Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Время перестало мчаться вперёд и потекло однообразной струйкой скучно похожих один на другой дней. Я исправно ездил в контору, общался с теми, кто мог правильно сориентировать меня в поставленных передо мной задачах, отлучался по собственным делам и поддерживал связь с Рамоном. Он дважды сигналил мне о переброске в Италию очередного «груза». Что делал я? Ничего. На меня навалилась апатия. Я лишь просил его уточнять конечный пункт доставки, и всякий раз выяснялась уже знакомая мне схема с передачей содержимого фуры в районе Виченцы мебельной фирме, из чего можно было заключить: получатель товара не поменялся. Я чувствовал себя тряпкой и подлецом, думая о покалеченных судьбах тех, кто благодаря моему бездействию попадал в лапы Казимиро Донато и его приспешников, но ничего поделать с собой не мог. Меня как-то даже посетила крамольная мысль о том, что если бы я точно знал, что Эмануэла оказалась в одной из этих фур, я бы, не задумываясь, бросился ей на помощь и уничтожил столько негодяев, сколько успел бы. Но Эмануэла не повторила судьбу своей печально знаменитой тёзки – её не похищали, она сама покинула меня в неизвестном направлении и возвращаться, судя по всему, не собиралась. Мне оставалось только ждать. Знать бы ещё, чего…

Перестав быть «полковником», полковник Митчелл изменился и внутренне. Я это скоро заметил, когда обратил внимание на то, что общаться со мной он предпочитает в кабинете. Раньше, ещё в армии, он никогда не сидел на одном месте, всегда брал меня с собой, и мы вели долгие беседы, пока я гнал машину в указанном направлении. Присутствовал я также и на многих его встречах не то в качестве свидетеля, не то охранника. Могу сказать, что он был со мной довольно откровенен, лишнего, конечно, не говорил, но я ощущал себя частью некоего большого замысла, центром которого оставался, разумеется, он сам. Примерно то же доверие я впоследствии чувствовал, когда работал на бывших руководителей Testa Speditore S.p.A . Теперь же всё было по-другому. Полковник выслушивал мои доклады, оставался доволен, советовался или, чаще, советовал, и снова отпускал на все четыре стороны, хотя я понимал, что за мной наверняка приглядывают. Иногда ему при мне кто-то звонил, и если он сразу не отсылал меня жестом, я понимал, что они договариваются о встрече, однако меня на них не приглашали. Даже в качестве водителя. Кстати, полковник часто давал мне понять, что ценит меня отныне за умственные способности, а не за шофёрские. Водитель у него был, я с ним редко пересекался и предпочитал делать вид, будто мне всё равно. Собственно, последнее время я только и делал, что делал вид. Мне, например, очень хотелось заехать в бывший гольф-клуб синьора Тесты и посмотреть, что там творится сегодня, но это могло быть небезопасно с точки зрения моей нынешней роли дисциплинированного сотрудника, и я ждал подходящего случая. Всё время ждал, ждал, ждал.

В один из вечеров я спохватился и позвонил Энрико в Белларию, чтобы узнать, как дела у него и на сервисе у Ришара. Мне никто не ответил. Повторялась история с Рамоном. Я сказал себе, что Энрико в порядке, что он, скорее всего, умотал к жене и чаду на Украину или где они там обитали, но длинные гудки в трубке не давали мне покоя. Я позвонил матери и спросил, не получала ли она от него каких-нибудь известий. Она уже больше недели как вернулась к своей ресторанной суете и теперь всё свободное время проводила за компьютером, решив освоить завоёвывающий популярность интернет. Она знала почти всех моих друзей, а один из них, Джузеппе, сын дяди Джузеппе, прислал ей своего старшего сына, тоже, разумеется, Джузеппе, и тот в два счёта смастерил ей неплохой сайт, рассказывающий о том, какой наш ресторан хороший, недорогой, домашний и всё такое прочее, а главное – где его найти. Она считала, что это непременно должно увеличить приток посетителей. Что касается Энрико, то нет, она про него ничего не слышала, кроме того, что его сына в итоге назвали Николаем. Я поинтересовался, откуда ей это известно. Она надолго замолчала, после чего призналась, что не помнит. С ней такое случалось. Вокруг неё постоянно кто-то был, они о чём-то судачили, порой, не обращая внимания на суть разговора, а потом в её цепкой памяти оставались обрывки информации, источника которой она уже не могла установить. Поскольку я часто сам присутствовал при подобных «беседах» и видел, как это происходит, сейчас я ни переживать, ни настаивать на точных деталях не стал. Николай так Николай. Кажется, у русских так звали последнего царя, которого не то убили, не то спрятали от кровожадных Ротшильдов.

Дело шло к ночи, поэтому я решил, что раз уж золото во рту утренних часов 92 92 Имеется в виду буквальный перевод итальянской пословицы Le ore del mattino hanno l’oro in bocca , которая соответствует русской «Утро вечера мудренее». , поддаваться на провокации разума не стоит, а стоит расслабиться и лечь спать. Что я и сделал, скрепя сердце. Думал, не засну, ворочался, но разбудил меня яркий свет солнца в окне, которое я забыл накануне зашторить. Было уже начало одиннадцатого. Не успел я выпить кофе и воспользоваться телефоном, как он сам напомнил о себе противной трелью. Услышав женский голос, я окончательно проснулся, решив, что это блудная Эмануэла, однако то была Лучиана.

– Синьор Кроули, – сказала она, – как хорошо, что я вас застала! Синьор Митчелл ждёт вас через двадцать минут в своём офисе.

– Что-то случилось?

– Приезжайте.

Она ничего не знала, но не хотела в этом признаваться и разыгрывала таинственность. Мне оставалось молча подчиниться и доедать тост с горячим сыром, сбегая по лестнице.

По пути в офис я прислушивался к себе и понимал, что скорее доволен, нежели взволновал или раздосадован. События явно обещали новый поворот и конец спячки. Мой итальянец сетовал, но ирландец цыкал на него и потирал руки. Судя по тому, что я всю дорогу насвистывал стародавние пиратские шанти, побеждал ирландец.

В кабинете Митчелл ждал меня не один. Сидевшая в гостевом кресле незнакомая мне женщина, чем-то похожая на героинь большеротой Софии Лорен, при моём появлении оторвалась от созерцания собственных ногтей, переложила обтянутую бежевыми брюками ногу на ногу и едва заметно кивнула. На вид ей было лет пятьдесят, хотя я мог и ошибаться. Волосы и часть лица скрывала широкополая зеленоватая шляпа, что делало её ещё более схожей с кинодивами 60-х годов.

– Синьора Брунелли, позвольте вам представить моего помощника, Конрада Кроули.

– Фаустина, – негромко сказала дама, протягивая мне руку.

Я галантно, как мне показалось, пожал её и опустился в кресло напротив. Полковник не предложил мне ни чая, ни кофе. Судя по пустому столу, синьоре Брунелли тоже. В его мире это означало, что разговор будет сугубо деловой. Так и оказалось.