что Гутрум и Хальфдан разделили свои армии и Хальфдан вскоре вернется в Нортумбрию, Гейрмунн решился рассказать отцу и матери о Фасти и о кровной вражде с Хальфданом по линии Уббы, вызванной убийством родича. Сам он возвращался к Гутруму, но беспокоился, как эта вражда скажется на родителях. Однако их это не особо волновало.

– Хальфдан не ополчится против нас, – заявил отец за ужином. – Если бы не мы, не было бы Йорвика, куда он может вернуться.

– Ты хотел сказать, если бы не Эйвор, – поправила мужа Льювина, отламывая кусок от каравая.

– Чем Эйвор так помогла Йорвику? – полюбопытствовал Гейрмунн.

Мать подала ему хлеб, отломив себе другой кусок.

– Она явилась сюда выискивать членов некоего тайного ордена. Часть этих людей были советниками Риксига и пользовались его доверием. Но у них имелись и свои замыслы, которые они осуществляли втайне от саксонского короля. Если бы их замыслы удались, они бы разрушили Йорвик изнутри.

– И что это за орден? – спросил Гейрмунн.

– Мы так до конца и не поняли. – Мать обмакнула хлеб в похлебку из ячменя и говядины. – Знаем только, что он могущественный и его руки тянутся далеко – до самого Египта. Орден этот древний и появился раньше, чем наши северные народы.

– Вот как. – Слова матери напомнили Гейрмунну о древних землях на дне моря, о которых ему рассказывал Вёлунд. – И вы сумели им помешать?

– Не мы. Эйвор, – ответил Хьёр, слегка кивнув жене. – Мы лишь делали то, что в наших силах, помогая ей.

– Мы перед ней в долгу, – сказала Льювина. – И Хальфдан тоже. Он и перед нами в долгу. Наше служение в Нортумбрии – больше любой виры за прекращение кровной вражды.

– Но это может не удовлетворить Уббу, – сказал Хьёр. – Будь с ним поосторожнее.

– Обязательно буду, – пообещал Гейрмунн.

– Хальфдан уже много лет провел в битвах, – продолжал отец. – Его ярлы и воины устали. Вернувшись сюда, они рассчитывают на награды. Лучших из них Хальфдан наделит землями.

– А вас? – спросил Гейрмунн.

Хьёр кивнул и посмотрел на Льювину:

– У нас снова будет усадебный дом.

Гейрмунн взглянул на остывающую похлебку.

– Покой и земля, – сказал он, погружая ложку.

– Если решишь остаться, здесь будет место и для тебя, – сказала мать, наклоняясь к нему.

Гейрмунн знал: это правда. Он и сам хотел бы остаться с родителями в Нортумбрии. Рано или поздно вернется Хамунн, и вместе они создадут крепкий клан, умножая благосостояние семьи, а затем и будущих детей и внуков. Однако другая его часть – а она была сильнее первой – понимала: он не может остаться и не сделает такого выбора.