Сергей Ежов - Пушинка в урагане

— Разумеется, турецкий. Но я отлично понимаю, что Турция, как и Россия, является великой империей и при этом состоит из различных народов. В России главнейшим народом является русский, но при этом нельзя преуменьшать важности татарского народа в деле строительства державы. Не забудем и о том, что татары и некоторые другие народы России являются приверженцами ислама, то есть, Россия сути многонациональная и многорелигиозная держава.

— К чему вы это говорите?

— К тому, что Турция находится в сложном положении, и может быть имеет смысл объявить религиозный мир ради величия страны. Националистов можно успокоить учреждением культурных автономий разным народам. Это всего лишь совет, рассмотрите его, а где и как будете его применять и учтёте ли вообще, воля ваша.

— Я обдумаю ваши слова. Но я хотел поговорить о другом: мой военный атташе присутствовал на манёврах, и был весьма впечатлён действиями самолётов против флота. Он же докладывал мне о недавно завершившихся командно-штабных учениях Военно-воздушного флота России, и результаты этих учений я считаю чрезвычайно важными и для моей страны. Турция имеет огромное морское побережье, и самолёты помогли бы в его охране и обороне.

— Извините великодушно, ваше величество, но как мне обращаться к вам без титулования?

— Зовите меня просто Абдул-Хамид.

— Благодарю вас, многоуважаемый Абдул-Хамид. Если на то будет ваша воля, то в ближайшее время мы проведём публичную демонстрацию самолётов, а затем, там и тогда, где и когда вы укажете, мы проведём небольшие манёвры с участием ваших армии и флота.

— Договорились. Я дам указания, и сегодня же к вам прибудут офицеры, имеющие необходимые полномочия.

Два дня мы с Вильгельмом наносили визиты важнейшим сановникам Османской империи, а тем временем шла подготовка к нашему выступлению. Дело в том, что поле, на котором ранее предполагалось провести показательные полёты, оказалось неспособным вместить всех желающих. Первоначально рассчитывали на двадцать-тридцать тысяч зрителей, но полиция доложила, что ожидается никак не менее семидесяти тысяч. В связи с этим турецкая сторона подобрала другое поле и приступила к его оборудованию. Ну что же, безопасность зрителей, прежде всего, поэтому мы занялись другими делами.

На третий день, к семи часам я приехал на аэродром, и осмотрел на нём все сооружения. Всё было в порядке: самолёты выставлены на стоянке под надёжной охраной, в палатках, с поднятыми для вентиляции пологами, устроены рабочие места ремонтников. В просторном обвалованном окопе устроено бензохранилище. Правильно организованы места для жилья, отдыха и питания персонала. Всё честь по чести. К девяти часам начала собираться публика, распределяясь согласно купленным билетам: для важных особ устроены трибуны под разноцветными навесами. Для публики попроще навесы устроены из простой отбеленной парусины, а места обладателей самых дешёвых билетов не накрыты ничем. Я обратил внимание, что вокруг поля устроены несколько сотен туалетов, раздельно женских и мужских. А ещё на поле стояло множество бочек с водой, помещённых в специальные охладители испарительного типа. Я подошел к одному, и мне налили стаканчик довольно прохладной воды.

— Нет ли опасности заразиться через воду, — спросил я у сопровождающего меня офицера.

— Такая опасность есть всегда, но для этих источников она крайне мала, поскольку обеззараживается хлором, по русскому методу Петра Карачарова.

— Я и не знал, что хлорирование воды стало распространяться.

— Ваш соотечественник, доктор Боткин с недавнего времени стал пропагандировать этот метод, и наше министерство внутренних дел сочло за благо последовать рекомендациям знаменитого врача.

В десять торжественно прибыл сам султан, которого я встретил у его ложи. Рядом с султаном стоял мальчик лет двенадцати, очень похожий на отца.

— Покажите ваши самолёты, великий князь. Я и сам с интересом осмотрю их, но меня очень просил о том же и мой сын, шехзаде Мехмед-Селим.

— С удовольствием, ваше императорское величество.

Я повёл царственных экскурсантов и их свиту вдоль ряда самолётов:

— Первым в ряду стоит самолёт М-1, ещё с паровым двигателем. Мы демонстрируем этот самолёт специально для того, чтобы зрители воочию убедились в том, какой громадный шаг в своём развитии совершила авиация за столь короткое время. Может быть, шехзаде угодно осмотреть самолёт изнутри?

Юный принц робко взглянул на отца, и, получив поощрительную улыбку, моментально взлетел по приставленной лесенке внутрь кабины.

— Если бы я не предложил, мальчик не пережил бы любопытства, — шепнул я султану.

— Я и сам с трудом удерживаюсь от того, чтобы не забраться в самолёт самому, — улыбнулся он в ответ.

Я вкратце объяснил султану и его свите устройство самолёта, то же самое объяснял принцу офицер, который взобрался на крыло самолёта, с другой стороны. Через минуту мы перешли по очереди ко всем самолётам, каждый раз позволяя сыну султана забираться в кабину. Наконец подошли к «Аисту».

— Ваше императорское величество, а вот этот самолёт вы можете освидетельствовать лично.

— Ну, наконец-то, — тихонечко буркнул султан, и поддерживаемый под локоток свитскими, поднялся в салон.

— Если у вас имеется такое желание, ваше императорское величество, то сегодня вы можете осмотреть вашу столицу с высоты птичьего полёта.

— С удовольствием сделаю это. Вы ведь устраивали подобные прогулки для своего повелителя?

— Дважды, ваше императорское величество. Причём один раз – во время маневров с применением боевого оружия. Кроме этого, я катал германского кайзера и кайзерину над их столицей, а кайзерина, кроме того совершила воздушное путешествие из Гамбурга в Берлин и обратно.

— Да, я слышал об этом.

— Могу ли я просить разрешения на участие в полёте, — вдруг вклинился юный принц.

— Мы вместе полетим, мой сын, — решительно сказал султан. — Но вначале покажем самолёты народу.

Султан направился в свою ложу, а мы принялись отрабатывать программу.

Главной изюминкой сегодняшнего представления была демонстрация первого в мире публичного парашютного прыжка. У себя в Петербурге такие прыжки совершались множество раз на охраняемом полигоне, а вот на публике…

— Сейчас, на ваших глазах, эти отважные мужчины взойдут в самолёт, поднимутся в нём на высоту, куда залетают лишь орлы, и бесстрашно бросятся вниз, — синхронно закричали в свои рупоры глашатаи. — Но не бойтесь, добрые люди! У каждого из них есть крепкий шёлковый купол, при помощи которого отважные воины опустятся на это поле!

Самолёт разбежался по полю и начал подъём. Двигаясь кругами, он набрал высоту около полутора километров. Было видно, что в боку самолёта открылась дверь, откуда один за другим отделились четыре человека. В прозрачном воздухе было прекрасно видно, как смельчаки, раскинув руки и ноги, отвесно падают вниз. Зрители замерли. Тишину прерывали только дыхание людей и тоненький плач какой-то чересчур впечатлительной дамы. Но вот, получив неслышную снизу команду, каждый из них резко дернул правой рукой, и над ними вспухли сначала маленькие лоскутки вытяжных парашютов, а потом и круглые красно-белые купола. Толпа внизу издала восторженный рёв, и попыталась двинуться на поле, встретить парашютистов, но полиция пресекла эту попытку. Мне с моего места, было видно, как полицейские деловито упаковали в чёрные кареты несколько наиболее буйных зрителей.