Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Но по мнению многих, это того стоило, – сказал я и пояснил для остальных: – Они захватили в плен генерала с важными сведениями по наступлению и даже смогли все это переправить через фронт. Наш полк тогда обеспечивал прикрытие этого района, и мы чуть не сбили этот транспортник. Хорошо, что радисты не сплоховали и перехватили их сообщение. Успели нас отозвать, я как раз дежурным по полку тогда был.

– Предложений, как я понимаю, пока не будет? – поинтересовался полковник.

– Аэродром отпадает. Если там все, как описал товарищ капитан, то шансов на захват мало, – подтвердил я. – Если только аэродром подскока попадется, но они ближе к фронту дислоцируются. А до него еще о-го-го. Да и истребители там в основном. Думаю, пехом придется топать. Кстати, а что там с ужином?

– Готовят, свинку закололи, товарищ подполковник, – вежливо ответил Вечерний.

– Хорошо. Шашлычок или так, в котле?

– Все будет, товарищ подполковник, – улыбнулся капитан.

Мы продолжили обсуждать наши дальнейшие шаги, и кроме как идти своим ходом, ничего придумано не было. Технику по-любому придется бросать, но зато людей у нас прибавилось, и не простых бойцов, а тех, кто чувствовал себя в тылу у противника как рыба в воде. Опасаться стоило только карательных отрядов и ягд-команд. У них большой практический опыт по отлавливанию групп, подобных нашей.

– Выходим завтра, а пока проработаем план движения и определим общее командование.

Мне тут делать было нечего, поэтому, испросив разрешения, я вышел на ночной двор, вдыхая больше запах жаренной на вертеле туши свиньи, чем свежий воздух.

– Товарищ подполковник, разрешите поговорить с вами лично? – раздался сзади голос Вечернего.

– Говорите.

– Вы хорошо знаете своих спутников? – поинтересовался капитан, когда мы отошли к колодцу.

– Всех достаточно хорошо, уже не в одной схватке побывали, – подтвердил я.

– Полковник и подполковник Суворовы, как мне сказали, ваши родственники?

– Это так.

– Но вы писали в своей биографии, что являетесь сиротой.

– Знаете, что я вам скажу, капитан. То, что они мои родственники, видно невооруженным взглядом. Про остальное сообщить не смогу, извини, только с личного разрешения товарища Берии, он курирует этот проект и на подобные вопросы вне компетенции отвечает достаточно жестко. Капитан, я не угрожаю, сам бы в вашем положении начал задавать подобные вопросы, но в данном случае все возможные проблемы, связанные с этой группой, беру на себя. Если что, кивайте на меня, мол, за все отвечаю я. Хорошо?

– Мне достаточно вашего слова, товарищ подполковник, – согласился капитан.

– Ну и хорошо, – похлопав его по плечу, добавил: – Они не враги и имеют особо важные сведения из Ставки Гитлера, так что охрана их должна быть абсолютной. Ясно?

– Так точно, товарищ подполковник, – вытянулся капитан.

– Насчет отряда. С нами двое летчиков. Так что кроме как сделать из них пулеметный расчет, больше ничем они не пригодятся. Там еще есть мой однофамилец, старшина Суворов. Опытный танкист, мехвод. Мы танк нашли, «тридцатьчетверку», так он ее с полпинка завел. Так что у нас есть хороший специалист в это области. Отец летчик, тоже на земле не особо пригодится. Полковник Суворов, командир десантного полка в прошлом, имеет большой практический опыт управления крупными частями в боевой обстановке. Опытный командир, доверять можно. Подполковник Васнецов – опытный контрразведчик. И капитан Рябинин, бывший командир разведроты, имеет большой практический и боевой опыт. Кстати, совет к размышлению, у Рябинина многому можно научиться. Тому, что вам и не снилось. Если его поставят командиром над вами, не возмущайтесь, а поучитесь у первоклассного специалиста. В будущем пригодится. А лучше подойдите к нему и попросите поделиться опытом, не думаю, что он откажет. Нормальный и понимающий офицер.

– Ясно, товарищ подполковник. Спасибо, обязательно воспользуемся ВАШИМ советом, – козырнув, капитан пригласил меня поужинать.

Совещание, видимо, было перенесено на потом. Похоже, все проголодались, так как командиры, сверкая огоньками папирос, топтались у хаты. Рядом с костром, где жарилась свиная туша, суетились два бойца, в этот момент они как раз сообщили о готовности. Невысокий боец с удивительно широкими плечами тесаком отсекал уже готовое мясо и бросал его в большой таз, откуда любой мог брать приглянувшийся кусок. Я же даже подойти не успел, как на импровизированном столе для командования накрыли и все разложили, даже ложки и вилки где-то нашли. Меня посадили обособленно и даже приготовили отдельное блюдо, куда клали лучшие куски. Для меня это не было чем-то особенным – если приезжал в какую часть, так еще не так встречали, так что я не удивился. А вот родственники… Такими глазами смотрели, когда уверенные, с собственным достоинством осназовцы или разведчики суетились вокруг меня, подкладывая кусочек получше. Они все поняли, когда после плотного ужина в руках одного из осназовцев появилась черная лакированная гитара с фривольным синим бантом на грифе.

– Товарищ подполковник? – И боец просительно протянул мне гитару.

Звякнув струнами, я принял инструмент и на миг замер, осматриваясь. Я всегда так делал, чтобы прочувствовать, что именно исполнять. Тут главное, чтобы песня и музыка западали в душу. Судя по тому, как вокруг нетерпеливо рассаживались бойцы и летчики, этого момента они ждали довольно долго. Лучшие места, конечно, заняли командиры, но и остальным хватило. И вот над освещаемой яркими звездами и луной площадкой, над изредка выхватываемыми сполохами костра лицами полилась немного лирическая песня о мировой суете. Не думаю, что сейчас пошла бы песня о войне, может быть, потом, когда разогрею публику, но не сейчас.

После того как песня закончилась, на минуту повисла тишина, слушатели были еще там, в песне. Как только начались первые шевеления, я снова тронул струны гитары и продолжил уже другим, более бодрым, но тоже жизненным: