Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

– Разумеется… нет, – закончил он после едва заметной паузы. – Синьора Брунелли не в курсе, почему эта Кристи стала одной из её девиц. Как – да, но не почему.

Вот, уже хорошо. Полковник вынужденно признался в том, что речь идёт о по меньшей мере двойном агенте. Становилось всё интереснее. Я ждал, позволяя ему самостоятельно просчитать мои следующие вопросы и опередить их подобающими ответами. В конце концов, я же должен оправдать его доверие. А он был достаточно хитёр, чтобы оценить мой ход.

Через четверть часа я выходил из кабинета с запиской, отражавшей, правда, лишь треть тех сведений, которые получил и был вынужден запомнить наизусть. Ещё у меня во внутреннем кармане куртки лежало письмо, дававшее ограниченный доступ к «подвалу с сейфами». Полковник раскололся почти по полной программе, оставив за рамками разговора лишь ту информацию, которая делала Кристи столь важной персоной. Я был вынужден смириться с его игрой, опасаясь перегнуть палку, хотя предполагал, что в ней, в этой информации, скрывается истинная причина произошедшего. Зато теперь я совершенно отчётливо понимал, что спасаю вовсе не жизнь какой-то девушки, а шкуру самого полковника. Это интриговало, поднимало настроение и возбуждало аппетит. Одного тоста с сыром было явно недостаточно.

Напоследок мы договорились с полковником, что если он хочет положительных и быстрых результатов, с меня хотя бы на время должна быть снята всякая слежка. «На время» заставило его улыбнуться, но мы друг друга поняли. Не в его интересах было мне мешать или делать мои телодвижения достоянием общественности. Поэтому, попрощавшись, я забежал в знакомую панеттерию на углу, прикупил в дорогу сдобных булочек, две жестяные баночки кофе, которое делалось приятно горячим, стоило вскрыть крышку, улёгся в мой верный Бугатти и отправился прямиком на восток, в Белларию. Четыреста километров почти по прямой, знакомая каждым туннелем дорога, чуть больше четырёх часов полёта над ровным шоссе – и я на месте. Первым делом заехал обняться с матерью, вторым – домой, где на скорую руку проветрил комнаты после долгого отсутствия, принял душ и переоделся. Затем пересел на непритязательную Веспу 50 V 93 93 Модель знаменитого итальянского мотороллера 1994 года. и потарахтел дальше.

Веспу я прикупил между делом, чтобы не сильно отрываться от итальянских корней, которых у меня не было, но которые, я считал, должны подразумеваться. Наверное, я имел в виду всё-таки своих друзей, которых со временем становилось, правда, всё меньше, но из оставшихся далеко не все могли бы равнодушно отнестись к тому, что я подруливаю к ним на Бугатти. Энрико мою красавицу видел, завидовал белой завистью, однако я отметил, как полегчало у него на душе, когда последние несколько раз он встречал меня в седле самого итальянского средства передвижения. Я бы пересел на велосипед, но дорога из Генуи меня утомила, и я хотел просто посидеть вертикально, подышать свежим морским воздухом и не крутить педали, каким бы здоровым занятием это ни считалось.

Энрико на месте не оказалось. Дом был аккуратно заперт. Следов, как говорится, борьбы видно нигде не было, так что я не знал, переживать мне дальше или нет. Оставлять на двери или под дверью обычную записку я не решился, а вместо этого прокатился дальше по виа Равенна до ближайшего кафе и поинтересовался у хозяйки, не видела ли она сегодня Энрико. Та скрыла своё незнание под маской озабоченности, и я понял, что Италия, увы, меняется вместе со всем остальным миром. Раньше людям, особенно в таких мелких городках, как Беллария, до всего было дело, ты чувствовал себя всегда на виду, но зато эта всеобщая осведомлённость придавала чувство уверенности: что бы ни случилось, тебе всегда помогут, как всем всегда поможешь ты, потому что ты знаешь всех, и все знают тебя. Теперь это ощущение ушло. Всем стало хватать собственных забот, а интересоваться чужой жизнью сделалось «неприличным». Да и переезжать с места на место люди стали чаще. Магазины позакрывались. Если вам случалось проводить в наших краях отпуск, вы прекрасно знаете, как непросто найти здесь если не рынок, то хотя бы относительно укомплектованный супермаркет. Да ещё такой, в который не нужно было бы нестись сломя голову после работы, чтобы успеть до его закрытия.

Если Энрико на маршруте, за баранкой автобуса, искать его можно весь день вдоль всего побережья. Автобусный парк – тоже край не близкий: что туда, что в сервис Ришара – один крюк, а на моей Виспе ещё полдня уйдёт. Поразмыслив, я решил ограничиться поиском телефона-автомата. Который тоже как сквозь землю провалился, хотя я был уверен, что раньше этого добра здесь было по несколько штук на каждом углу. Наконец одна пластиковая ракушка на ножке нашлась и даже работала. Конечно, никакого справочника, даже с вырванными страницами. Последнее время я избегал носить с собой старенькую записную книжку, чтобы у меня ненароком её ни вытянули, кому не полагалось, и ни составили по ней обо мне представление отличное от того, которое я бы хотел собой являть. Нужные мне номера я старался выучивать наизусть. Устная информация, полученная в офисе полковника – лишь очередной постоялец для очередной ячейки памяти.

Случилось чудо – Ришар откликнулся. Судя по голосу и фоновому шуму в трубке, я отвлекал его от работы, однако он был рад меня слышать и торопливо мне подыграл, в том смысле, что разыграл условленную беседу, не называя вещи своими именами, но при этом дав понять, мол, всё у них в порядке, непрошенных гостей не было, а что до нашего общего знакомого, то он да, действительно, уже неделю как укатил на родину жены. В конце нашего короткого диалога я между прочим поинтересовался, сколько уйдёт времени на переборку карбюратора, и получил ответ: полтора дня. Если бы Ришар сказал «один день», это означало бы, что он заметил за собой слежку. Если бы «два» – что к ним приходили. Если бы «три» – «дело хреново, нас накрыли, беги». Ну, или как-то так. Полтора дня, значит, всё тихо и спокойно, не переживай, никто не держит меня на мушке, сказанное выше подтверждаю.

Я с чистой совестью повесил трубку. Друзья были вне опасности. Про себя я такого сказать не мог, поскольку все последующие мои действия сосредотачивались на том, чтобы в очередную опасность, наоборот, вляпаться. Желательно, интеллигентно, то есть, разумно, без фатальных последствий. Для этого мне предстояло отправиться не куда-нибудь, а в сам город-городов, великий и ужасный Рим. Именно там, в совершенно определённом месте я мог предъявить полученную от полковника бумагу и получить ограниченный доступ к содержимому «подвалов с сейфами».

Не могу сказать, чтобы судьба этой Кристи меня сильно заботила. Мысленно я уже составил для себя её моральный портрет и ничего интересного в нём не нашёл. Дама в шляпе интересовала меня ещё меньше. Оставался полковник, который явно нервничал, переживал за результат и обременял меня щекотливым поручением не для того, чтобы чем-то занять или прогнать с глаз долой, нет, наоборот, я, можно сказать, впервые я долгое время почувствовал, что на мои скрытые таланты рассчитывают. Я не был готов давать руку на отсечение, что полковник не подключил к операции того же Вико, заверив меня в обратном, но если он так поступил, то не из вредности, а от безнадёжности, которая слышалась в его голосе и читалась во взгляде. Кристи, действительно, была ему важна. Причём живой или мёртвой, лишь бы не проговорившейся.