Александр Уточкин - Провинциальный вояж

— К нему постоянно наведываются: то киевские, то донецкие, то днепровские, то-хер-поймешь-какие. А Остапюк всех вежливо шлет, дескать, крыша имеется, не протекает — всем спасибо, все свободны. Киевским говорит, что под донецкими, донецким — что под приватовскими и так далее. Умный дядька.

— У нас в Украине — как при батьке Махно, никакой стабильности. Сегодня договорился с оранжевыми, завтра — хлобысь, голубые к власти пришли — опять заносить треба, послезавтра — коммунисты вернулись, и так по кругу. Каждому давать — поломается кровать, сам понимаешь.

Внутри заискрило чувство гордости за родную компанию и ее адского владельца, но быстро потухло.

— В России по-другому, хоть я и москалей на дух не переношу. Путин ваш — крутой мужик, уважаю, всех олигархов подмял, дружбанов поставил на финансовые потоки — полный порядок и процветание. Нам бы так.

Я хотел было поспорить, но сдержался, тем более что показались первые постройки водочного города.

— Есть поверье, нас в детстве бабка пугала, что в этом месте черти да ведьмы заправляют. Заманивают детей — из них мыло варят или в шестерок обращают — леших, ведьм и бесенят, у старших чертей на побегушках. Может, твой Остапюк — старший чертила и есть. Продал душу сатане — вот ему масть и поперла.

— Я бабке верю, она сама по ходу ведьмой была, гадалкой — тему секла. — С хитрым прищуром промолвил таксист, поглядывая в мою сторону. — Показывай, куда дальше…

***

Первым делом я отправился на съемную квартиру. Хозяйка долго не появлялась — пользуясь заминкой я прикорнул на кровати в ностальгической дреме.

Проснувшись, набрал Бравермана, но телефон был занят либо тот сбросил звонок.

Лендлордша явилась через час с недовольной миной и явным желанием не отдавать залог, упирая на внезапность моего отъезда:

— На год подписывались, где теперь жильцов искать? До зимы пустовать будет, а то и дольше, — горевала она.

Сторговались на половине суммы.

Закрыв дверь подъезда, я символически похлопал по карманам, проверяя сохранность пожитков, плюнул через плечо и перекрестился:

— Прощай домик, нам было хорошо вдвоем, буду скучать.

Следующий адресат, юрист Геннадий, долго не брал трубку.

— Алло, — сухо и недружелюбно начал он.

— Ген, привет, я в городе до вечера, может пересечемся? — опешил я.

— Слышь, придурок, не звони сюда больше, — в трубке послышались гудки.

Спустя секунд тридцать расстроенному мне позвонили с другого номера — это был Геннадий, по-прежнему донельзя серьезный и краткий:

— Сань, послушай дружеский совет: ноги в руки и мотай из города, пока цел. Ты, должно быть, не заметил, но своим скоропостижным отъездом разозлил немалое количество важных людей. и самого важного в том числе…

Генины инструкции окончательно отбили охоту звонить Браверману и прочим водочным фирмачам.

Но последний адрес в спланированном маршруте я пропустить не мог.

***

Жанна ответила жизнерадостно, хотя, как показалось, чересчур наигранно.

Через полчаса Ланос притормозил рядом с ее домом. Таксист вылез на воздух, потягиваясь и пересыпая из бумажного кулька в карман семочки, купленные у бабульки на трамвайной остановке.

— Долго тебе? Давай быстрее, хочу засветло в Киев вернуться.

— Минут тридцать, — неуверенно ответил я и скрылся в неосвещенном подъезде многоэтажки.

Жанна встретила меня грустной улыбкой:

— Проходи, гадкий утенок, выпить будешь?

Мы расположились в гостиной, она сидела за столом, на котором лежал раскрытый альбом с фотографиями и початая бутылка красного.

— Я знала, что так все и выйдет. Не надо было в тебя влюбляться, в сраного Колобка — наделал делов, разбередил душу и поминай как звали.

Я молча сидел на тахте, потупив взор, с горящими от стыда и досады ушами.

— Блин, какая же я дура, сколько еще ходить по граблям одним и тем же?!

В этот момент телефон девушки запиликал — пришла смска. Жанна прочла с интересом, искоса поглядывая в мою сторону, после чего написала что-то в ответ.

— Ты — хороший парень, Шурик, но, по правде говоря, за все наше знакомство так и не дождалась от тебя ни одного мужского поступка, трусливая ты, эгоистичная сука.

— Ты не любишь и не можешь любить — ни меня, ни свою парикмахершу. Лучше бы ты и правда пидором оказался.

— Мертвый, плюгавый, инфантильный задрот. — На ее глазах выступили слезы. — За любовь, за счастье, за бабло нужно драться и глотки рвать, понимаешь, а тебя еще даже не ёбнули толком, даже пальцем не ткнули — ты уже лежишь лапками к верху: не бейте, дяденька, я — припадочный…

Я поднялся и обнял теперь уже бывшего милого друга, и мы оба, перестав сдерживаться, зарыдали в голос, как маленькие дети, обманутые в своих лучших и искренних мечтах.

Продолжая всхлипывать и размазывать слезы, Жанна первая высвободилась и оттолкнула меня.

— Вот, посмотри, — она протянула мне черно-белую фотографию из альбома: на берегу Черного моря был запечатлен улыбающийся мускулистый черноволосый мужчина в плавках и с девочкой на руках, в которой легко угадывалась моя собеседница. — Никого не узнаешь?

— Это Игорь Константинович Бельский — известный в Советском Союзе катала, позднее — кооператор и предприниматель, а по совместительству — мой отец. Ну еще и не очень талантливый писатель-самоучка, как ты тогда выразился, яркий представитель сельского соцреализма.

— Хотя ты все-таки прочти роман-то, он такой же, как отец, импульсивный, смелый, увлекающийся, бесшабашный, где-то подлец и кидала, где-то рыцарь. Настоящий полковник, ни чета тебе, додику. Ладно, не суть.

На папины деньги была основана небезызвестная тебе фирма «Альянс Трейдинг», а также построен водочный завод в Черной балке. Его доля и доля наследников (через офшор на Каймановых островах) до недавнего времени составляла 51%; еще 30% (через другой офшор) — у Бориса Моисеевича Бравермана, старинного папиного компаньона и товарища; остальное — у Сергея Михайловича Остапюка — голимого чёрта у отца на побегушках. — Голос Жанны вновь предательски задрожал.

— Свои акции отец завещал нам с мамой за пару месяцев до смерти, как будто чувствовал что-то. Он хоть и в разводе был с ней и жил с молодой телкой, продолжал нас любить и баловать, меня особенно.

— Тебя, наверное, не посвящали в реальную суть сделки. Но основная цель займа от «Франклин Секьюритиз» — это выкуп нашей доли в компании в пользу Остапюка.

— Ну не сто же лямов отдали одесским жучилам за убыточный и на ладан дышащий завод шампанского. Правда, начальник инвестиционного департамента?

— Короче, нам с матерью досталось по пятнадцать миллионов долларов наличными, еще по семь с половиной процентов осталось в капитале. и на том спасибо, за такие деньжищи могли бы и в расход пустить, как папочку, случай несчастный то-сё…