Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Ранили меня. Мы поезд Геббельса на «тройках» штурмовали, а когда отработали и стали уходить, нас связала боем пара «мессеров» из охраны эшелона. Бой приняли, но тут подоспели истребители с ближайшего аэродрома охраны тыла. У меня, сами понимаете, опыта в подобных схватках больше, чем у штурмовиков. И машина мне хорошо знакома, да и действовали летчики уверенно. Отбились бы, да мне в мотор прилетело. Пришлось своей властью отдать приказ, чтобы они уходили, а сам пытался удержать от преследования противника. Удержать смог, но меня добили, пришлось идти на вынужденную. Прыгать не мог, в воздухе бы расстреляли, злые они были. Плюхнулся на пузо в молодой ельник, это смягчило удар. Дальше уже пехом. Там наземные вой-ска подоспели, загнали меня в болото, даже подстрелить сумели, в плечо. Три дня там отсиживался, лягушек ел, пока на противоположную сторону не выбрался. Нашел в одном крупном селе хату с краю и договорился о постое. Полька нестарая была. Приютила, даже вылечила, отходила, можно сказать.

– Понятно… Ты родственников своих нашел?

– Нашел, – вздохнул я и пояснил: – Случайно, но все же. Дальше уж извините, рассказать не могу, секреты уже не мои. Тут госбезопасность работает. Устное предупреждение дали о неразглашении.

– Ясно, – задумчиво протянул полковник.

– Я что спросить хотел, немцы о смерти Геббельса объявили? А то у других летчиков как-то постеснялся спросить.

– В вагоне был двойник, Геббельс летел на самолете, но в поезде было тоже немало людей из нацистской верхушки. Всех, кто участвовал в налете, представили к орденам.

– Понятно, – вздохнул я, о чем-то подобном подозревая. Если бы Геббельс был уничтожен, меня бы поздравляли с этим налетом, а тут молчок.

Мы еще около двух часов чесали языками, обсуждая последние новости на фронтах и вспоминая смешные случаи в частях, в которых служили. Нам никто не мешал, дали выговориться. Только одна новость мне не понравилась. Покрышкина сняли с командования полком за то, что выпустил меня в полет. Командира того звена чуть под трибунал не отдали, но наши слухачи, которые слышали переговоры, подтвердили мой приказ об уходе.

– А где сейчас Саня?

– В Центре, руководит боевой подготовкой. Слышал, он сейчас простой инструктор.

– М-да. Нужно будет выручать его, когда вернусь, все-таки из-за меня он так попал. Надавлю на нужные рычаги, пусть возвращают опытного офицера в строй. Это же надо, с полка в простые инструкторы?! Хотя, с другой стороны, даже хорошо, – под конец задумчиво протянул я.

– Почему? – удивился Тонин.

– У него с сорок первого не было отдыха, пусть немного в норму придет. Сами знаете, что бывает, когда командир устает. Ошибки при неправильном планировании, большие потери.

– Возможно.

После обеда я подошел к импровизированному штабу. Пока мы с полковником Тониным обменивались информацией, командиры уже проработали план. Теперь – каждый знал, что делать. Меня в этом плане не было. Даже Толю взяли, а меня нет.

Начало операции назначили на вечер, за два часа до заката.

– Капитан, вы здесь уже давно? – поинтересовался я у Вечернего.

– Пятый день, – ответил капитан, отрываясь от карты, где они с Рябовым и Андреем обсуждали пути от-хода.

– Лесник должен выходить на связь?

– Раз в месяц он отмечается в комендатуре… Черт возьми! – изумленно воскликнул капитан. До него наконец дошло. Срок отметки приближался, ну кто обратит внимание, что лесник приехал на пять дней раньше, может, у него какие дела в городе или на базаре?

– Поляк?

– Белорус, – покачал головой капитан, добавив: – Но с западной области.

– Русофоб, значит, – задумчиво протянул я.

Меня не поняли, но закивали, соглашаясь. Использовать лесника не получится, не согласится.

– У него есть журнал учета, но там написано не по-нашему, – сказал Вечерний.

Журнал действительно велся на польском. К сожалению, знающих этот язык среди почти четырех десятков людей не нашлось. Пришлось выводить из сарая самого лесника и его жену.

Я только сейчас их увидел, поэтому разглядывал с интересом. Лесник – еще не старый мужчина лет сорока – исподлобья бросал вокруг взгляды. В полувоенной форме, с нарукавным отличительным знаком, он смотрелся несколько чужеродно среди советских бойцов, окруживших его. Жена была ему под стать. Крепкая полногрудая женщина с сердитым и немного уставшим лицом, она молча смотрела в землю под ноги, нервно перебирая пальцами оторочку передника.

– Слушай, капитан, а ведь он на нашего полковника похож. Лицо не особо, но вот фигура? Если шляпу на глаза надвинуть, не различить, – пристально изучая лесника, сказал я.

Посмотрев на Тонина, офицеры со мной согласились. Была небольшая разница в чертах лица и росте, кроме того, Тонин оказался немного ниже.

Операцию начали разрабатывать заново. Осназовцы своими способами быстро разговорили лесника, и он многое поведал офицерам. Как оказалось, он не просто отмечался, а привозил на офицерский стол дичь. Причем разную. Еще он сообщил, что делал это каждую неделю и последний раз должен был ехать два дня назад. Время было упущено, как он сказал немного злорадным тоном. Задумавшись, Шатун поинтересовался у него, случались ли подобные задержки ранее? Нехотя лесник подтвердил это – не всегда удавалось добыть зверье.

– Значит, они еще не насторожились. Работаем по второму варианту. Придется вам, товарищ полковник, поработать на всеобщее благо, – обратился Командир к Тонину.

– Я согласен.

Десяток разведчиков и осназовцев разбежались по лесу, в течение пары часов они должны были добыть хоть кого-то. Вернулись после полудня, часов около трех. На длинной лесине висела туша молодого лося. Еще двое несли пяток зайцев. Разделка и подготовка к перевозке много времени не заняли.

Через час, гудя моторами, грузовик, бронетранспортер и два мотоцикла скрылись на лесной дороге. За двадцать минут до них, щелкнув кнутом, на полной телеге скрылся в лесу Тонин, его до города страховали двое «рябовских».

К моему удивлению, и нам нашлась работа – нужно было подготовить поле к возможному приему – самолетов с Большой Земли. Подхватив лопаты и заступы, – найденные в одном из сараев, вслед за проводником направились к нужному месту. По словам одного из летчиков, который уже был там, идти нужно было около шести километров. В сторожке никого не осталось. Все, включая лесника с женой и двух раненых на носилках, отправились с нами. Если все получится, то мы улетим, если нет, то все равно нужно уходить. Место оказывалось засвеченным. Командовал нашей сборной солянкой Шатун. Командир с Андреем уехали на задание, остальные, включая меня, Батю и Степку, направились к площадке.