Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

— Помнишь, как там белые офицеры в бильярд резались?

— Конечно, помню.

— Вот в этом-то, Миша, и суть. Ты только представь себе. Переведут тебя, как ты и хотел, в ПГУ, отправят в Британию, начнёшь там с местными разговоры вести, особенно, с военнослужащими, а про снукер ни ухом, ни рылом. Проблема?

— Ну-у… да, есть маленько.

— Не маленько, а целая катастрофа. Начнёшь, как в кино, играть с «белыми» в «американку», про которую они и слыхом не слыхивали, спалишься моментально. Конфуз выйдет мирового уровня.

— И что теперь?

— А вот что. Займусь-ка я, Миша, твоим бильярдным образованием. Ты рожу-то не криви. Это тебе не просто забавы. Это приказ.

— Есть, товарищ майор.

— Вот, другое дело. В Останкино, помнится, стоит один снукерный стол, но… всё же начнём мы с тобой с русского, как с основы. Брат у меня на военной кафедре в одном институте преподаёт, у них там компания вполне подходящая, лишних нет, так что прокатимся мы с тобой туда в эту… эээ… нет, лучше в следующую пятницу. Будем тебе стойку ставить. И удар с открытых мостов. Понял?

— Понял, товарищ майор.

— Ну, а раз понял, то всё, свободен. Да, кстати, там тебя Свиридяк к себе на ковёр вызывает. Заждался совсем. Дважды звонил, спрашивал, когда будешь на месте.

— Ох, ёлки, чего ему опять надо?

— Точно не знаю. Кажется, про Курчатовский вопросы какие-то новые появились.

— Ясно. Разрешите идти, товарищ майор?

— Иди, Миша. И про следующую пятницу не забудь.

— Не забуду, Константин Николаевич…

[1] ФАЛТ — факультет аэромеханики и летательной техники, в отличие от остальных факультетов МФТИ расположенный не в г. Долгопрудный, а в г. Жуковский Московской области.

[2] Слова из фразы библейского царя Соломона.

[3] Начальная военная подготовка.

[4] Межконтинентальная баллистическая ракета УР-100 (по классификации НАТО — SS-11 mod.1 Sego).

[5] Реактивный пехотный огнемёт РПО «Шмель».

Среда. 12 сентября 2012 г.

— Здравствуйте, Шура, — поздоровался Михаил Дмитриевич, входя в лабораторию.

— Добрый день, Михаил, — отозвался Синицын, отвлекаясь от возни с бумагами и с удивлением глядя на подполковника. — Мы же вроде на четверг-пятницу договаривались, а сегодня среда.

— Обстоятельства изменились, — пожал плечами «чекист», усаживаясь напротив.

— Какие ещё обстоятельства?

— Житейские, — усмехнулся Михаил Дмитриевич. — Вы, Шура, за последние дни ничего необычного не замечали? Ну, в смысле, поблизости от себя и вообще.

— Да вроде нет, — помотал головой Синицын.

— А я вот наоборот. Чувствую, что-то вокруг происходит. Причём, не слишком приятное, — вздохнул собеседник.

— Что именно? — живо поинтересовался профессор.

— Да так, — неопределённо покрутил пальцем Смирнов. — Ощущения у меня нехорошие. Будто кто-то вдруг сильно заинтересовался нашими с вами делами.

— Вы полагаете…

Подполковник качнулся вперёд и упёрся взглядом в учёного.

— Уверен. В воскресенье, когда мы сидели в пивной, рядом с нами крутился один молодой человек, очень похожий на моих бывших конторских. Ну, то есть, не совсем крутился, а просто сидел за соседним столиком, но… Я абсолютно точно уверен, что он был там по нашу с вами душу. На лавке — сумка, на столе — борсетка, кенгуряха на поясе… Хм, зачем ему столько? Короче, рупь за сто, всё, о чем мы там говорили, уже записано, запротоколировано и подшито в толстый гроссбух.

— Да вы с ума сошли, Михаил! — Синицын резко вскочил, оттолкнул стул и принялся нервно расхаживать по кабинету. — Мы же… мы же там… чего мы там только не наговорили.

— Не волнуйтесь, Шура. Всё не так страшно, как кажется, — улыбнулся Михаил Дмитриевич, глядя на нервничающего профессора. — Тот паренёк появился в самом конце разговора. Так что, полагаю, ничего действительно важного он узнать не успел.

— Успокоили, блин, — огрызнулся Синицын, возвращаясь на своё место. — Да я теперь из-за этих ваших подозрений всю ночь, наверное, спать не буду.

— Ничего-ничего, это полезно, — засмеялся «чекист». — Одну ночь не поспите, зато потом будете настороже. Да, кстати, куда вы студентов своих подевали? И что у нас с установкой?

— С установкой всё в норме, — отмахнулся доктор наук. — Всё восстановили, с утра протестировали, можно выходить на эксперимент. А студенты… я их с обеда отправил. Это на всякий случай, чтобы под ногами не путались.

— То есть, можно прямо сейчас и начать?

— Можно. Только в щадящем режиме.

— В щадящем — это как?

— Это значит, на кошечках сначала потренируемся, — пояснил Синицын. — А то мало ли что.

— Ну что ж, на кошечках так на кошечках, — согласился Михаил Дмитриевич. — Кого мы, кстати, сегодня кошечкой обзовём?

— Во всяком случае, не меня и не вас, — сварливо отозвался учёный. — Я ведь тоже, знаете ли, не сидел сложа руки, пока вы там… эээ… о безопасности думали.

Синицын сунул руку под стол и выудил из своего портфеля видавшую виды тетрадь в дерматиновом переплёте.

— Для начала поработаем чисто с неодушевлёнными предметами. Вот, смотрите, что я вчера раздобыл.

— Что это? — подполковник взял в руки тетрадь и перелистнул пару страниц. — Вроде песни какие-то. Старые.

— Всё верно. Песни, — подтвердил Шурик. — Я просто вспомнил на днях, что Андрей в те годы постоянно на гитаре бренчал. И что «песенник» у него был, вот этот самый. Он туда, чтобы не забыть, тексты и аккорды записывал.

— А у вас эта тетрадь откуда взялась?

— Ну-у, я её вчера у Жанны, жены Андрея, выпросил. Сказал, очень нужно.

— И что? Просто так отдала?

Синицын сразу же погрустнел:

— Отдала. Правда, не сразу. И пообещала, если что с тетрадкой случится, голову мне оторвёт.

— Хм, а с тетрадкой, по всей видимости, что-то обязательно произойдёт? — усмехнулся Михаил Дмитриевич.

— Возможно, — нахмурился доктор наук. — Мне свою голову, конечно, жалко, но дело есть дело.

— Решили положить свою голову на алтарь науки? — хохотнул подполковник. — Понимаю.

— Да ни черта вы не понимаете! — неожиданно взорвался учёный. — Это же моя голова пострадает. Не ваша.

— Да ладно-ладно, я же просто шучу, — поднял руки Михаил Дмитриевич, продолжая смеяться. — Не волнуйтесь, Шура. Если что, я вас перед Жанной прикрою. Скажу, что это я во всём виноват.

— Ага, как же, прикроет он, — буркнул Синицын, забирая тетрадь. — Впрочем, ладно. Сейчас главное — правильно подготовить объект.

С этими словами он открыл ящик стола, вытащил оттуда «древнюю» ручку с пером и такой же «древний» пузырёк с фиолетовыми чернилами, а затем стал наполнять ими старый, ещё советских времён «стилус».