Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

Через пять минут мы с Леной уже на ты. Я сную туда-сюда по площадке. В одной руке — «кувалдо́метр», в другой — арматурные стержни, в кармане — моток тонкой шнурки. Девушка смотрит в прибор, командует, куда бежать, где бить, за что цеплять и «между какими номерами» натягивать. Бегу, бью, цепляю, натягиваю. Потом бросаю всё, возвращаюсь на «командный пункт», прикладываюсь «вторым номером» к окуляру, сообщаю, что вижу и под каким углом. Лена аккуратно записывает «мои» цифры в тетрадку, сравнивает со «своими» и опять посылает меня бить, бежать, цеплять и натягивать.

Со стороны наши действия больше напоминают игру, чем работу. Но Лене это, кажется, нравится. Мне, в общем, тоже. Не нравится это только всем остальным.

— Дюха! Мать твою за ногу! — не выдерживает, в конце концов, дядя Коля. — Вы что тут, бельё развешивать собрались? Ну ладно, блин, Ленка. Она баба, ей это по жизни положено. А ты-то, ты-то куда смотришь, чудила ты этакий!?

— Хороших осей много не бывает, — невозмутимо замечаю я, натягивая между колышками очередной шнур.

— Мы уже кончаем, Николай Иванович, — кричит Лена и машет мне рукой. — Андрей, вон там ещё один стержень забей и всё.

Иваныч ржёт.

— Вы, голуби, кончайте как-нибудь побыстрей. А то остальным тоже хочется… поработать. А стержень, Дюх, ты плотней забивай и поглубже, чтобы дама, значицца, довольна осталась. Гы-гы.

Да, шутка, конечно, грубоватая, практически на грани фола. Лена пунцовеет лицом и неловко ссутуливается возле треноги. Я тихо матерюсь себе под нос.

«Ну, Иваныч! Ну, старый козел! Всю, блин, малину испортил! Битый час я эту бабочку из куколки выцарапываю, а тут ты со своей похабщиной. Тьфу!»

Дяде Коле на мои страдания наплевать.

— Пять минут вам на всё про всё, — рявкает он. — Парни ещё три чалки вытягивают, и начинаем монтировать. Всё! Время пошло!

Быстро заколачиваю последний колышек, бегу к приборам, по дороге прикидывая, как бы получше купировать Иванычево «выступление». Краем глаза замечаю торчащую из глиняного откоса железку. Это одна из наших промежуточных точек на «ходе». Для монтажа она не нужна, но Лене знать об этом не обязательно. Притормаживаю, выдёргиваю арматурину, бросаю её на землю.

— Всё. Готово, — сообщаю я своей красавице (Ну вот, уже считаю её своей. И пусть только попробуют отобрать — «Это моя добыча!»). — Ты только глянь ещё раз по-быстрому. Может, забыли чего.

Девушка обводит взглядом площадку, пересчитывая натянутые шнуры, колышки и обноски.

— Ой! Метка пропала. Надо опять весь ход повторять, — указывает она на то место, откуда я только что выдернул железный пруток, и совершенно убитым голосом добавляет: — Николай Иванович нас теперь точно съест.

— Бог не выдаст, Иваныч не съест, — усмехаюсь я, подкидывая в ладони последний оставшийся у меня арматурный стержень. Прищуриваюсь, гляжу туда же, куда и Лена. Так, «мишень» в пятидесяти метрах от нас, на директрисе огня никого, все заняты делом, внимания на нас никто не обращает. Отлично!

Коротким и резким броском посылаю стерженёк в цель. Есть! Арматурина, как дротик, втыкается в склон, чётко входя в гнездо, оставшееся от предыдущего «колышка».

— Проверь! — жёстко командую девушке. Спорить и возражать она не пытается. Прикладывается к окуляру. Через десять секунд поворачивается ко мне. Вид у неё совсем чумовой.

— Ну что? Попал? — спрашиваю, заранее зная ответ.

— Попал, — растерянно отвечает она.

— Ну, вот и ладненько.

Снимаю рукавицы, весело подмигиваю «напарнице»:

— Всё! Беги, исполнительную на оси рисуй. Дальше я сам.

— А…

— Ёлки зелёные! Я же сказал, беги, значит, беги! — рявкаю я не хуже Иваныча.

Лена судорожно кивает и бежит к прорабской. Я за ней не слежу. Поскольку знаю, что этот МОЙ приказ она выполнит не рассуждая. И это есть хорошо. Впрочем, день ещё не закончился, и кое-какие сюрпризы нас ещё ожидают. Особенно по части строительной геодезии.

«Извини, Лена. Девушка ты, конечно, хорошая, умная, но сегодня у меня на тебя особые планы. До конца дня ты должна втюриться в меня по уши…»

Фундаменты мы монтируем споро и весело. Можно сказать, с огоньком. Первым делом Иваныч обрывает бо́льшую часть натянутых по осям шну́рок, говоря, что достаточно двух начальных, а остальные, если понадобится, будем тянуть по ходу.

Те из нас, кто изображают сейчас стропале́й, просовывают грузовые захваты в торчащие из днищ бетонных «изделий» петли, одну или две, как повезёт. Кран по команде приподнимает край «стакана», после чего сразу трое-четверо охламонов наваливаются на «банкетку». Крановой ослабляет трос, стакан плавно опускается на уложенные под него доски. Всё дальнейшее уже дело техники. Самопальные чалки из пятёрки-прутка просовываются под днище, рабочие крюки перецепляются, дядя Коля командует «Вира», стакан «уплывает» по воздуху в назначенное ему место. То есть, в точку пересечения буквенных и цифровых осей, на заранее подготовленное основание. Пока Лены нет, правильность монтажа контролирует Николай Иванович. Мы тоже в этот момент не стоим без дела. Натягиваем по новой шнурку с выноской в стороны на метр-полтора, замеряем расстояние до края подошвы, двигаем краном фундамент, если оси не совпадают, подсыпаем, где надо, песчано-гравийную смесь или, наоборот, отгребаем лишнее.

Лена появляется на бровке часа через два, когда десять бетонных блоков уже стоят на отметках. На сей раз в напарники ей определяют Саню Бурцева. Вообще, Иваныч снова хотел отправить к геодезистке меня — «вы уже, типа, сработались», но я попросил его это не делать — «хочу, мол, как все, надоело, блин, эту рейку таскать». Дядя Коля в ответ лишь пожимает плечами — «не хочешь, ну и не надо». А Лена, кажется, обижается. Надувает губы, суёт новому напарнику рейку и отправляет его в котлован. Работать, а не шутки шутить. Саня, конечно, пытается заигрывать с барышней, однако ничего у него не выходит. Лена его откровенно динамит. Разговаривает хоть и корректно, но сухо. Причём, на вы и только по делу.

Ко всему прочему, она время от времени выискивает взглядом меня. Долго и настойчиво смотрит, а потом разочарованно отворачивается, не получая в ответ НИЧЕГО. Я её, словно специально, не замечаю. Хотя почему «словно»? Совершенно сознательно, по «пушкинскому», так сказать, алгоритму.

Только один-единственный раз мы встречаемся с ней глазами. Случайно, конечно же. Я улыбаюсь ей и хитро подмигиваю. Лена в ответ тоже улыбается и машет рукой. Типа, привет, давно не виделись. Ну да, всё верно, три часа — это целая вечность. Показываю ей большой палец и продолжаю работу. Что тоже понятно. Первым делом у нас, как водится, самолёты, а девушки всего лишь приятное дополнение к трудовым подвигам.