Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Вико по-прежнему молча ткнул пальцем в лист бумаги, лежавший на столе перед монитором. Наклонившись, я увидел короткое досье на допрашиваемого. Звали его Антонио Фаббри, 1970 года рождения, женат, детей нет, проживает здесь же, в Генуе, по такому-то адресу, закончил факультет экономики местного университета, экспедитором работает второй год. Я поинтересовался, что удалось узнать. Лаконичный пересказ слушал вполуха, едва сдерживая внутреннее ликование. Когда сам пошёл знакомиться с подозреваемым, у меня в мозгу вертелся один-единственный вопрос: как же так получилось? Оба раза, что я перехватывал их груз, этот парень оказывался его экспедитором. Пытаясь теперь хоть как-то открыть разбитый в кровь рот и заставить парня разговориться, я одновременно боялся услышать от него упоминание Рамона. Я догадывался, что произошло на самом деле. Рамон не был, как я предполагал, обычным экспедитором. Ему даже не приходилось брать на себя риск. Он был их начальником, который просто по статусу должен был иметь доступ к общей информации. Беднягу Антонио он вольно или невольно сделал козлом отпущения. Тот работал, как и все, посменно, на восточном направлении. Я очень надеялся, что наши наблюдатели и слушатели не заметили, когда он обронил, что в последний раз подменял заболевшего сменщика. Громко сказал, что он врёт, поинтересовался именем этого сменщика, чтобы его тоже допросить, а заодно и тем способом, которым он вынудил того «заболеть». От такой вопиющей несправедливости парень отчаянно заорал, назвав меня идиотом, что было значительно лучше того, чем если бы он назвал причиной произошедшего распоряжение начальника. Вообще-то именно это он и собирался сделать, когда я повысил голос. Мы стали кричать друг на друга, он замолчал первым и всем своим видом показал, что больше я от него ничего не добьюсь. Мне же осталось лишь убедиться в проницательности Рамона, который сумел подыскать на роль подставной утки такого недалёкого выпускника университета. Он сам не понимал того, что знает, а несправедливость происходящего заставляла его преодолевать страх и производить впечатление упёртого заговорщика.

После допроса я вернулся в комнату, откуда за нами наблюдали, и распорядился, чтобы Антонио Фаббри немедленно освободили и отпустили на все четыре стороны. Вико чуть не задохнулся от праведного возмущения, однако я опередил его приказом установить за подозреваемым круглосуточную слежку. Пояснять не стал специально, предоставляя ему самому догадаться о причине моего решения и таким завуалированным образом выказывая определённое уважение. Мол, я убедился в том, что парня не разговорить, значит, надо предоставить ему возможность проколоться неосторожным действием.

Перед полковником я так и отчитался. Он не слишком одобрительно хмыкнул, хотя возражать не стал. Вызвал к себе руководительницу отдела кадров и велел ей восстановить мою карьерную историю, записав… водителем в парк службы безопасности. Она явно смекнула, что едва ли её бы стали сгонять с рабочего места ради такой мелкой сошки, выходит, я непростая птица, но делать было нечего, кроме как заняться моим оформлением, а заодно пересудами с коллегами о том, кем я могу быть на самом деле. Как я успел заметить, более половины сотрудников составляли незнакомые мне лица. Что до меня самого, то я привык относиться к названием должностей формально и предпочитал сопоставлять их с фактическими зарплатами и кругом обязанностей. Теперь меня, кроме того, интересовали ещё и права доступа, которых у рядового водителя оказалось предостаточно.

Из кабинета полковника я полноправным сотрудником направился прямиком в столовую, где издали заметил в очереди на кассу широкую, а сегодня ещё и страусиную спину Рамона. Подойти или не стоит? Я сделал вид, что поглощён своими мыслями, взял поднос и пристроился в хвост, а сам всё посматривал на него. Когда Рамон расплачивался, его взгляд скользнул по очереди и упёрся в меня. Машинально расплавил плечи, покосился на коллег, с которыми до сих пор оживлённо разговаривал и украдкой мне кивнул. Я проследил, куда они сядут, пробил чек и занял соседний столик. Весь обед Рамон поглядывал на меня, стараясь понять, всё ли в порядке и с какой стати я оказался в самом логове. Мы закончили одновременно, они встали первыми, я за ними, в коридоре Рамон громко сказал, что нагонит их позже, и свернул к туалету. Я прошёл следом. Рамон, не обращая на меня внимания, быстро проверил кабинки, убедился, что никого лишнего нет, и бросил через плечо:

– Камера у тебя за спиной, но звука она не пишет. Можем говорить. – И закрылся в кабинке.

Мне пришлось пристроиться у писсуара.

– Ты в порядке, Рамон? Как ты выкрутился?

– Я же не дурак, Конрад. У нас достаточно открытая система, так что при желании можно увидеть любые маршруты. В тот день даже не моя смена была. Извини, что подвёл.

– Я боялся, что тебя сцапали.

– Со мной провели беседу, но сцапали не меня, а другого.

– Антонио. Я с ним говорил. Он ничего не знает.

– Говорил?! Ты?! Что-то не улавливаю…

Я, как мог, в двух словах объяснил ситуацию. Он вышел из кабинки, и мы некоторое время тщательно мыли руки, не глядя друг на друга. Поскольку и за мной, и за ним наверняка по-прежнему велась слежка, решили пока на всякий случай не встречаться и даже не перезваниваться. Я имел право вызывать его на допрос в рамках своего дознания, однако не факт, что в переговорной не будет микрофонов. Он выразил безпокойство по поводу бедняги Антонио. Я пообещал всё уладить и вышел первым.

С моей души упал тяжеленный камень. Рамон был вне подозрения. Дальнейшее целиком и полностью зависело от меня. Если полковник и в самом деле позволил себя обмануть, я имею возможность не только замести следы и пустить разбирательство по ложному следу, но обнаглеть окончательно и попытаться раскрутить это дело до конца, иными словами, до главных заказчиков.

У нас в Италии истории с пропажами детей попадают на первые полосы газет нечасто, правда, всякий раз вызывают среди простых граждан бурю негодования. Семья для нас – понятие святое, так что многие переживают чужое горе, как своё собственное.

Вот уже сколько лет прошло, а всем памятна история Эмануэлы Орланди, пятнадцатилетней школьницы и официально гражданки Ватикана, где в канцелярии работал её отец. Летом 1983 года она отправилась на обычный урок в музыкальную школу неподалёку от площади Навона, потом позвонила домой, а поскольку родители отлучились, рассказала сестре, что ей предложили на выходные раздавать рекламу косметики на показе мод, за что пообещали целых 200 долларов. Они договорились встретиться на улице полчаса спустя, однако Эмануэла не пришла ни через час, ни через два, ни через день. Через два дня её родителям позвонили. Звонивший сказал, что повстречал девушку с флейтой, которая призналась, мол, ушла из дома, но вернётся к свадьбе сестры в сентябре. Последнее обстоятельство вселило в родителей надежду, потому что о свадьбе знали только ближайшие родственники. Они почти успокоились, но тут сам папа Иоанн Павел II через неделю в своей речи к верующим рассказал о горе в семье Орланди и обратился к похитителям с призывом как можно скорее вернуть девочку. Примечательно, что до его речи версия о похищении хоть и рассматривалась, но не считалась основной. Однако ещё через два дня снова раздался телефонный звонок. Мужской голос с ярко выраженным американским акцентом сказал, что да, Эмануэлу похитили и освободят только в обмен на турка по имени Мехмет Али Агджа. Если кто не помнит, этот самый Мехмет за два года до этого стрелял в папу римского и даже умудрился ранить. Его, разумеется, поймали и дали пожизненный срок. Считалось, что за покушением стоит Москва, поскольку понтифик слишком рьяно поддерживал движение «Солидарность» у себя на родине. На новом допросе Мехмет предположил, что девочку схватили советские агенты. Потом зачем-то изменил показания и переложил вину на масонскую ложу «Пропаганда №2», в которой состояли военные, полицейские, банкиры и журналисты. Между тем американец продолжал названивать родителям похищенной. Сначала он рассказал, в какой урне они могут найти ксерокопию её ученического билета. И не обманул. Потом подбросил магнитофонную запись с женскими криками. Последний раз позвонил, чтобы сказать, что «враждебная операция гражданки Ватикана Эмануэлы Орланди закрыта во всех аспектах» и больше никак себя не проявил. Папа (римский) снова повёл себя странно. Сперва он продолжал призывать похитителей одуматься, потом под Рождество зашёл к убитым горем родителям и пообещал пристроить брата Эмануэлы в ватиканский банк и, наконец, не придумал ничего лучше как отправиться в тюрьму, где сидел Мехмет, провести с ним долгий разговор и в итоге простить. Кстати, Ватикан за закрытыми дверями сам вёл переговоры с предполагаемыми похитителями. Для этого был назначен специальный человек – госсекретарь святого престола, кардинал Казароли. Только слепые и глухие не понимали, что Ватикан явно что-то скрывает. Забегая вперёд, скажу, что гораздо позже в итальянской прессе выступил ещё один интересный персонаж, главный экзорцист 79 79 Экзорцист – должность в составе клира в древней (!) христианской церкви. Обязанность экзорцистов заключалась в чтении особых молитв над бесноватыми и эпилептиками. Ватикана Габриэль Аморт, который сказал, что Эмануэлу похитили жандармы, поставляющие молоденьких девушек для сексуальных оргий… в самом Ватикане. Даже если он и преувеличил, всплыла другая ничуть не менее подозрительная версия. В передачу «Те, кто видел» позвонил не представившийся зритель и сказал, что для разгадки исчезновения Эмануэлы Орланди необходимо заглянуть в усыпальницу базилики Сант-Аполлинаре, а заодно вспомнить об услуге, которую Ренатино оказал кардиналу Полетти. Про Ренатино слышал даже я. Вообще-то его звали Энрико де Педис и он руководил римской мафией в 1970-е и 1980-е годы. А ещё он был знаком с мастером упомянутой выше ложи «Пропаганда №2» Личо Джелли. Говорили, что он незаконный сын кардинала Полетти. В 1990 году его застрелили прямо посреди города. Что касается усыпальницы, то до звонка на передачу, хотя слухи и ходили, никто не хотел верить, будто мятежный дух гангстера упокоился в базилике Ватикана, где уже больше ста лет никого не хоронили. Её вскрыли и обнаружили огромный саркофаг бандита с такой же статуей, как у понтифика, а в нише при саркофаге – ящик с человеческими, причём именно женскими костями. О какой услуге говорил звонивший? Оказывается, возглавляемая де Педисом организация Banda della Magliana одалживала очень большие суммы Банку Ватикана через другой банк – «Амброзиано». В 1982 году этот последний перекачал миллиарды долларов в латиноамериканские фирмы-однодневки, принадлежавшие, говорят, всё тому же Ватикану, и благополучно лопнул. Президента банка Роберто Кальви назвали «банкротом Господа», однако это не уберегло его от мести мафии: тело банкира было найдено повешенным под мостом Блэкфрайерс в Лондоне. Де Педис мог похитить Эмануэлу, чтобы шантажировать Ватикан и получить свои деньги обратно. Часть денег он впоследствии, действительно, получил, а остаток простил… в обмен на обещание похоронить его в базилике Сант-Аполлинаре. Но и это ещё не всё. У де Педиса была любовница, некая Сабрина Минарди, которая за давностью лет разговорилась и сообщила, будто видела Эмануэлу в подвале дома, принадлежавшего мафии, в престижном римском районе Монтеверде. Следователи съездили по указанному адресу, нашли дом, нашли подвал и даже кусок цепи. По словам Сабрины Минарди, банк «Амброзиано» был задействован в этой истории постольку-поскольку. На самом деле инициатором похищения выступил глава Банка Ватикана, епископ Пол Казимир Марцинкус, который после банкротства «Амброзиано» в силу своей дипломатической неприкосновенности ускользнул от следствия, а с де Педисом договорился о взаимовыгодном обмене: они ему Эмануэлу для шантажирования ватиканского руководства, а он им помощь в выводе грязных денег за границу. Когда эта история вскрылась, допросить епископа уже было невозможно: он ушёл с миром на год раньше де Педиса.