Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

Мансур с самого утра пребывал в отличном настроении. Ему уже успели доложить, что в город вернулись верблюды того самого каравана, одни, без людей, и Мансур с минуты на минуту ожидал прибытия Черного Махсума, который должен был принести ему львиную долю добычи за покровительство и наводку. О записке, переданной ему от этого мальчишки гонцом поздним вечером, Мансур даже вспоминать не хотел. В этой напыщенной тарабарщине он так и не смог разобраться и не понял, что именно хотел всем этим сказать нахальный юнец, но в записке явно прослеживалось что-то неприятное и оскорбительное для его персоны. Однако если дело выгорело, то на подобные мелочи можно закрыть глаза. А не в меру отросший язык этому сопляку он всегда успеет укоротить.

Мурлыча себе под нос привязавшуюся с самого утра мелодию, Мансур отломил кусочек лепешки, поддел им гуляш и сунул в рот, взглянув при этом в окно. Прожевать еду он не успел. Гуляш вывалился обратно из широко распахнутого рта, запачкав дорогой халат Главного сборщика налогов, но Мансур, казалось, даже не заметил этого. Вскочив на ноги и сравнявшись цветом лица с белеными стенами комнаты, Мансур проковылял к окну на ватных ногах и уставился в окно, принявшись грызть свои ухоженные ногти на холеных руках. Волнение визиря можно было понять, ведь по дворцовой дорожке в сторону главного входа в сопровождении стражи с мечами и копьями и караванщика Гасана, чьи верблюды недавно вернулись в город, следовали Черный Махсум и его телохранитель Ахмед.

– О Аллах! – Мансур побледнел еще больше, хотя, казалось, дальше бледнеть уже просто некуда. – О горе мне несчастному! Неужели?.. – что конкретно «неужели», он недоговорил, бросившись к дверям комнаты. Нужно было срочно обо всем разузнать и начинать думать, как выкрутиться из этой крайне неприятной истории.

Мансур вылетел в двери, отбросил с дороги слугу, несшего ему в тазике воду для мытья рук. Тазик взлетел к потолку и опрокинулся на Мансура, окатив того ароматной водой с ног до головы, но визирь и этого не заметил, лишь отер ладонью лицо и поправил чалму. Он спешил перехватить в коридоре Махсума и караванщика, пока те не скрылись от него у эмира – он все должен был узнать первым, просто обязан узнать!

Встречные шарахались от Главного сборщика налогов в вымокшем, заляпанном жиром халате, кланяясь и удивленно глядя ему вслед. Мансуру ни до кого из них не было дела – пусть смотрят, если им так нравится. Главное успеть, успеть во что бы то ни стало!

Вылетев из бокового прохода в главный коридор, Мансур притормозил, огляделся в поисках процессии и вздохнул с облегчением – все-таки успел! Приняв важный деловой вид, Мансур заложил руки за спину и направился навстречу идущим.

– Гасан-ако! – распахнул объятия Мансур, когда караванщик почти вплотную приблизился к нему. – Как я счастлив, что слухи о гибели вашего каравана оказались сильно преувеличены! У меня камень с души свалился. Ай-яй, какая была бы потеря для всех нас.

Караванщик остановился, не дойдя до визиря пары шагов и смерил того взглядом. Мансур решил, будто тот что-то подозревает, и быстро сменил тактику.

– Мне доложили, что ваши верблюды вернулись в город, и я уже собирался послать стражу на ваши поиски, а тут вижу – вы идете.

– Да, мы чудом спаслись, – сдержанно отозвался караванщик. Гасан недолюбливал Главного сборщика налогов, и вполне понятно, по какой причине. Ведь налоги – это всегда неприятно, а налоги от Мансура – это чистой воды грабительские поборы.

– А кто это с вами? Никогда не видел такие противные рожи! – произнес Мансур, старательно отводя взгляд от пронзительных глаз Махсума. Таким образом он решил себя заранее обезопасить, но… промахнулся.

– Ай-яй, – покачал головой Гасан, – как нехорошо говорить так о людях, которых вы даже не знаете! Эти люди…

Мансур судорожно сглотнул.

– …мои спасители, – закончил караванщик.

– Кто?! – уставился на него пораженный Мансур. Рухни ему сейчас на голову небо, он и тогда не был бы так удивлен.

– Да-да, если бы не эти люди, то меня здесь уже не было!

«Лучше бы тебя здесь не было, проклятый торгаш!» – скрипнул зубами Мансур, но тут же расплылся в дежурной улыбке. – Ах, вот оно что!

– Вот именно! Идемте, – Гасан подал знак сопровождавшим его разбойникам, и они направились дальше по коридору к гостевым покоям.

– Ничего не понимаю, – развел руками потрясенный Мансур, когда Черного Махсума и Ахмеда ввели в комнату для приема важных гостей, а стражники встали почетным караулом у ее дверей. – С ума они, что ли, спятили?

Дождавшись, когда Гасан удалится по своим делам, Главный сборщик налогов подлетел к дверям гостевой комнаты, бросил на стражников затравленный взгляд и прошмыгнул внутрь, захлопнув за собой двери. Сердце у него бешено колотилось, в душе поселился холодок, но он все-таки решил дознаться, что происходит.

– Что вы здесь делаете, презренные ослы! – набросился он с кулаками на Махсума, шипя и брызжа слюной.

– Эй, папаша! – тот предупредительно выставил перед собой ладонь. – Осторожнее с языком. Как вы там сказали? Противные рожи?

– Дурак, это я отводил ему глаза!

– А теперь я еще и дурак, значит. Нехорошо, папаша. Ох, нехорошо!

– Очень плохо, – поддакнул ему Ахмед.

– А ты, куча ослиного помета, закрой рот и не раскрывай его, пока тебя не спросят, – прорычал Ахмеду Мансур.

– Советую вам вести себя в рамках приличия, папаша! – шагнул к Главному сборщику налогов Махсум и выпятил грудь, принимая грозный вид. – Вы не на базаре.

– Да как ты… как ты смеешь?! Мне, великому визирю! Да я тебя…

– Что? По попке отшлепаете? Или в угол поставите? – хмыкнул Махсум, вытаскивая из-за пазухи табакерку. – Знаете, вы очень скользкий тип – теперь я в этом убедился.

– Моя табакерка! – охнул Мансур, округляя глаза.

Махсум спокойно раскрыл ее, захватил пальцами щепотку табака и вдумчиво втер его себе в ноздри.

– А-апчхи! – чихнул он прямо в лицо Мансура. – Вот, как-то так!

Мансур запоздало закрылся руками, пригнувшись, потом выпрямился и начал закипать.

– Значит, это ты, грязное шайтаново отродье, спер у меня табакерку! Ты!

– Докажите! – нахально произнес Махсум, закрывая табакерку и засовывая ее обратно себе за пазуху.

– Доказывать? – разозлился Мансур, оскалив зубы. – Ну, не-ет! Я просто тебя прирежу, грязный вор! – он выхватил из-за пояса кинжал и бросился на Махсума. – Вот тебе!

Махсум поднырнул под его руку, и Главный сборщик налогов пролетел мимо, уткнувшись носом в пол.

– Ха! – только и сказал Ахмед, не двинувшись с места.

– Что здесь происходит? – грозный голос Гасана вернул Мансура к действительности. Тот вскочил с пола и быстро спрятал кинжал за спину. – Вы что, уважаемый, решили убить моего спасителя, а также личного гостя нашего всемилостивейшего эмира?