Геннадий Марченко - Второй шанс 2

Побывали и на горе Геллерт, с которой открывался чудесный вид на столицу Венгрии. По словам экскурсовода, именно гору Геллерт выбрали венгерские ведьмы для своих шабашей. Якобы колдуньи собирались здесь вплоть до 1848 года, пока власти не построили рядом Цитадель — большую крепость для устрашения бунтарского города.

Проспект Народной республики длиной 2,5 км, построенный в 1885 году, является сердцем Будапешта. Он соединяет площадь Энгельса и площадь Героев, а за ней и парк Варошлигет.

Даже на завод отвезли, где делают «Икарусы», местный гид провёл по нему отдельную экскурсию.

Под конец экскурсии нас завели в большой универмаг, где мы наконец-то получили возможность потратить наши скромные сбережения в местной валюте. Венгерские боксёры почти ничего не покупали, зато наши, начисто забыв о предупреждении Фёдора Матвеевича вести себя скромно, тут же разбежались по отделам, плачась, что так мало при себе валюты. Варданян, который только делал вид, что фотографирует достопримечательности Будапешта, тут же принялся впаривать всем встречным фотоаппарат, пришлось шепнуть ему на ухо, что за нами приглядывает человек из органов, который и впрямь цепким взглядом примечал, чем в данный момент занимаются члены советской делегации, сам при этом ничего не покупая. Паруйр меня понял и отправился торговаться подальше от соглядатая. Я же направился в отдел одежды и обуви. Первым делом купил пару не очень дорогих кроссовок «Adidas», выпускавшихся под маркой какой-то неизвестной мне фирмы «Tisza». Продавщица русским не владела, поэтому пришлось понадеяться, что качество этих непонятных, но с виду вполне себе адидасовских кроссовок будет не хуже, чем у обуви оригинальной марки. Затем я взял джинсы «Montana» — теперь у меня трое джинсов, и все разных марок. Деньги ещё оставались, и следом я купил несколько маек. Одну из них, с забавным рисунком и надписью «Princess» — для Инги. Брал навскидку, по идее, майка — не брюки, плюс минус размер — ничего страшного. Хотя и попросил предварительно одну из молоденьких продавщиц с габаритами примерно как у Инги, приложить майку к себе.

Оставалось немного форинтов, и в отделе игрушек приобрёл три кубика Рубика. Взял бы больше, да деньги закончились, теперь думай, как их распределить. Ну пусть один себе оставлю, один Инге подарю, третий… Насчёт третьего подумаем.

В музыкальном отделе я постоял просто так, денег уже всё равно не было. А тут тебе на любой вкус пластинки, от битлов до — у меня волосы дыбом встали — «Sex Pistols», не говоря уже о венгерских группах «Omega», «Lokomotiv GT», «Scorpio»… И при этом никаких очередей.

— Парень, червонцы есть?

Я обернулся, увидев рядом с собой молодого человека, который и обратился ко мне на немного корявом, но вполне сносном русском.

— Червонцы? — переспросил я.

— Да, червонцы, купюры по десять рублей.

— А зачем они тебе?

Он стрельнул глазами по сторонам и, понизив голос, доверительно произнёс:

— Наши банки из всех советских денег принимают только десятирублёвые купюры, причём по выгодному курсу. Ты же не пойдёшь искать банк, а я тебе предлагаю тоже выгодно обменять свои рубли на форинты.

Я тоже незаметно глянул по сторонам. Гэбиста вроде не видно, но что, если это та самая провокация? Оно мне надо, так рисковать? Тем более что я практически всё, что хотел, уже купил.

— Нет у меня червонцев? — сказал я и повернулся, чтобы идти своей дорогой.

— Ну смотри, как знаешь, — услышал я в спину, — другие оказались сговорчивее, и не пожалели.

— Да? — обернулся я. — И кто же именно?

— Откуда же мне знать, как их зовут? Ну, например, чернявый такой, он мне ещё и фотокамеру свою продал.

Фарцовщик кивнул на свою сумку, в которой явно лежало что-то увесистое. Может, загнать ему всё-таки десятки, у меня штук пять их наберётся…

— Нет у меня червонцев, извини.

Я повернулся и решительно направился к выходу, где нас поджидал «Икарус». В течение получаса вернулись все, включая чрезвычайно довольного Варданяна. У него была самая увесистая сумка. Не удивлюсь, если его родственники связаны с торговлей, а сам он в Перестройку станет коммерсантом. Если эта Перестройка, конечно, случится.

Ну а дальше мы поехали в ресторан. Располагался он на другой стороне Дуная, в центре Пешта, и назывался «Pesti település», что в переводе, как мне ответили на мой вопрос, значит «Пештская слобода».

Если в любом городе СССР ресторан — место пафосное, куда так просто не пройдёшь, даже если на столах грязные скатерти и еда дерьмо, то за границей это просто заведение, где можно отдохнуть в уютной обстановке и недорого перекусить. Нет, конечно, и у них есть рестораны, куда ходят только состоятельные люди, где с потолка свешиваются огромные хрустальные люстры, и подают омаров под «Вдову Клико», но по большей части это всё же вполне доступные места.

Это был как раз уютный и вкусный ресторан, где к тому же нас угощали бесплатно, а на небольшой сцене играл аналогичной нашему ансамблю квартет из гитариста-вокалиста, басиста-вокалиста, ударника и клавишника. Разве что за синтезатором стояла не девица, а волосатый парень. Кстати, играл гитарист на «Gibson Les Paul», ну или его копии, что скорее всего. Хотя чёрт его знает, Венгрия всё-таки, нет такого тотального дефицита всего на свете. В том числе благодаря помощи СССР, который безвозмездно тратит миллиарды долларов на поддержку социалистического режима в братских республиках.

Началось всё с торжественной речи представителя венгерской федерации бокса, которого сменил Фёдор Матвеевич. В общем, мир-дружба-жвачка!

Послушали — и принялись за еду и напитки. Тем временем музыканты, изредка устраивая себе в служебном помещении перерыв, играли что-то фоновое, а когда «Ужин дружбы», как его окрестили организаторы, был в самом разгаре, я неожиданно услышал исполняемую на синтезаторе «Crazy Frog». Вот те раз, мелодия, впервые в этом мире прозвучавшая в актовом зале железнодорожного училища, а потом звучавшая на пензенских свадьбах, теперь исполняется уже и в Венгрии! Первым порывом было вскочить и заорать: «Люди, это я сочинил!» Правда, тут же себя осадил. Во-первых, никто этому не поверит, во-вторых, сочинил не я, какой-то тип из будущего, чьего имени я не помню. Вместо того, чтобы попусту орать, я достал из карманов своей спортивной куртки горсть значков с олимпийской символикой, встал и пошёл вдоль столов, раздавая их нашим недавним соперникам в знак дружбы советского и венгерского народов. Те были приятно удивлены, а Фёдор Матвеевич удостоил меня одобрительным кивком.

А потом, пока его товарищи отдыхали «за кулисами», гитарист взял в руки полуакустическую гитару и начал наигрывать что-то грустное. Тут мне выпить неожиданно захотелось, а на столах перед нами только соки, минералка и лимонад, спиртное только у руководителей делегации и тренеров.