Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

– Воды нет. Остальное на месте.

Ему пришлось забираться в саркофаг полностью и уже оттуда подавать мне обе реликвии. Железяки мы сразу засунули в большой плотный мешок, предварительно тщательно завернув в шкуру. Тим взгрустнул, вспомнив свою подружку Василику. В прошлый раз, не подозревая об опасности, её отец почти всю дорогу тащил «ожерелье» на плече. Возможно, этого не стоило делать не только во избежание намокания под дождём. Мы не знали, от чего он в итоге умер, но ведь существует такая вещь, как радиация. Да, она окружает нас всюду и везде и часто воздействует совсем не так, как нам рассказывают, однако иногда оказывается избыточной и приводит к фатальному исходу. Например, я неоднократно слышал, что раковые больные, которых довольно несложно вылечить обычными методами вроде специальных травяных настоек из корня лопуха, овечьего щавеля, коры американского вяза и корня индюшачьего ревеня, или омелой, или витамином B17, которого больше всего в кожуре лимонов, погибали именно от «лечебного» облучения и химиотерапии, окончательно разрушавших их иммунную систему. Поэтому, готовясь к этой поездке, мы с Тимом заранее решили, что будем держаться от реликвий, если найдём их на месте, подальше. Мы взяли мешок каждый одной рукой и осторожно потащили довольно тяжёлую ношу вон из пещеры. Предварительно вернув плиту на место, разумеется.

На обратном пути нас не накрыло дождём, не ударило молнией, никто за нами не погнался, а остров Ибини не поглотила пучина. Мы уложили мешок в багажник Порше, пожелали Альфонду здравствовать и помчались домой. Дома мешок был надёжно заперт в подвале трактира, в специальном деревянном шкафу, для прочности обитым изнутри железом. Тётушка Эрлина, мать Тима, не хотела, чтобы в её хозяйстве были какие-то секреты, что она называла нарушением исконных традиций, однако теперь я считался здесь начальником, и мы сделали вид, будто это моя причуда. Долго наши находки в шкафу не пролежали, потому что следующим этапом была демонстрация «ожерелья» моему кумиру, Кукро, с тем, чтобы тот попытался определить, что это вообще за штуковина и как ею правильно распорядиться. Кукро в нашем присутствии провёл несколько экспериментов и пришёл к заключению, которое лишь подтвердило мои подозрения: перед нами весьма своеобразная батарея на основе сплава меди с чем-то ещё. При соприкосновении с водной средой батарея начинала моментально вырабатывать мощный электрический заряд.

– Если вам когда-нибудь понадобится вечный двигатель, – заключил Кукро своё освидетельствование, – вот его основная деталь.

Похоже, он, сам того не желая, попал в яблочко. Сказалась интуиция инженера. Более того, его слова попали в точку, ту самую, болевую, которая запустила в нас обоих процесс дальнейших размышлений и привела к выводу о том, что от судьбы не уйдёшь. Мы с Тимом раскрылись друг другу не сразу, долго ходили вокруг да около, каждый по-своему соображая, как к этому вопросу подступиться, но когда решили поговорить с глазу на глаз, оказалось, что всё это время мы думали в одном и том же направлении.

– Она не может быть шаром, – сказал Тим.

– И мы знаем, как это доказать, – согласился я.

– С семьями или в одиночку? – спросил он.

– Семьи вмешивать не стоит. Мы вернёмся.

– А если нет?

Как вы, наверняка, догадываетесь, последовал непростой разговор. Тим даже хотел устроить общий пикник, чтобы поговорить разом со всеми – и с нашими жёнами, и с детьми. Я заметил, что дети либо дружно захотят отправиться с нами, либо, наоборот, захотят остаться, но тоже с нами, то есть, просто-напросто нас не отпустят, а мы не сможем победить их слёзы и сами сломаемся. Он понимал, что я прав. В конце концов, мы собрались вчетвером, пригласив в качестве советчиц наших жён. Сначала раскрыли им план:

– Мы построим дирижабль, снабдим его мощным двигателем, которому не потребуется ни топлива, ни подзарядки, поднимемся в верхние слои атмосферы, километров на двадцать и полетим через Антарктиду. Лететь будем, сколько понадобится…

– … чтобы либо упереться в ограждение, либо оказаться по ту сторону, над Индийским океаном.

– А если «по ту сторону» окажется не Индийским океаном? – тихо спросила Ингрид, глядя на Тима.

Фриана смотрела на меня. Я кивнул, предлагая высказаться.

– Зачем вам вообще это нужно? Что и кому вы хотите доказать? Разве мы и так плохо живём?

Тим готов был вступиться, но жена моя, мне и отвечать.

– Неужели тебе никогда не хотелось понять, как устроен мир? Устроен не в теории, а на самом деле. И кто его таким устроил. И зачем. Какие другие земли от нас скрывают? Какова истинная природа тех же полюсов? Откуда берётся энергия для всего этого огромного театра? Почему человека убеждают в том, что он лишь пылинка во Вселенной, если может оказаться, что вся эта небесная механика строилась исключительно ради него? А если он всего лишь подопытная крыса, то кто и откуда за ним наблюдает? Какая связь между нашими создателями и теми, кто им служит, пичкая нас теориями и убеждая в том, что не стоит высовываться? Вы здесь этого чудом миновали, а нас там, на большой земле, с самого детства погружают в ложь, которую называют «наукой», и ложь эта повсеместна. И она не только поддерживается историей, физикой, эволюцией человека или строением Земли, но заставляет людей видеть в белом чёрное, а в чёрном – белое. И при этом не задаваться лишними вопросами. А я задаюсь ими всю сознательную жизнь и сейчас впервые чувствую, что имею возможность найти ответы. Да, поиск будет непростым, скорее всего, опасным, ответы скрыты за семью печатями и находятся под бдительной охраной, но именно поэтому мы и спрашиваем вас, тех, кто нам больше всех дорог, хотите ли вы разделить с нами эти опасности или доверяете настолько, что согласны ждать.

– И сколько ждать? – спросила Ингрид.

Ответил Тим:

– Мы думаем строить дирижабль не здесь, конечно, а поближе к Антарктиде. Конрад считает наиболее подходящим местом Южную Африку, где наше предприятие вызовет меньше всего подозрений. При этом если хотите, вы будете жить там с нами. Уйдёт, думаю, около года.

– «Если хотите»? А вы хотите?

– Милые наши жёны! Мы призываем вас в полноправные советчицы, а вовсе не даём повода для ревности или сомнений в нашей к вам любви.

– Вообще-то любовь нами и движет, – поддержал я.

– Только это какая-то довольно странная любовь, – хмыкнула Фриана. – Не то к себе, не то ко всему человечеству, которому на вас плевать. Нет.

– Что «нет»?

– Ты, мой дорогой, можешь делать, как сочтёшь нужным, и я даже тебя готова морально поддержать, но ни сама я на твой дирижабль не сяду, ни детей с тобой тем более не отпущу. И строить его вы будете здесь, а ни в какой не Африке. Если вы не вернётесь, то хоть последнее время мы проведём вместе.