Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

— Нет, ну что же это творится! — возмутился он, откладывая газету, и прихлёбывая кофе. — Для подавления беспорядков правительство снимает подвижные форты с охраны степной границы.

— Ах, дорогой, мне кажется, эту новость Жорж зачитывал мне третьего дня.

Да, газета не была свежей. Ведь почту в эти края не привозили уже несколько дней. Потому Карл был счастлив почитать хотя бы и старые.

— Но ведь граница и без того едва держится. Кочевники прорываются то тут, то там. Мало того, что они грабят всё, что плохо лежит. Так ещё с ними идут ящеры. Стадо игуанодонов способно за день уничтожить урожай на целом поле.

— Ах, дорогой, — вновь проворковала она. — Но ведь ящеры это нуждающийся в охране изчезающий вид живых существ. И правительство всё предусмотрело. Прочти не только заголовок, но и саму статью.

Карл последовал этому совету и, спустя несколько минут, с удивлением на лице, отложил газету в сторону.

— Не знаю, что и сказать, — признался он, вновь отхлебнув из чашечки. — Там пишут, что с ограми установлен мир. Мир с ограми? С этими дикарями, которые веками смотрели на людей исключительно как на пищу? Такое вообще мыслимо?

— Да, дорогой, — ответила она.

— Но как? Кто тот чудотворец, способный договорится с этими варварами? У них же даже нет и близко никакого подобия единовластия. Отдельные племена. И даже внутри племён полная анархия. Нам даже неизвестен их язык! Как можно вести переговоры, если мы и они не понимаем друг друга? Решительно не понимаю.

— Ах, как же ты ещё молод, — сказала она ласково, глядя на него с искренней любовью. — Тебя озадачивают такие вещи, которые, право слово, не более чем мелочи. Они решаются, когда на то есть воля.

Она прикоснулась к нему, побуждая посмотреть в её глаза.

— Непреклонная воля, вот что главное! — произнесла она. — У нас эта воля есть. И вот её зримое проявление. Правительство прислушалось к нашим рекомендациям. И сразу явило прекрасный результат дипломатии. Впервые за всю историю достигнут мир. Все будут рукоплескать правительству. Но это мы меняем мир. Следующий наш шаг это забота об изчезающих ящерах. Но я добьюсь от правительства и этого.

Казалось, она хочет увлечь его прямо сейчас. Но чашечка в его руке и газета в другой были слабыми помехами. Она отступила. Пока отступила.

— Пишут, — продолжал Карл, вернувшись к чтению. — Что огров будут брать на работу. Да, это верно, они сильны. Но чтобы огр захотел работать? Не представляю. Хотя, — он снова взял газету в руки. — Правительство оценивает ситуацию весьма оптимистично. Пишут, огры способны заменить людей на тяжёлых работах, таких как валка леса, а в будущем и работа в шахтах. Однако, для последнего придётся прежде сильно расширить проходческие тоннели, а то здоровяки-огры не пролезут в нынешние и согнувшись. Не пойму, это шутка, что ли?

— В чём шутка, дорогой?

Карл не нашёл, что ответить.

— Посмотрим, что в другой газете, — сказал он.

Следующие несколько минут он провёл в молчании. Черты его лица стали более жёсткими.

— Дорогой? Тебя что-то взволновало?

— Мне кажется, — уклончиво ответил он. — Эти газетчики изрядные выдумщики.

— Да что же там они выдумали?

Ей было весело. Он тоже должен обернуть всё в шутку.

— Да вот пишут, известно имя лидера бунтовщиков. Заголовки чуть не аршинными буквами. «Ему удалось ускользнуть», «Бросил своих людей умирать». И всё в таком духе. Откуда такие подробности могут быть известны газетчикам, если они сами утверждают, что его не видели?

— Ах, да! — всплеснула она руками. — Это ужасная история! Как же его звали? Как-то на «Ф». Фри… Фре… А, вот, кажется вспомнила. Вроде бы Френберг. Или что-то в этом духе. Ужасный человек! Он пытал пленного! Просто чудовище. Поищи среди предыдущих газет.

Лихорадочно Карл принялся перебирать стопку. Долго искать не пришлось.

— «Бесстрашный рыцарь в лапах кровавого маньяка», — прочёл он. — Так… «Спасая жителей квартала от бесчинств мародёров, юный дё Круа ринулся в бой на своём шагателе»… Ага, вот. «Вместо того чтобы оказать элементарную медицинскую помощь, главарь разбойников приказал пытать раненного пленника, требуя от того выкуп»… Что за чушь?!

— Что не так, дорогой?

Он смазывал этому человеку его ссадины и ушибы. А Старшой распорядился накормить его. В конце концов, они вытащили его из разбитого шагателя, ведь самому ему это было не под силу. Они его спасли… а он рассказал о них такую мерзкую, гнусную ложь. А как себя надменно с ними вёл! Не буду говорить с теми, кто скрывает свои подлинные имена! Своё, однако, не спешил им назвать. Теперь-то понятно почему. Мерзавец, благородный мерзавец дё Круа. Вызнал имя Карла и, вместо благодарности, объявил его преступником перед всем белым светом. Теперь уже Карлу никогда не найти правды. Он чудовище для всех. И для революционеров тоже. Ведь газеты назвали его виновником провала сопротивления. О, ужас. Ведь Роза тоже прочтёт это в газетах. Уже прочла… Он уничтожен в её глазах навсегда. Даже если всё уляжется, и когда-нибудь они вновь встретятся, она не пожелает с ним разговаривать. Он навеки изменник и предатель.

— Дорогой? Ты так сильно обеспокоен?

Ему срочно нужно придумать, что ответить.

— Я… в общем и целом, — начал он неспешно. — Быть может даже готов поверить. Но… а что это за «пытки ради выкупа»? Я не пойму, там у них вроде шла война не на жизнь, а на смерть. И вот в руках бунтовщиков потомственный рыцарь, отпрыск благородного семейства дё Круа. То есть высокопоставленный офицер. Я ещё могу понять, если бы от него хотели выведать расположение войск. Или план атаки. Ну, или использовать его как заложника для переговоров, выторговать себе прощение и вернуться к спокойной мирной жизни. Но требовать с него выплатить деньги?

— Но это же бандиты, дорогой!

— Им следовало бы начать переговоры с семейством, оставляя молодого дё Круа в заложниках у себя. Но тут ясно написано, что они требовали денег от самого пленника. Этот дё Круа, что же, вёз деньги с собой на поле боя? Вот тут написана даже сумма. Две тысячи полновесных золотых. Это, стало быть, каждая монета по одной унции. Да на 16 это получим фунты. А ещё на 40 уже пуды… Навскидку это около 3 пудов. Хотел бы я взглянуть на карманы этого фантазёра дё Круа, в которых он носит пуды золота, да с ними отправляется в битву.

— О, дорогой! Какой ты умный!

Её глаза горели неподдельным восхищением.

— Я уж не говорю, — продолжал Карл. — Что если дё Круа попал в плен, то, разумеется, первым же делом враги его обыскали на предмет спрятанного оружия. Нашли бы и деньги. К чему же им тогда его пытать, если все его денежки уже у них в руках?

— Но может быть, — ухватилась графиня. — Его пытали просто так. Этот, как его… Фри… Фре… ах, не важно. Этот кровожадный маньяк мог пытать просто ради забавы. Там в газете, я помню, описывали свидетельства очевидцев, слышавших в ночи ужасные крики со стороны лагеря бандитов. И там пылал костёр. Говорят, они жгли юного дё Круа живьём! Это так ужасно. Ведь он, по слухам, был такой красивый.