Александр Уточкин - Провинциальный вояж

— А то, что якобы компания стоит миллиарды долларов, так это все херня постная, придет к власти новый губернатор или кто еще, прижмут водочную шарашку, налогов и штрафов начислят, найдут кишечную палочку или там тяжелые металлы в водяре — будет вам капитализация, IPO и Лондонская биржа в придачу.

— Я вообще удивляюсь, как с этими держимордами бандитскими кто-то в здравом уме дело имеет и миллионы долларов им выписывает. Этим франклинам никто бабки не вернет, уж поверь инсайдеру — все уже разошлось по офшорам, у Остапюка тоже осело…

— Бравермана размыли до 25 процентов — а старик особо и не возражал, ему главное, чтобы жена в израильской клинике от рака вылечилась да теща чтобы водочку нахваливала, ну и не убивали больше никого…

— Он по-прежнему свято верит, что мы все на биржу выйдем и долларовыми миллиардерами станем, старый маразматик. Тебя все нахваливал, переживал, хоть ты и потешался над ним.

— Вот, таким образом у Остапюка теперь контрольный пакет Альянса и всей Группы — 50 процентов и одна акция. Вуаля.

— Твоим гаврикам из фонда 10 процентов отписали — ну это ты и так знаешь. Красиво все вышло на бумаге, тоже, наверное, бухают на радостях, премии обмывают, думают, что развели хохлов не задорого. Посмотрим, как эта шарага летать будет. По мне — так при первом шухере навернется…

— Ну да ладно, мы тоже не в накладе, я уже и квартирку в Лондоне присмотрела, поеду получать еще одно образование — маркетинг там или менеджмент в сфере какой-нибудь херни — еще не решила. А может в Сент-Мартинс подамся на фэшн-стилиста. — Ее голос постепенно окреп, стал резким и грубым.

— Понял, мудила, какую выгодную партию ты провафлил?

Я тоже пришел в себя, успокоился и прошептал еле слышно:

— Я любил другую. Жаль, что ее больше нет со мной.

Жанна осеклась и смягчилась.

Опять завибрировал и запищал мобильный. Жанна судорожно схватила и прочитала сообщение, ее лицо почернело:

— У тебя минут пять, не больше. Не спрашивай, просто беги. Возьми вот книгу и пару фоток на память.

Я повиновался и попятился к выходу, наспех натянул кроссовки и начал вращать замок, бросив последний взгляд на возлюбленную.

Жанна осталась сидеть за столом, бледная и потерянная:

— Прощай, милый, не поминай лихом. Люблю тебя.

***

Я выбежал из квартиры и успел спуститься на несколько пролетов вниз по лестнице. Лифт не работал.

Внизу хлопнула дверь и послышались голоса. Испугавшись еще сильнее, я замер, и сполз по стене, забился в дальний угол рядом с дверью в чье-то жилище. На мое счастье света на этаже не было.

— Браверман сказал, буцните пару раз легонько, чтобы запомнил. А я считаю, надо пиздить конкретно, валить московского пидора, — по голосу я узнал сводного брата Жанны.

— Посмотрим, надо его найти для начала, — второй голос был не знаком, но судя по тембру, это был один из молодцов Департамента внутренней безопасности.

— Жанка писала — тут он — должна задержать гада.

Как только недруги зашли в квартиру, я вихрем полетел к выходу, перепрыгивая через ступени, хватаясь за перила. На одном из пролетов перецепился за невидимый штырь, упал, разодрав штанину и выронив книгу с фотками, но быстро вскочил и помчался дальше. Выбежав на улицу, понесся к таксисту, который курил неподалеку от Ланоса.

— Поехали, поехали! Если быстро, то заплачу двойную. Поехали, пожалуйста, — лепетал я.

Таксист взглянул на меня с удивлением, но быстро сообразил, и мы сорвались буквально в ту же минуту.

Выехали на центральную улицу и без помех добрались до объездной, а там и на трассу. Мое заячье сердце колотилось, водитель был серьезен, выключил радио и держался двумя руками за руль.

Тем временем почти стемнело, последние отблески заката готовы были скрыться за посадкой.

Проехав километров 20 по трассе, таксист выдохнул, сменил позу на более вальяжную и потянулся за сигаретой. Как выяснилось, напрасно.

Мы оба увидели, что сзади на невероятной скорости, километров под 220-240, сверкая фарами, приближался черный автомобиль.

Приглядевшись, я узнал один из Брабусов Остапюка, что не предвещало абсолютно ничего хорошего. Понял это и мой водитель.

— Бля, попали, сука, — только и вымолвил он.

Брабус догнал быстро и отработанным маневром стал прижимать к обочине.

Таксист замедлил ход, как бы собираясь остановиться. Во мне все оборвалось и болталось на ниточке где-то в районе пяток.

Но, дождавшись еле заметного поворота направо, сразу за покосившимся указателем «Алексеевка 10», он резко свернул и выехал на проселочную дорогу, где снова ударил по газам. Мы летели по разбитому асфальту, чудом объезжая бесчисленные ямы, выбоины и колдобины.

Я зажмурил глаза, считая, что погоня легко настигнет нас и здесь. Но прошло минут десять, а мы все еще неслись в никуда, но уже не с такой дьявольской скоростью.

Я обернулся: Брабус видно не было.

— Мерину — пизда по ходу. — сказал таксист, вытирая пот со лба. — На убитой дороге он нам не конкурент.

— А ты шо там, всрався небось? Если так, то надо еще столько же доплатить, за почистку салона.

— Нормально, — прошептал я, понемногу выходя из ступора. — Дай сигарету, будь другом.

— Всрамся, но не сдамся, говорил мой дед-покойник. Держи, у меня только такие.

— Слушай, а зачем ты стал убегать, сдал бы меня да свалил?

— Ну, во-первых, я — таксист, а ты — клиент, хоть и херовый, надо сказать. Я за тебя в ответе, сервис, качество — все дела. Денег с мертвого не получишь.

— Во-вторых, я вообще не в курсах, что у тебя с этими кентами на мерсе, бабок ты им должен или шлепнуть хотят по беспределу. Ребята серьезные, а где один в посадке лежит, там и второй поместится. Короче, жопу я свою спасал и твою заодно, понял?!

— Ладно, ладно, ты это, прости, не хотел тебя подставлять. — Замотал головой я.

— Забей, будет что вспомнить. Так ты у них лавэ подрезал или как?

— Нет, если бы. Я и сам не знаю, чего они взъелись…

— Окей, не хочешь говорить — не надо, приедем, заплатишь три косаря и гуляй-Вася.

Больше он не проронил ни слова. Через час мы снова выехали на трассу, а к двум ночи были в Киеве, где и распрощались навсегда.

На Центральном вокзале было пустынно. Усатый милиционер с недоверием посматривал в сторону корпоративного беглеца, зацепившись взглядом за разорванную штанину. Сонная кассирша с раздраженным недоумением реагировала на просьбу выписать билет на любой ближайший поезд в направлении Донецка или хотя бы Харькова.

Но уже через каких-то полчаса грязно-голубой вагон тронулся и я, поглядывая из-за грязной занавески на тускло освещенный пустой перрон, наконец-то выдохнул и попустился.

***

У родителей пробыл неделю, в основном на даче в сорока километрах к югу от Донецка, немного нервничая по поводу сумбурной концовки корпоративного приключения. Но никто из новых знакомцев и работодателей не потревожил мятежного героя после увольнения и постепенно роковой вояж стал забываться.