Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Пару дней не виделись, а такое чувство, как будто год прошел, – пробормотал я.

– Рассказывай, что у вас тут без меня происходило?

– Да уж произошло.

– Давай сначала, как только вы с Гришей отплыли, – велел Саня, садясь обратно на большой камень.

– Хорошо.

Я подробно рассказал все, что происходило с нами с момента отплытия от скального острова.

– Думаю, ты не ошибся с продажей этой техники японцам, но это все ширма, держало их тут другое. Пойдем, покажу.

Один из моряков, освещая факелом путь, вывел нас наружу, завал не трогали, боясь обрушения свода. Лосев, узнав о большом продовольственном складе, сразу же организовал его доставку на «Ташкент», отрядив нам в охрану четверых моряков с мичманом во главе. Также я оставил на его попечение пленного Грохтердта.

Прихватив с разрушенной базы других особистов и усиленный отряд из трех десятков моряков, мы углубились в тропический лес.

– Туда вел подземный ход, но его завалило, – извинительно сказал Никифоров, перебираясь через покрытый мхом старый ствол.

Через полчаса мы вышли на холм, с которого открывался вид на высокую скалу в километре от нас, где находился зев пещеры и какие-то деревянные конструкции наподобие лесов.

– Смотри-ка, не обманулся, по наитию ведь шел… Дайте бинокль, – требовательно протянул руку Никифоров.

Мичман дал ему бинокль. Несколько секунд поизучав подножие горы, он передал мне бинокль.

– Вот что они тут прячут, – сказал он.

Я невольно присвистнул, когда увидел, что там было. Могу ошибиться, но вросший в скалу серебристый диск очень напоминал летающую тарелку. Только не немецкую подделку, а настоящую.

– А что это за люди там суетятся? – спросил я, передавая бинокль Никифорову.

– Это немцы, – ответил он после изучения.

Остальные тоже успели изучить нечто у подножия скалы.

– Да они минируют тарелку, подорвать хотят! – воскликнул один из безопасников.

– Вперед! – прозвучала команда.

К сожалению, подозрение оправдалось: едва только мы углубились в лес, как нас подкинуло метра на два вверх и раздался оглушительный грохот. Некоторые деревья рухнули на землю от воздушной волны.

Когда мы привели себя в порядок и перевязали раненых, то увидели, как с грохотом обрушилась скала.

– Думаю, теперь мы вряд ли узнаем, что все-таки там было, – со вздохом озвучил я.

Мы с Никифоровым сидели на поваленном стволе и наблюдали за бушующим морем. Высокие волны с пенными барашками на верхушках вздымались ввысь. «Ташкент» стоял в заливе, и волны там были не такими большими. На японском разведчике возились с десяток моряков, в шлюпке сидел водолаз, проверяя оборудование. На берегу велись работы по постройке домиков. Субмарина как лежала носом на берегу сутки назад, так и продолжала лежать. Посмотрев на мисс Эрхарт, которая в новеньком женском обмундировании советского моряка (где только нашли?) гуляла по берегу в сопровождении шести советских морских офицеров в парадной форме, снова перевел взгляд на море.

– Эскадра Октябрьского завтра будет тут, – задумчиво произнес Саня.

– Да, Зайцев говорил. У них постоянная радиосвязь. – Достав из кармана золотой слиток, я провел большим пальцем по номеру и пробормотал: – А золото-то не японское. Явно трофейное.

– Ты откуда его взял?! – возмутился Никифоров, попытавшись отобрать слиток.

– Где взял, там еще много. И не отдам, не тяни руки, я этот слиток под расписку взял.

В это время к нам подошел Гриша и присел рядом.

– Ну что будем делать, робинзоны? – спросил он.

– Что делать? – задумчиво протянул я, убирая слиток в карман, и тут же ответил: – Будем жить!

Одна из правнучек, которая ползала у меня под ногами, роясь в белоснежном песке, встала и, не отряхиваясь, с деловитым сопением стала взбираться мне на колени. Со смехом подхватив ее, я усадил девчушку и поцеловал в лоб. Ксюша у меня была любимицей, хотя особо я ее не выделял. Внуки-правнуки есть, я их всех любил.

– Деда, расскажи сказку, – попросило это непосредственное трехлетнее чудо.

– Да-а-а! – хором попросили остальные правнуки и правнучки.

Сегодня был праздник, мой день рождения. Мне исполнилось девяносто два года. На дворе был две тысячи пятнадцатый год, и за плечами семьдесят один год счастливой семейной жизни.

Когда я заканчивал рассказывать сказку «Кошкин дом», которую рассказывал их мамам и бабушкам, папам и дедушкам, на веранду нашей дачи вышла Аня.

– Пойдемте кушать, все готово.

– Ольга приехала? – спросил я, ссаживая Ксюшу с колен.

– Приехала твоя любимая внучка, не волнуйся, успеете наговориться, – улыбнулась жена.

– Хорошо.

Моя старшая внучка работала в секретном НИИ, занималась межмировыми проходами. То бишь порта-лами.

После трагедии, произошедшей шестьдесят восемь лет назад, этот вопрос интересовал меня особо.

Не сказать чтобы моя жизнь после войны была богата на приключения, о которых можно рассказать. Нет, я бы так не сказал. После возвращения из музыкального турне я одиннадцать лет служил в Центре заместителем командира, а когда Иволгин ушел на пенсию, тридцать семь лет после его ухода руководил Центром, уйдя в запас в звании генерал-лейтенанта. В общем, тихая, размеренная семейная жизнь, о которой мы только мечтали на фронте. Жаль, Степка Микоян умер девять лет назад, мы часто устраивали посиделки, вспоминая ту войну.

О случившемся на том острове в Тихом океане у меня взяли расписку о неразглашении, и что происходило там дальше – мне неизвестно, однако теперь он принадлежит СССР. Еще в сорок пятом его выкупили у коалиции ООН после поражения Японии в войне. Про тарелку мне рассказал Никифоров лет через восемь, оказалось, от нее осталась почти тонна неизвестного науке металла. Немцы запихнули внутрь тарелки до двадцати тонн взрывчатки и подорвали ее. Как потом выяснилось, они планировали это сделать при оставлении базы, и подрыв был фактически готов. Документации по тарелке обнаружить не удалось.

О чем мне было нужно поговорить с внучкой, хочу объяснить подробно. В сорок седьмом случилось то, о чем я помню по сей день. В тот год все мои родственники и друзья из родного мира решили вернуться. Портал сработал только на присутствие всех семерых попаданцев. Я остался в этом мире, но когда отец, дяди и друзья погрузились под нашими взглядами под воду, то – случилось нечто непонятное. Вдруг от портала пошла – метровой – высоты волна во все стороны, раскачав понтоны и лодки. С тех пор я ищу разгадку этому, портал перестал работать, и я не знал, вернулись ли они обратно в мир будущего. Оставалась только одна надежда, что все завершилось благополучно. Думаю, только один Толик расстроился, что не может вернуться, он возвращался только ради одного: узнать, как там единственный родной человек, его бабушка.