Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

Жажда мучила до безумия, какое там любование великолепным буйством диких тропиков и бирюзовым морем с набегающими на прекрасный пляж небольшими волнами! Пить хотелось больше. Поэтому, накинув пиджак на голое тело и повесив жилет на плечо, я, с трудом переставляя ноги из-за сильной слабости, направился в глубь зарослей на поиски воды. Пальмы я видел, но особо не обратил на них внимания, голову больше занимали мысли о воде, чем о кокосах. Их попробуй еще разбей.

Пресную воду я нашел по журчанию, пробродив по тропическим зарослям полчаса. Это был родник, бивший из-под корней огромного дерева, опутанного лианами. Упав рядом на колени и наклонившись с болезненной гримасой – бок давал о себе знать, – припал к живительной влаге.

Помня, что при обезвоживании пить сразу много нельзя, я сделал всего три глотка, хоть и больших. Привалившись спиной к одному из корней, перевел дух. Вода подействовала на меня как «живая вода», я хоть и немного, но ожил.

Гадать, где я очутился, даже не стоило. И так понятно, что на одном из многочисленных островков в этой части океана. Где точно – неизвестно, ураган унес нас далеко с маршрута. Припомнив очертания острова, подумал о скале. На зрение я никогда не жаловался, думаю, надо собраться с силами и подняться на нее, благо со стороны острова склон пологий. Если есть еще выжившие, я их точно увижу, спасательный жилет ярко-желтый, внимание привлекает.

Попив еще немного, я посмотрел на небольшой бочажок, созданный ручейком, и решил смыть с себя морскую соль, уже выступившую на коже и одежде.

Раздевшись, я зашел в холодную воду (там было едва по колено) и лег, вытянувшись во весь рост, как раз заняв весь бочажок. Повязка быстро намокла, рану стало покалывать. Я сел и, стянув повязку, промыл рану. Постирав тряпки, снова туго перебинтовался. Вот что странно: когда снял повязку, сразу стало тяжело дышать, а когда заново наложил, то стало заметно легче.

После мытья напился из бьющего ключа свежей воды, уже побольше, и постирал одежду, развесив ее сушиться, потом, присев на спасательный жилет, задумался. Пока есть силы, нужно подняться на скалу и осмотреться, если кто из потерпевших крушение рядом, можно будет помочь ему.

– Да, нужно осмотреть берег и прибрежные воды, – решил я, облизав потрескавшиеся губы. – Пока я тут разлеживаюсь, может, там кто-то гибнет… Или умирает на солнцепеке.

Оставив одежду сушиться, я надел немного скукожившиеся ботинки (отличный мастер их шил в Америке) и в одних трусах, держась за бок, направился к скале.

Сам островок оказался не сказать, что большой – примерно три на три километра, зато скала очень высокая.

Сил у меня заметно прибавилось, живительная влага и небольшой отдых очень этому поспособствовали. Конечно, давал знать о себе совершенно пустой желудок, но я решил потерпеть, хотя видел на ветках некоторых деревьев смутно знакомые плоды.

На скалу я взбирался в течение часа с пятью перекурами. Повезло, что склон со стороны острова был удобен для подъема, но вот силенок оставалось очень мало. Да еще рана беспокоила, приходилось двигаться, помогая себе только одной рукой. Другую прижимал к боку.

Наконец долгий и тяжелый подъем оказался позади. Ухватившись за кривоватый ствол чего-то вроде акации, я, щуря глаза от слепившего солнца, стал тщательно просеивать взглядом берег и прибрежную воду, не оставив без внимания выступающие зубцы скал. Кстати, когда я обернулся, чтобы осмотреться, то заметил не так далеко, буквально в десяти километрах, еще один остров, явно крупнее моего. С размером своего я немного ошибся. У него был длинный, уходящий в море мыс, покрытый песком и редкими пальмами.

Первый же взгляд дал результаты, я даже не ожидал. Внизу, чуть правее скалы, было видно тело человека в знакомом спасательном жилете, застрявшего среди скал и окатываемого волнами. Подавив в себе желание немедленно кинуться вниз, я еще раз осмотрелся и нашел еще одного выкинутого на берег. Этот лежал на пляже, но с противоположной стороны скалы, мерах в трехстах, поэтому я его и не заметил сразу. Осмотревшись в третий раз и убедившись, что потерпевших крушение больше не видно, я стал по возможности быстро спускаться, иногда постанывая от боли в боку во время резких движений.

Выбежав на соседний пляж (не тот, на который я выбрался из моря, тот находился с другой стороны утеса), первым делом бросился к скалам, где виднелось тело неизвестного. Пробежав пляж, не колеблясь бросился в воду. Ботинки не снимал, помнил, что можно пораниться об острые кораллы, ядовитых моллюсков, колючих рыб и ежей.

Когда дно ушло из-под ног, я поплыл, осторожно работая обеими руками. Тут сразу стало ясно, что лучше плавать в жилете, так легче. Но он остался у ручья, рядом с сохнувшей одеждой.

Подплыв к скалам, уцепился за ближайшую, чтобы волны не сшибли меня, и, ухватившись одной рукой за спасательный жилет пострадавшего, стал с силой тянуть. Кто это, я сразу опознал, еще когда подплывал. Такой кремовый костюм имел только Гриша Лапотников, один из «корреспондентов». Нет, он действительно писал статьи и отправлял их в Союз, но главной его обязанностью была моя охрана.

Я не проверял, живой он или нет – даже если погиб, хоть похороню как положено. Хотя, в принципе, думаю, что он мертв, его зажало между двух скал лицом вниз, поэтому каково же было мое удивление, когда он дернул рукой и, немного повернув голову, застонал.

Радостно заорав, одним рывком я немного приподнял его и швырнул в тихую заводь у пляжа. Боль от рывка скрутила меня, но, тихо шипя, я снова схватил Гришу за жилет и потащил его к берегу. Когда ногами нащупал дно, дело пошло быстрее.

Сам Лапотников не был особенно тяжелым, но сил у меня уже не оставалось, их едва хватило на то, чтобы затащить его тело на берег, хотя ноги Гриши продолжали ласкать мелкие волны. Упав рядом, хрипло дыша, я повернулся на спину и, убрав руку от повязки, посмотрел на бурое пятно. Кровотечение снова открылось.

Гриша рядом застонал, продолжая оставаться в беспамятстве, и тихо прошептал потрескавшимися губами:

– Пить… пить.

Я помнил о втором потерпевшем крушение, но и о Гришке нужно было позаботиться. Немного переведя дыхание, я встал, переждал, когда пройдет головокружение, снова подхватил Гришку за жилет и потащил в тень деревьев. До них было всего метров двадцать, но как же тяжел для меня был этот путь!

На песок мы рухнули вместе, но уже в тени. Минут пять я лежал, переводя дыхание, но потом встал и похлопал Гришу по щекам.

– Гриша? Слышишь меня? Сейчас я тебя осмотрю, потом за водой схожу. Слышишь? Потерпи немного.

Продолжая тяжело дышать, я стянул с него жилет и стал снимать одежду, на ощупь определяя степень повреждения. Раздев его до трусов, сложил одежду рядом (туфля, кстати, у него была только одна), а жилет подложил вместо подушки. Когда я снимал с него пиджак, то издал невольный вопль радости, обнаружив в кармане складной нож с отличными лезвиями. Это была находка, определившая, жить нам или умереть.