Андрей Посняков - Орда (Тетралогия)

— Чжэн Ло бьёт меня каждый день, — с рыданиями пояснила Мэй Цзы. — Заставляет раздеваться, ложиться на пол и бьёт. Плетью из воловьей кожи, изо всех сил. Слава Богам, что сил у него уже немного, иначе б…

— Ну, ну, — поднявшись, Баурджин ласково погладил гостью по плечу… и та вдруг прижалась к нему — доверчиво, как ребёнок.

— Ты — единственный, кто здесь меня пожалел… Спасибо. — Девушка улыбнулась сквозь слезы. — Знаешь, Баурджин-гуай, это ведь Чжэн Ло подослал меня к тебе! Шпионить!

— Я догадываюсь, — хмуро кивнул юноша. — Не надо так расстраиваться, милая Мэй Цзы… А эту гнусную собаку Чжэн Ло всегда можно бросить, и остаться… ну, хотя бы здесь, в кочевьях. А уж потом — кто знает? — переберёшься в какой-нибудь местный город.

— У монголов есть города? — Гостья вскинула заплаканные глаза. — Где они? Почему мы все не там, а в кочевье? О, нет, кочевая жизнь не для меня…

— Но Чжэн Ло…

— А от него я уйду, обязательно уйду. Вот, только немного ещё потерплю… ради моих юных сестёр и братьев. Видишь ли, уважаемый Баурджин, Чжэн Ло-шэньши очень хорошо платит, и не в моём положении этим пренебрегать.

— Подставляя спину под плеть?!

— Не только спину… — Мэй Цзы сбросила халат совсем.

Небольшая, хрупкая с виду, фигурка её была настолько изящной, что у юноши перехватило дыханье.

— Можно… — повернувшись, девушка потупила глаза, словно провинившаяся школьница. Грудь её была небольшой, но упругой, в пупке кроваво поблескивал коралл. — Можно, я поцелую тебя, Баурджин-гуай?

Молодой человек не знал, что и сказать…

А Мэй Цзы и не дожидалась его ответа! Обняла за шею, потёрлась щекой о щёку и принялась с жаром целовать юношу в губы, проникновенно и долго, с такой вдруг неожиданно вспыхнувшей страстью, что Баурджин почти сразу же потерял голову, крепок прижимая к себе заплаканную красавицу гостью. Сильные руки его нежно гладили девичью спину и ягодицы, а на губах застыл терпкий вкус долгого поцелуя. Никто и никогда ещё так не целовал Баурджина-Дубова, ни в той, ни в этой жизни! Так страстно, так умело, так горячо!

— Возьми же меня… — тяжело дыша, прошептала Мэй Цзы, и быстро твердеющие упругие соски её упёрлись юноше в грудь.

Сбросив тэрлэк, Баурджин легко подхватил девушку на руки и осторожно опустил на баранью кошму…

Гостья оказалось умелой любовницей — столь замысловатых поз Баурджин не только никогда в жизни своей не видал, но даже и не представлял, что такие бывают. А вот, оказывается, можно и так… и этак… И вот эдакой, совсем уж непонятно какой, раскорякой!

— О, Баурджин! — изгибаясь, стонала Мэй Цзы. — О, как мне хорошо с тобой! Как хорошо!

А потом, утомлённые, они растянулись на кошме друг против друга. И Баурджин наконец задал давно мучивший его вопрос, спросив про Джэльгэ-Эхэ.

— Джэльгэ-Эхэ? — Гостья наморщила лоб. — А! Ты, верно, имеешь в виду ту красивую девушку с красным узорчатым поясом?

— Да-да, именно её!

— Она подошла ко мне столь неожиданно… — покачала головой Мэй Цзы. — Попросила сопровождать её в степь. Ей почему-то не хотелось, чтоб её видели одну. Такая славная девушка, она мне сразу понравилась… О, зачем только я её послушала?! — с неожиданным надрывом выкрикнула гостья. — Зачем?!

— Что?! — словно ужаленный, подскочил Баурджин. — Что случилось?!

— На нас напали татары… Не войско, какая-то шальная шайка, из тех, что постоянно рыщут в степи… Мне каким-то чудом удалось ускакать, а вот моя спутница… О, бедная, бедная девушка! А ведь мы могли б стать подругами… Джэгэль… Да, именно так её звали! А почему ты спрашиваешь? Она твоя невеста?

— Да, невеста… Пусть так.

— Тебе очень повезло, Баурджин-гуай! Джэгэль — очень хорошая девушка, очень!

— Что толку теперь говорить? — горестно воскликнул молодой человек. — Когда Джэгэль-Эхэ в плену!

— Не переживай, — как могла, утешила гостья. — Не думаю, чтоб татары сделали ей что-то дурное. Нет, они не будут убивать такую красавицу. Скорее всего, сделают её одной из жён своего хана!

— Вот этого я и боюсь!

— Что ж в этом такого страшного? — искренне удивилась Мэй Цзы. Чёрные глаза её, блестящие, поднятые к вискам, недоуменно сверкнули. — Мне говорили, что вы, кочевники, достаточно легко относитесь к подобным делам. Ну, я имею в виду, когда невеста, в общем, не совсем девушка… Ведь так?

— Так… — вздохнул Баурджин. — И как же мне её теперь вызволить?

— Чжэн Ло имеет знакомых среди татар, — тихо промолвила гостья. — Если хочешь, я спрошу у него для тебя. О, он знает все татарские роды — несколько лет провёл там в плену. Спросить?

— Ага… А он за это тебя побьёт!

— Нет, Баурджин-гуай, не побьёт, — девушка неожиданно улыбнулась, — Чжэн Ло сейчас в большой печали и каждый вечер проводит в слезах — ведь недавно казнённый мальчик Цзы Фай был его любовником!

— О! — Баурджин тряхнул головой. — Ну, этого ещё не хватало для полной картины!

— Я поведала тебе это под большим секретом, — тут же предупредила Мэй Цзы. — Смотри, не проговорись. Цзы Фай был неплохим парнишкой, хоть и оказался врагом, сунцем, и, мне кажется, Чжэн Ло его искренне любил. Нет, не подумай, они не были связаны какими-то тайными делами! Ничего такого предосудительного, только любовь!

— Да уж, любовники, мать ити…

Мэй Цзы накинула халат:

— Я обязательно спрошу Чжэн Ло.

Поцеловав юношу на прощанье, она тихонько выскользнула из гэра.

Татарские кочевья! Они располагались не так уж и далеко, к югу от реки Керулен и озера Буир-Нур, почти в той же стороне, где когда-то кочевал найманский род старого Олонга. Свободный найманский род, ныне — данники Темучина, преданные собственным вождём. Впрочем, наверное, это и неплохо для столь небольшого рода — то, что они теперь люди Темучина — Тэмуджина, как называли его татары. Темучин — сильный и уважаемый властелин, никто не посмеет обижать его людей… Никто, кроме тех же татар! Но и с разбойниками-татарами Темучин скоро разберётся — по крайней мере, к тому все идёт! И значит, ему надо в этом помочь, ведь род Олонга всё же — родное кочевье Баурджина, и негоже забыть интересы родичей. Пусть хан Жорпыгыл Крыса — гад и предатель, но объективно его предательство лишь на пользу роду Олонга. Кстати, Темучин не очень-то его жалует, он вообще терпеть не может предателей. А вот тех, кто ведёт себя достойно и мужественно — даже самых лютых врагов, — наоборот, приближает. Так говорят все, не только Боорчу, которому можно верить лишь с оговорками…

Татары… Чжэн Ло знает дороги в их кочевья. Так говорит Мэй Цзы… несчастная девушка… Скажет ли он ей? Не скажет, так можно будет спросить! Как следует спросить, с пристрастием! Слава Богу он, Баурджин, здесь не один, со своими. Братья-здоровяки, юный умник Гамильдэ-Ичен, побратим-анда Кэзгерул Красный Пояс. Господи, какое ж это славное слово — свои!