Александр Забусов - Феникс

— Это вы о чем? — спросил комиссар.

— У товарища Квитко в полковом взводе разведки симпатия имеется.

В глазах пехоты разведчики выглядели «белыми людьми», которым с неба сыплются награды. Они имели хорошее обмундирование, были хорошо вооружены, у них даже собственная кухня имелась. И мало кто представлял, насколько сложно войти в расположение немцев, взять в плен вооружённого врага, несущего боевую службу и окруженного другими такими же солдатами, да еще и доставить его живым через линию фронта, когда в стане противника поднялся переполох.

— Да? И кто этот счастливчик?

— Карпенко.

— Ну тогда действительно… Только чтоб эта симпатия службе не мешала.

— Не мешает!

Майор Карбанович перехватил инициативу в разговоре.

— Ну раз не мешает, поговорим о делах батальона. У меня к вам претензий в общем-то нет, но только в последние два дня очень не радует гибель бойцов от выстрелов немецкого снайпера. Ведь эта сволочь для своей стрельбы полюбила именно участок нашего батальона… Узнавал, на других участках он не отмечается. Почему так? Может, вы мне ответить сумеете?

Задумалась, потом озвучила свою мысль:

— Могу предположить. Позавчера, после того как батальон эти позиции отбил и занял, я вражеского снайпера застрелила. Вот… считаю, что это его напарник мстит. Они ведь в парах работают. Первый дразнит, вызывая огонь на себя, а второй тем временем с фланга бьет. Он в меня стрелял, только промазал. Пуля рядом с головой прошла. Ну и я стреляла и тоже промахнулась. Удрал.

Комбат посуровел на лицо. Исчез улыбчивый парень, на смену ему вдруг возник суровый начальник, такой вполне мог справиться со всеми проблемами пехотного батальона.

— Удрал, значит?.. Одиннадцать! Одиннадцать человек положил. Среди них двух взводных командиров… Удрал! Чертова кукла! Почему за два дня не смогла его уничтожить? Люди гибнут за просто так, а еще в окопах страх поселился! Бойцы лишний раз боятся голову из-за бруствера высунуть! Симпатия у нее!..

Снова вмешался ротный:

— Товарищ майор, снайпер не только по личному составу нашего батальона охоту ведет. Сегодня ночью он обстрелял группу разведки рядом с позициями первого батальона. У Карпенко погибли два разведчика, один ранен.

Комбат потупился, стараясь погасить неприязнь к снайперу-девчонке. Вроде бы удалось. Посмотрел ей в глаза.

— Видишь, что у нас происходит, а ведь наступление скоро?

Комиссар вклинился в разнос.

— Оксана, снайпера необходимо уничтожить.

— Так точно! Я постараюсь.

— Иди.

— Есть!..

Дело к полудню, смена позиции ничего не дала. Может, немецкий волк, обожравшись кровью, спит? Ведь он тоже человек и должен отдыхать. Дана пошла на хитрость. В то место, где передний край делал уступ в сторону окопов противника и был установлен пулемет, чтоб в случае атаки бить по флангам, притащила куклу-манекен, используемую ею еще под Москвой. Нужно организовать течение событий так, чтобы заставить цель появиться и подставиться под выстрел.

— Максим Егорыч, просьба к вам будет.

Пулеметчик из кадрового состава, войну еще от границы начинал, кивнул:

— Излагай, девица.

— Вы своего второго номера в сторонку отправьте, пулемет вон на те кустики направьте и дайте пару коротких очередей. Только вот на свое место вместо себя мою куколку уложите, а я вон хоть с того места за немцами послежу. Только стрелять по моему сигналу будете, — попросила пулеметчика.

— Можно! А лейтенант ругаться не будет?

— Нет. Я с ним договорилась.

Устроилась со всеми удобствами. Ей проще. Ведунский заговор на сумерки не человеческий глаз отводит, а тем, кто на нее смотрит, зрение гасит рябью, чуть туманом замыливает.

— Давай!

Та-та-та-та!

В оптический прицел винтовки Дана высматривала своего, теперь уже личного, врага. Оборона немцев ожила. Заговорили пулеметы, с придыханием затявкали минометы. По линии наших траншей все забухало, завыло, застонало. И даже через звуковой кавардак услыхала матерщину сержанта-пулеметчика. Позвала:

— Что там, Егорыч?

— В пулеметный щиток влепил, паскуда!

— Может, не снайпер?

— Он. Точно. Засекла?

— Нет. Дай еще, Егорыч!

— Даю-ю!

Та-та-та-та!

Вот он!

Слабая вспышка выстрела и пылевая дымка подсушенной солнцем земли дала возможность определить местонахождение немца. Заметила, за каким кустом укрылась цель, но стрелять не стала. Караулила. Цель обязательно появится из-за укрытия — ей надо стрелять, а значит, хоть на сантиметры, но сдвинуться. И выдвинется цель, скорей всего, вправо от себя. Почему? Если противник стреляет из-за укрытия с правого плеча из длинноствольного оружия, оно своей длиной не даст ему развернуться или передвинуться влево.

Прицелилась в пустое место по ходу этого возможного движения, чуть подтянула спуск…

— Да-ай!

Та-та-та!

Выбрала спуск, и как только… сел в перекрестье прицела, дожала.

Д-дух!

Есть! Увидела, как голова в каске с напяленной сеткой, с вставленными в нее ветками, образовывающими подобие куста, ткнулась в траву перед собой. Ф-фух!

— Егорыч, жив?

— Живой!

Подползла к пулеметному гнезду, улыбаясь, сообщила:

— Все, застрелила волчару…

Наступление войск 38-й армии из района Змиева на Терновую застопорилось. В ходе подготовки к наступлению по всему фронту было спланировано одно, а получилось другое. В ночь перед атакой предусматривалось нанесение ночной авиацией удара по тылам, узлам связи и опорным пунктам немецких войск. Да и потом, с началом артиллерийской подготовки вся авиация Юго-Западного фронта должна была действовать на участках прорыва армий, в момент атаки переключившись на подавление резервов, нарушение движения через основные узлы дорог в ближайшем тылу противника и обеспечение действий подвижных групп. Операция началась. Ставка делалась на внезапность. Достичь ее не удалось. Необходимо было форсировать Северский Донец, и эта задача оказалась сложнее, чем предполагал командующий армией. Немцы очень упорно держались за свои опорные пункты. Неоднократные усилия переправиться и создать плацдарм на другом берегу оканчивались безрезультатно. Армия теряла войска, но не могла продвинуться и ликвидировать немецкие укрепления. Провести атаку решено было в ночное время.

В ночь на десятое мая специально подготовленные в каждом стрелковом полку отряды без артиллерийской подготовки, выслав вперед разведку, начали форсирование. Подразделения захватили небольшие плацдармы. С рассветом под прикрытием авиации на западный берег переправились главные силы полков. Они с боем продвигались к лесничеству, где противник располагал хорошо подготовленной в инженерном отношении системой сооружений, траншей, ходов сообщения и огневых точек. Плацдарм расширили и, создав противостояние, окопались. В этот день бои приняли затяжной характер…