Александр Уточкин - Провинциальный вояж

— Да мне самому кажется, что есть проблемы. Но дело не в работе, все очень интересно и насыщенно, тут скорее личные причины, — промямлил я. — Уверен, что компанию ждет фантастическое будущее и успех на фондовом рынке, но я, к сожалению, должен вернуться в Москву.

— Из-за бабы что ли? — Осклабился босс. — Ох, блин, вы достали уже, подкаблучники. Шо вам те москвички костлявые сдались.

— Стреножить и разубеждать не буду. Решил, значит решил. Пиши заявление сегодняшней датой, подпишу прямо сейчас.

— Ирина, кстати, отлично справляется, шпарит на инглише, как из пулемета. А еще нанимаем в финансовый отдел Буханкина из Делойта, будет аудит, международную отчетность, офшорную структуру и налоги курировать. Так что, глядишь, не пропадем без тебя...

— А как быть с премией по кредиту? — Неуверенно ввернул уже бывший директор инвестиционного департамента.

— Узнай у Бравермана, но что-то сомневаюсь, что мы уволившимся сотрудникам премии будем выплачивать. Не вижу смысла.

На этом мы навсегда попрощались, я тихонько затворил дверь в кабинет, бросив сочувствующий взгляд на скорбящую Ирину:

— Вы уж тут присмотрите за ним, — не удержался я на выходе. — Он же совсем как ребенок, с приличными международными инвесторами общаться не может.

Ирина молча смотрела мне вслед полным ненависти взглядом.

Бравермана на рабочем месте не оказалось. По словам бухгалтерши Галины, он опять отсутствовал по личным делам в Хайфе. Не было в водочном офисе и Жанны с Геннадием.

Весь следующий день я посвятил бюрократическим процедурам и обходному листу. К счастью, все табельные казенные предметы, включая симку с телефоном, ноутбук, Катехизис, непрочитанные книги и даже бечеву, я умудрился не профукать.

В финале утомительного процесса невозмутимая тетушка-кадровик выдала мне на руки украинскую трудовую книжку с единственной записью. В компании Альянс Трейдинг я проработал чуть меньше трех месяцев.

В тот же вечер Боинг Сибирских авиалиний, подобно хвостатому черту с хутора близ Диканьки, унес героя обратно в столицу Российской Империи, где его дожидалась короткостриженая зазноба.

***

Через полторы недели после увольнения я решился на заключительную поездку в водочный город. Надо было зачистить концы, попрощаться с друзьями, забрать оставшиеся вещи из квартиры, отдать ключи лендлорду и, в идеале, забрать премию за привлеченный кредит.

Для удобства я заранее нанял в Киеве таксиста, с коим познакомился в один из прошлых визитов. Предполагалось, что мы обернемся одним днем. Все удовольствие стоило тысячу гривен.

Парень был классическим быдло-балагуром с набором историй и прибауток, согласно которым он был как минимум крестным отцом киевской мафии, подпольным миллионером и участником всех значимых разборок и движений, водившим дружбу с многочисленными авторитетами, звездами эстрады и политиками. За баранку же арендованного Ланоса, по легенде, судьба забросила случайно, дабы преподнести урок зазнавшемуся баловню:

— Еще полгодика покантуюсь в Престиже и вернусь в бизнес. Есть верная тема — будем запчасти с Тайваня возить, кум все разнюхал. Там, короче, десятку долларов вкладываешь, берешь контейнер, ввозишь через Одессу под видом зеленого горошка, по таксопаркам раскидал, навар — пятнадцать чистыми, вообще морочиться не нужно.

— Буду инвестора искать, банк не даст, у меня история хреновая, плазму покупал в прошлом году, не выплатил пока. А они — хитрые суки, брал в одном банке, а все остальные — в курсе событий. Надо в суд подать на козлов за разглашение тайны личности.

— Слышь, у тебя нет инвесторов знакомых? Или банкиров? Ты ж финансист типа, нормально крутануться можно.

Я вяло поддакивал и обещал подумать. В целом, малый был безобидный и почти не напрягал, отвлекая трепом от черных мыслей.

— Знаешь темненькую из Виагры? Я с ее первым мужем вырос в одном дворе, вместе куролесили, весь район на ушах стоял. Жекой его звали, первый капитал на контрабасе с Черновцов сколотил, окорочками тухлыми барыжил, после ларьками и кафешками в Киеве обзавелся, потом долю в шинном заводе заграбастал.

— На свадьбе ихней был, гостиницу Украина целиком сняли на три дня, — продолжал травить таксист. — Такой гудеж стоял царский, та ты шо. Бизнюки были киевские, спортсмены, Кличко-старший заходил ненадолго, из шоу-бизнеса пара кадров.

— Педик патлатый музыку ставил, накурился в хлам, ему Бова с Петриком хлебальник разбили — не сошлись во вкусах музыкальных. Оказалось, это известный гитарист из группы Грин Грей. Извинились перед парнем, так и пробухали вместе до конца торжеств. Потом откопали то ли турок, то ли арабов залетных на Крещатике, опиздилюли их — чисто по приколу, свадьба все-таки, праздник!

— Любил он ее сильно! Как первый раз увидел в ночном клубе Сенатор, втюрился по уши и не отлипал. Подарками засыпал: гуччи-шмуччи, брюлики, меха, Порш белый, квартира на Липках, яхта — по Днепру кататься. Акции шинного завода заложил — надо ж как-то оплачивать праздник бабский — в долги влез нехилые.

— А телка освоилась и начала крутить яйца Жендосу. То на гастролях, то на тусовках, то на съемках пропадала. Они как раз тогда в России набрали популярность, домой вообще не заявлялась. Жека ревновал, трындец, бухать начал — он и не прекращал вообще-то — но тут в принципе с катушек съехал.

— В итоге кинула его, свинтила к бизнесмену московскому, переехала на Рублевку и в Киев ни ногой.

— Евгений не унимался, собрал бригаду и отправился в Москву на разборки, драться за любовь, как в детстве на районе. Там его и приняли — новый хахоль на порядок выше уровнем оказался, с крышей чуть ли не путинской. Посидел полгодика в москальских казематах, все осознал, любовь прошла — завяли помидоры — подписал и развод, и пару лямов грина за компенсацию морального ущерба плюс мусорам столько же.

— Вернулся без бабы, без штанов, злой, как черт, но зато живой и здоровый. Затаился на год, на Кипре отсиживался. Сейчас опять распыжился тышком-нышком, долги раздал, в политику двинул, партию создает. — Закончил поучительный рассказ таксист, сворачивая на пит-стоп. — Дай сотку, заправимся здесь — у Престижа скидка.

К двум часам дня мы оказались на подъездах к пункту назначения.

— Ты у Остапюка работал вроде? — Спросил водитель, ловким движением выкидывая окурок в окно.

Я заинтересованно кивнул головой.

— Странный тип. Вроде и не бандит, и не терпила. Завод построил, водка его во всех супермаркетах на видном месте, сам пью по праздникам, реклама по телику, бокс спонсирует. Обложился охраной и в ус не дует.

— Водка всегда считалась первейшей криминальной темой. На киевском ликеро-водочном столько народу положили в девяностые — на две Верховные Рады хватило бы. А тут в чистом поле завод отгрохал — что-то нечисто!