Александр Уточкин - Провинциальный вояж

В принципе, результаты новых отечественных эмитентов оказались неплохими, несмотря на явно завышенные ожидания и valuations, раздуваемые инвестбанками. Случались и провалы, но в целом все росло очень живенько. Так, средняя годовая доходность по 70 компаниям из нашей IPO базы составила 36% на конец 2007 года; с момента IPO в среднем бумажки выросли на 55%.

Возрастно-половой состав был очень пестрым, начиная с народных супербизонов ВТБ и Роснефти и заканчивая разной пузатой мелочью типа нашей конторки. Основные отрасли включали: ресурсы и майнинг (при чем развилась мода выводить 2-3 чахлые лицензии из-под Биробиджана, на которых сажали улыбчивого экспата в тандеме с русским прощелыгой); металлурги и прочая промышленность (это прям самый сок был); потребительский сектор, в том числе ритейл, медиа и телекомы; банки и недвижка (эти полезли в последний тучный год, но успели отхватить весьма жирный кусок).

Сначала размещались по большей части в Лондоне. В Америку мало кто совался, ибо там, по слухам, свирепствовал Сарбейнс-Оксли; мало кто разумел, что это такое, но стремались, да и в United Kingdom покупателей (в основном это были всякие европейские фонды) хватало, при достаточно либеральных порядках и требованиях. Чуть ближе к концу наши осмелели, и последняя предкризисная волна IPO прошла преимущественно на российских площадках, благо инвестбанки научились впаривать инвесторам любую шнягу.

На 2008, по скромным подсчетам, было заявлено размещений на 40-50 миллиардов, при чем это были самые настоящие приготовления, а не пустой треп, которого было много в 2002-2005 годах. К выходу на биржу готовились девелоперы, банки, машиностроители, химики, да и все прочие сектора, особенно те, где была высокая долговая нагрузка. Однако, судьба сложилась иначе...

Итак, что мы имеем на начало 2009 года. Из 69 оставшихся в нашей IPO базе компаний (несколько уже вылетело с биржи, либо по ним давно нет котировок) ни у одной нет положительного результата в 2008 году, только две торгуются выше уровня размещения — это Лебедянский (его купила Пепсико) и Новатек.

В среднем за 2008 год отечественные IPO упали в цене на 80.4%, в пять раз. Суммарная капитализация за год снизилась почти в 4 раза до 130 млрд долл. Если рассчитывать с момента IPO, в среднем цена акций снизилась на 68%, а годовая доходность составила минус 37%.

Тут даже не в цифрах дело: с некоторого порога становится неважно будет акция падать дальше или нет, все, кто мог, уже вышел, а дальнейшие продажи больших пакетов по цене выше нуля невозможны. Так, только 4 из 69 IPO-компаний снизили котировки в прошлом году менее, чем в 2 раза; при этом, 53 компании упали в 4 и более раз, а 24 компании — в 10 раз и того хуже. По сути, в живых мало кто остался.

Структурные и отраслевые различия оказались не столь существенны. Чуть лучшие относительные рез-ты показали самые крупные и ликвидные компании, но в абсолютном выражении потери инвесторов в государственных монстрах поражают воображение.

Самая жесть творится в недвижимости и металлургии: многие компании и фонды потеряли более 90% стоимости. Близкий мне медиа-сектор слился почти полностью. Ритейл еще держится, но думаю, что там основные проблемы еще впереди.

В общем, никого не пожалела старуха с клюкой. Если предположить, что инвесторы, вошедшие на первичном размещении, не продавали свои акции, их вложения обесценились бы примерно на 40 млрд долларов (из 60), но я думаю, большинство слилось несколько раньше, а некоторые даже с наваром, поэтому общие потери от всемирной лотереи под названием «российские IPO» оценить трудно.

Переходим к риторике: Why? WTF!? Какого...?! Кто виноват?! Что делать?! Где деньги, Зин?!? Почему всего лишь за несколько месяцев вся тщательно выстроенная схема, вся пестрокрылая отрасль с плясками и шаманскими бубнами сгинула в тартарары? Почему сливки нашего фондового рынка со всем корпоративным управлением, отчетностью, инвестбанками, юристами, коммуникационными агентствами упали ниже, чем РТС, чем любой другой рынок? Да что там упали, просто всем скопом ушли в ноль.

Вы думаете, слишком много пафоса? Просто переоцененные бумажки сомнительного свойства рухнули вместе со всем рынком, показав результат ниже среднего в силу перечисленных характеристик? Возможно, возможно.

Но для меня российские IPO значили больше, нежели тупое привлечение бабла с рынка. В моем понимании, это был важный и полезный общественно-экономический институт, форма очищения и просвещения отечественного бизнес-сообщества, перенимания правильных стандартов, правил, методик и технологий, стимулирования менеджмента и персонала, оптимизации корпоративной структуры и внешних коммуникаций.

Ну, ведь было же, господа, было! Минимальный набор необходимых условий, который заставлял бывших бандитов проситься на встречу к аудиторам «четверки», одевать костюм и ехать в Лондон, участвовать в бесчисленно-бесмысленных конференциях, нанимать белых воротничков, всевозможных советников и консультантов, вынимать зарплату из конверта, признаваться в проспекте эмиссии «отсидел 25 лет за растление ОБХСС».

IPO давало сотням клерков почувствовать себя миллионерами, обладателями магических акций и опционов, участниками реальной движухи, чуть ли не революции...

И, кстати, очень символично, что бум советских IPO начался практически сразу после дела Юкоса, после посадки пророка российской модернизации и корпоративного управления г-на Ходорковского и дерибана его империи с последующей перебивкой номеров и перепродажей тем же инвесторам под другой вывеской.

Этот вопрос, помнится, не давал мне покоя. «Как же так, — думал я. — Куда эти иностранные дебилы вкладывают деньги?! Их же только что поимели как цуценят?! Тут же медведи и леший реальный бродит, национализацию проводит». Но как-то примирился я тогда с терзаниями; да и никто не парился: копировали из проспекта в проспект 20 страниц про риски, недостаток институтов и коррупцию и отсылали не перекрестившись.

А вот сейчас вспомнилось.

На этом пока закончу, а то что-то сердце защемило, нахлынуло что-то...»

The END.

Проститутка приехала через двадцать пять минут. Записать телефон таксиста, возившего нас на Южный склон, было простым и верным решением.

Мой приятель бодро выбежал навстречу. Я остался на кухне, терзаемый возбуждением и азартом вперемешку со зреющей обидой и раздражением.