Андрей Посняков - Орда (Тетралогия)

— А Боргэ? Боргэ? Она жива?

— Боргэ… Жива… Она смело сражалась… Но её схватили, и…

Несчастный замолк, а по лицу Гамильдэ-Ичена потекли слезы.

— Боргэ… — сжимая рукоять ножа, шептал он. — Я разыщу тебя… И отомщу врагам!

— Хорошо… — снова улыбнулся раненый. — Хорошо, что вы пришли… Помогите мне умереть!

— Поможем, не сомневайся, — успокоил парня нойон. — Как твоё имя, воин?

— Артай…

— Артай из рода Чэрэна Синие Усы. Мы достойно похороним тебя. И всех…

— Да… да… да помогут вам боги! Здесь много ворон… я ждал… ждал… когда они прилетят… выклюют глаза и начнут пожирать мозг… Слава богам, пришли вы… Помогите…

Баурджин без лишних слов вытащил из-за пояса нож.

— Прощай, Артай. Ты был славным воином и, без сомнений, будешь таким же и на том свете. Прощай!

— Про-щайте…

Коротким ударом князь всадил нож в сердце парню. И тот умер — легко и быстро. Лишь тонкая струйка крови стекала по краю рта, да на тонких губах застыла слабая улыбка.

— Чёрт, — выругался вдруг Баурджин. — Мы ж забыли спросить — в кого они верят?

— Как и мы, в Христородицу и Иисуса Христа, — тихо отозвался Гамильдэ-Ичен. — Об этом говорила Боргэ.

— Хорошо, — князь кивнул. — Давай соберём всех мертвецов вместе и прочтём молитвы.

Кара-Мерген… Чёрный Охотник…

По его приказу расправились с родом Чэрэна Синие Усы. По его приказу убили мужчин и детей, угнали в рабство женщин. На лбу Гамильдэ-Ичена было написано — найти и отомстить. Баурджин хорошо понимал парня, как понимал и другое — им нужно срочно возвращаться в кочевья Темучина на берегах Керулена. Возвратиться, доложить о приготовлениях Джамухи, о количестве воинов, о племенах и отношениях между ними. Обо всём. Именно за этим Темучин и послал разведчиков.

— Я все понимаю… — грустно сказал Гамильдэ-Ичен. — И сопровожу тебя почти до самой границы земель, нойон. А уж дальше, не обессудь — я должен отыскать Боргэ. Отыскать и вызволить.

Баурджин усмехнулся:

— Пожалуй, и я возьмусь тебе в этом помочь. Ведь ты же просил меня быть сватом! Только сначала исполню долг.

— Спасибо, нойон! — искренне возликовал юноша. — С тобой мы её быстро вызволим из любого плена.

Они свернули к реке и некоторое время ехали молча, поглядывая, как в небе всё больше сгущались тучи. Пошёл дождь, мелкий, моросящий и нудный, и низкое серое небо, казалось, припало к земле. Густой лес по краям дороги сменился низким стелящимся кустарникам, а потом — и просто пожухлой травой. Впереди, насколько хватало глаз, до самой реки тянулась ровная низменность, плоскогорье, окружённое высокими скалами и непроходимым лесом. Ветер доносил терпкий запах медовых сот, смешанный с запахом навоза и дыма. Так пахли кочевья.

И действительно, вскоре впереди показались гэры. Много гэров, Баурджин навскидку насчитал около десятка, и это только те, что можно было разглядеть. Богатое кочевье. Быть может, это ставка самого Джамухи?

— Объедем? — приподнялся в седле Гамильдэ-Ичен.

Нойон отрицательно качнул головой:

— Вряд ли получится. Наверняка и справа, и слева тянутся пастбища. Да и странно было бы уставшим путникам избегать на своём пути гэров.

— Заедем, — согласился юноша и, показав рукой вперёд, заметил: — Тем более что нас уже заметили.

И в самом деле, навстречу беглецам уже неслись всадники на быстрых приземистых лошадях.

— Хэй-гэй! — кричали на скаку конники, и налетевший осенний ветер развевал бунчуки на их копьях.

— Сонин юу байнау? Какие новости? — приветливо улыбнулся нойон.

Скакавший во главе отряда широкоплечий крепыш с плоским невозмутимым лицом отозвался с той же вежливостью, издревле принятой в степи:

— Долог ли ваш путь, путники? Сыты ли кони?

— О, мы едем издалека, — кивнул Баурджин. — Часть нашего рода кочевала вместе с йисутами, а мы участвовали в Большой охоте, да вот припозднились и теперь догоняем свой род.

— Случайно, не слышали о судьбе отступников из рода Чэрэна Синие Усы? — неожиданно поинтересовался воин.

Вот уж спросил, так спросил!

Гамильдэ-Ичен сжал губы, а Баурджин, наоборот, усмехнулся:

— Славные воины Кара-Мергена наказали отступников во имя справедливости и единства!

— Я так и думал, — одобрительно кивнул крепыш. — Так, значит, вы при том присутствовали?

— Не совсем. Мы просто обеспечивали подход основных сил.

— Тоже не такое уж и простое дело. Прошу отдохнуть в моём гэре.

Баурджин кивнул:

— С удовольствием так и поступим. Прости, мы не знаем твоего имени и имени твоего рода.

— Я — Кашкарлык из рода Зелёных Скал, — приосанился воин. — Может, слышали?

— Конечно, — тут же соврал князь. — Кто ж не слыхал о сем славном роде?

«Прошу отдохнуть в моём гэре» — это было произнесено примерно так же, как — «следуйте за мной, господа, и без всяких шуток!»

Приходилось подчиняться, а куда денешься? Впрочем, Баурджин надеялся на благоприятный исход встречи, ведь его придумка насчёт запоздавших охотников не вызвала никаких подозрений.

Кашгарлык и следовавшие за ним воины числом два десятка, охватив путников полукругом, сопроводили их к видневшимся у реки гэрам. Доехав до коновязи, все спешились, и гостям было предложено пройти внутрь главного гэра из белого, затейливо украшенного голубым орнаментом войлока.

— Входите, входите, — гостеприимно улыбался воин. — Наш вождь уже ждёт вас.

«И когда только успели сообщить?» — входя, удивлённо подумал нойон.

Остановился, чувствуя по бокам чьё-то дыхание. Вероятно, слуги.

Глаза быстро привыкали к полутьме, вот уже стал хорошо различим и небольшой помост с настланными кошмами, и сидевший на нём человек в синем дээле…

— Ну, что встал, князь? — поднял глаза хозяин гэра. — Эй, слуги, помогите ему!

И тут же, в единый миг, сильные руки схватил гостей, сдёрнули с плеч луки, вытащили ножи и саблю…

— Сонин юу байнау, Баурджин-нойон? — встав, издевательски осведомился главный. — Какие новости?

Баурджин вздрогнул, узнав в хозяине гэра… лазутчика и соглядатая Барсэлука, больше известного как Игдорж Собака!

Не доверяй словам злых и плохих людей!

Не оказывай милости врагам, что убивают нас…

— Что, не ждали такого? А, вы, верно, думали, что вас уже больше не ищут. Ошиблись, а за ошибки всегда приходится дорого платить.

Игдорж Собака прямо-таки лучился довольством и счастьем. Ещё бы, словить столь важных лазутчиков! Тут пахнет не просто поощрением, а и повышением по службе.

Баурджин чувствовал, как навалившиеся воины стягивают ему руки тонкой ремённой петлёю. Точно так же поступили и с Гамильдэ-Иченом. Связав, пленников подняли на ноги, поставили перед смеющимся Игдоржем.