Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Ты где был? – поинтересовался отец, изучающе рассматривая мою грудь.

– Звонил, чтобы мою машину приготовили, она в кремлевском гараже стоит. Вечером после встречи с товарищем Сталиным ко мне поедем, знакомиться будем.

– Разрешат? – спросил Шатун.

– Я спрашивал у товарища Берии, разрешили. Два дня дали на знакомство и отдых, потом – уж извините, работать будем плотно. Ну мы-то со Степкой в Центр, у нас служба, а насчет вас вопрос прояснится через несколько часов, так что сейчас ничего конкретного сказать не могу.

– Я бы в институт поступил, конструкторский, – вздохнул Толик.

– Я же говорил, решим. Тут нам открыты все дороги, учитывайте это. Но только после принятия гражданства, до этого вы тут пока гости и отношение соответствующее. За информацию, которую мы привезли, нам, конечно, большое спасибо скажут, но не более.

– Не говори прописных истин, и так понятно, – махнул рукой Шатун, остальные кивнули.

Все новости были за последние часы уже рассказаны и обсуждены, поэтому, включив радио, мы услышали музыкальное выступление одной певицы. После первых же аккордов все, как будто их дернули за веревочки, посмотрели на меня:

– А что сразу я?!

В это время голос певицы разносил по комнате знакомые слова:

После того как песня закончилась, мы продолжали сидеть на своих местах, пребывая еще там, в музыке.

– М-да. Даже мурашки по всему телу. Не знаю, кто пел, но она великая певица, – пробормотал Шатун, проводя рукой по лицу.

– Я знаю, кто пел, – вздохнул я.

– Кто? – спросили они хором.

– Теща, – снова вздохнул я. – Голос, слышали, какой? Ни с кем не спутаешь.

– Теперь она кажется мне двусмысленной…

Что имел в виду отец, мы не узнали. В это время раздался стук в дверь, и в открывшемся проеме показался наш сопровождающий:

– Пора выезжать. Время.

Через полчаса мы оказались в Кремле. Следуя за сопровождающим, прошли через многочисленные коридоры, охраняемые серьезными бойцами, и вышли к большой двустворчатой двери кабинета Сталина.

– Проходите, вас ждут, – указал на дверь секретарь.

Я первым подошел и потянул за ручку, за мной следом в кабинет прошли остальные.

– Здравия желаем, товарищ Сталин! – немного вразнобой, но все равно хором поздоровались мы.

– Ну, здравствуйте, иномирцы, – улыбнувшись в усы, ответил Верховный.

Первым делом Сталин поблагодарил нас за предоставленную информацию, сказав, что это для Союза как глоток свежего воздуха. Немного пожурил за излишнюю инициативу в тылу противника, напомнив, что мы секретоносители. Мол, потише надо было, не привлекая к себе внимания. Под конец, после плюх наступило время подарков. Степан и Толя получили по ордену Красной Звезды за то, что мы успели натворить в тылу у немцев, остальные, включая меня, по Боевому Красному Знамени. Когда товарищ Сталин приколол мне «Боевик» к гимнастерке, я хотел было сделать шаг, чтобы вернуться в строй, но меня остановили:

– За уничтожение эшелона с крупными чиновниками немецкого рейха на станции Брест подполковник Суворов награждается орденом Ленина.

«Две награды сразу. Редкость, но бывает», – мысленно покачал я головой.

В общем, ничего особенного на встрече со Сталиным не произошло, поэтому подробно описывать ее не стану. Обычная деловая встреча, нужная скорее для знакомства и изучения «иномирцев», как он нас назвал, да для выбора линии проведения последующих встреч с ними. Награждение, я так думаю, было подготовлено для показа, что они приняли нас.

С отцом и Шатуном Иосиф Виссарионович общался дольше всех, заинтересовали его те новости в привезенных баулах. Немного удивило меня одно: отец и дяди сообщили Сталину, что они будут помогать с преобразованием и становлением страны на новый путь только до конца войны, а потом, извиняйте, вернутся к себе. К моему удивлению, Сталин легко согласился, кивнув довольно, и скрепил сделку рукопожатием. Видимо, не хотел, чтобы в Союзе образовался клан Суворовых. В чем-то он был прав.

Дальше я ничего сказать особо не мог. После встречи мы всем скопом отправились ко мне. Жена, заранее предупрежденная, уже ждала вместе со своей семьей. Было знакомство, было легкое охренение на лице отца, когда ему в руки дали сверток с агукающим и пускающим пузыри младенцем. До этого слово «дед» для него было пустым звуком, думаю, только в тот момент он осознал, что именно это означало. С младенцем успели повозиться все, правда, под пристальным наблюдением Ани, у нее материнские инстинкты, на мой взгляд, были несколько завышены.

Видели, у некоторых мам чада напоминают вставших на задние ноги свинок? Вот тут, я подозревал, будет нечто подобное. Ну уж нет: сын мой, и воспитанием займусь я. Пусть дочек воспитывает, если они, конечно, будут.

Два дня мы отдыхали, знакомились с городом, из правительственного гаража было выделено две машины с охраной. Так что все эти два дня мы использовали по полной. Дошло до того, что я так и не смог ни разу выкроить время, чтобы уединиться с женой.

Дальнейшие месяцы можно бы рассказать за пару дней, да и то не все вместится, но я буду краток.

Начну с самого легкого: дядя Женя после присяги и принятия гражданства получил генерал-майора и отбыл на фронт. От преподавания в академии он открестился наотрез – мол, никогда не отсиживался в тылу, – хотя и предъявил методички и учебники для Академии Генштаба за тысяча девятьсот шестидесятый год. Там было все, что нужно. Сейчас воюет на Втором Украинском, уже вырос до заместителя командующего фронтом. Недавно генерал-лейтенанта получил. Слышал, его наградили за взятие с ходу города Владимира-Волынского, вроде он разрабатывал эту наступательную операцию.

Андрей Рябинин работает инструктором в осназе, где именно – не знаю, но вроде в Подмосковье, я его так больше и не видел.

Толя Суворов теперь работает в опытном КБ танкостроения, одновременно учась в университете на заочном отделении. Его за все время я видел всего пару раз, у них все цеха и лаборатории в Подмосковье.

Где работает дядя Олег, я не знаю, но один раз в феврале он заехал к нам, гостил неделю, потом снова куда-то сорвался. Погоны полковника с общевойсковыми эмблемами, уверенный вид показывали, что пока у него все хорошо.

Степка Раевский сразу после того двухдневного отдыха, что нам дали, отбыл по месту службы.

Проследить, как там у него, у меня не получилось, так как сам попал в цепкие руки политуправления, дальше меня завертела круговерть встреч, радиовыступлений и фотосессий. В Центре я числился только номинально, но не забывал появляться там, чтобы не терять летный навык. Заодно выяснил при первом приезде, что у Степки все в порядке, он уже гордо щеголял в мундире да при погонах младшего лейтенанта. Бессменный руководитель Центра генерал Иволгин мне по секрету признался, что он две недели не вылезал из ремонтных цехов, изучая самолеты, так сказать, изнутри, заодно переучиваясь на новые истребители. Все нормативы Степка сдал на отлично и теперь по праву носил погоны офицера и знак инструктора.