Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

Воскресенье. 19 сентября 1982 г.

До общежития я добрался в полтретьего ночи. Наружные двери, ясен пень, оказались закрыты. Нет, в принципе, можно было бы и постучать, попинать их минут двадцать ногами, дожидаясь, пока заспанная вахтёрша откроет замок и выскажет всё, что думает о шляющихся по ночам идиотах.

Скандала мне не хотелось, поэтому я просто обошёл здание, запрыгнул на пожарную лестницу, раз-другой подтянулся на перекладинах и, отыскав ногами опоры, полез на второй этаж. Как помнилось, дверь в коридорном балкончике была всегда приоткрыта. Даже зимой. Специально для таких случаев.

Случаи, кстати, бывали разные. Чаще всего «окно на границе» использовалось для переправки в общежитие «контрабанды». Причём, основным контрабандным товаром являлись представительницы прекрасного пола. Девушки, конечно, делали вид, что им ужасно страшно лезть по этим ржавым железкам, однако, в конце концов, хочешь не хочешь, а соглашались.

Ну да, это ведь так романтично, и к тому же тактильные ощущения при подсаживании девиц на лестницу и приёму их «из рук в руки» придавали процессу определённого рода пикантность. Дамы пугались, повизгивали, но продолжали есть кактус… то есть, тьфу, всё-таки умудрялись добраться до вожделенной двери. Практически без потерь. Обратно они, как правило, возвращались тем же путем, но под утро. Грешниц спускали на грешную землю и, как полагается, провожали потом до дома или до ближайшей автобусной остановки, кому как повезёт, кавалеры попадались разные, некоторые из них после бурной ночи откровенно ленились, экие, понимаешь, редиски…

Словом, на балкон я забрался легко и, открыв скрипучую дверь, проник в здание. После чего, уже никуда не спеша, дошёл до нашего блока. В комнату к Шурику стучаться не стал. Приятель наверняка дрых, а будить его, чтобы поделиться впечатлениями от прошедшего дня было не совсем комильфо. Самому же мне спать не хотелось, и в итоге я просто плюхнулся на кровать и до самого утра пролежал на ней, предаваясь мечтам. С блаженной улыбкой на морде. Вновь и вновь возвращаясь в мыслях к своим ночным похождениям. К Жанне.

Да уж, чего я никак не мог ожидать, так это того, что встречу её здесь не через три года, как в прошлой жизни, а нынешней ночью. Хотя дата, по большому счету, осталась той же, только год поменялся с 85-го на 82-й. И условия знакомства почти такие же. Там тоже была электричка, правда, без гопников и без гранат в сумке. Кстати, и сама Жанна ни капельки не изменилась. Ну, то есть, изменилась конечно, но по сравнению с двухтысячными, а не с восьмидесятыми. И это понятно. Скинуть зараз тридцать лет — это вам не хухры-мухры, даже если сама женщина об этом не подозревает. Врать не буду, она и в свои сорок шесть выглядела замечательно, но сейчас попросту наповал била. Без шансов. Как обухом по голове. Бац! И готово. Можете уносить клиента, то бишь, меня. Вот только косу свою она зря отрезала, в смысле, отрежет… эээ… отстрижёт лет через пять или шесть. С такой косой её вообще можно считать эталоном любого конкурса красоты. В смысле, настоящего конкурса, с истинными красавицами, а не теми субтильными барышнями, что двигаются по подиуму, словно роботы, нацепив на свои бледнючие лица тупые улыбочки.

Короче, влюбился я в неё опять как пацан, будто и не было у нас ничего. Ни прожитых вместе лет, ни детей, ни брака. Впрочем, здесь этого и впрямь не было. Пока не было. Но будет, обязательно будет. В этом я точно уверен. Хотя характер у моей будущей-прошлой такой, что под горячую руку ей лучше не попадаться. Она ведь, сколько я её помню, никогда и ничего не боялась. То есть, нет, вру, кое-чего всё же боялась. Во-первых, она почему-то в воду никогда не ныряла, а во-вторых, таблетки глотать не могла, думала, что задохнётся или подавится. Однако меня это нисколько не раздражало. Жанне я мог простить всё, что угодно. Тем более что и сам был грешен. Местами…

От электрички до дома я её, конечно же, проводил. Расстояние там всего километр, но мы шли настолько не торопясь, с такой черепашьей скоростью, что вполне могли бы претендовать на звание самой заторможенной пары этого года. Останавливались возле каждого столба, ржали непонятно над чем, болтали напропалую, пихались локтями, отнимали друг у друга сумку с набором «Юный гранатомётчик» и наслаждались общением как могли.

А когда подошли к психбольнице (типа, чтобы «срезать угол»), то сначала минут пятнадцать искали «дырку в заборе», а потом, крадучись, пробирались между корпусами-бараками. Через каждые десять шагов Жанна хватала меня за руку и жарко шептала:

— Сейчас ка-ак выскочат психи, ка-ак прыгнут на нас…

Я так же шёпотом отвечал:

— Не, не прыгнут. Мы же буйные. Подумают, что свои.

После чего мы и впрямь начинали хохотать как безумные. Явным образом нарываясь. На приключения. И один раз чуть было не нарвались. В ближайшем бараке зажёгся свет, и на крыльцо вышел мужик в наброшенном поверх телогрейки халате. Видимо, санитар. К счастью, обнаружить он нас не сумел — успели затаиться в кустах. В итоге мужик просто плюнул на землю, витиевато выматерился и громко сообщил в темноту, что если разные пи… пардон, граждане нетрадиционной сексуальной ориентации продолжат орать, то за здоровье и целостность этих граждан он лично нифига не ручается…

В целом, путь от станции до дома, где жила Жанна, занял у нас часа полтора. А потом мы ещё долго стояли возле подъезда. Она говорила, что ей уже надо домой, но продолжала топтаться на месте. Я тоже уверял её, что тороплюсь в общежитие, и тоже не уходил. Наверное, ждали, кто из нас первый не выдержит и замёрзнет вот так вот стоять на ветру. В результате замёрзли оба и всё-таки распрощались. Правда, с большой неохотой. А ещё она свой телефон мне прямо на руке написала. Хотя я её об этом вообще не просил. Поскольку и так знал его наизусть. Помнил по «прошлой» жизни…

Проснулся я (точнее, решил, что хватит валяться в постели) где-то в районе семи. Шурик, судя по раздающимся из-за двери звукам, уже встал и тусовался сейчас около умывальника — принимал водные процедуры.

— Здоро́во, Шур. Как оно ничего? — поприветствовал я приятеля, выйдя из комнаты.

— А! — отмахнулся Синицын, закручивая колпачок на тюбике с зубной пастой. — Башка после вчерашнего смурная совсем.

— Чего это вдруг?

— Да понимаешь, я на стройку вчера пузырь притащил. Импортный, поллитровку. Мне его папаня из загранки привёз.

— И?

— Ну, отдал Петровичу, как обещал.

— Зря ты, наверное, это сделал, — усмехнулся я, включая воду и начиная не спеша умываться. — Надо было шлангом прикинуться, пустой, мол, со встречи приехал.

— Это точно, — вздохнул Синицын. — Петрович с механиком к вечеру упились чуть ли не до поросячьего визга.