Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

– Мы по другую сторону, – сообщил я неприятную новость Тиму, который до сих пор воспринимал происходящее стоически.

Он выругался, вытер глаза, откашлялся и откинулся на спинку стула. Мы тупо сидели перед плоским компьютерным экраном, и за нами из-за прилавка наблюдала симпатичная белобрысая исландка, для которой иностранцы в такой глуши были великой редкостью. Делать было нечего. То есть совершенно. Мы были живы и здоровы, но мы были никто и звать нас было никак. Да, мы теперь знали, что Купол существует, но для нас он почему-то не стал преградой. Мы оказались в параллельной вселенной, вполне физической и реальной, но реальной настолько, что начни я сейчас всё вокруг фотографировать и собирать «доказательства», никто нам не поверит, будто мы их не сделали в обычной Исландии, нашей Исландии. Да и кому их я собрался показывать! Для этого нужно было минимум вернуться домой. Вернуться…

Мы вернулись к прилавку. Я спросил, откуда можно сделать международный звонок. Девушка посмотрела на меня так же удивлённо, как и Тим, с которым я свою идею не обсуждал.

– У вас нет мобильного телефона?

Мобильный телефон у меня был. Глубоко в рюкзаке, но был. Во Фрисландии, куда прогресс по-прежнему не спешил, точнее, где его не слишком жаловали, он мне пригодиться не мог, так что я прихватил телефон с зарядкой скорее по итальянской привычке. Я поблагодарил улыбающуюся девушку за сообразительность, купил у неё местную сим-карточку Vodafone на эквивалент евро с округлением в её пользу, чтобы она потом при случае могла их обменять на свои кроны с интересом, мы снова уединились и судорожно набрали номер нашей конторы. Из Италии я когда-то довольно легко дозванивался, набирая обычные два нуля в начале, поскольку у нас там телефон был сугубо стационарным. Конечно, нас ждало разочарование: хотя равнодушный голос не сказал «номер не существует», это было и так понятно по частым гудкам. Я попробовал несколько раз, несколько комбинаций, однако результат оставался прежним. Тогда я машинально, то есть почти не думая и не зная, почему я так делаю, позвонил… маме Люси. Видимо, в тот момент это был второй телефон, который я помнил наизусть. Гудок. Пауза. Снова гудок. Нет, всё нормально, линия работает, связь есть, значит…

– Пронто 110 110 Алло! (ит.) , – по-итальянски сказал до боли знакомый голос в трубке.

– Мама?..

– Кто это? – насторожилась та, которую я давно похоронил и о которой часто вспоминал во сне.

Комок подкатил к горлу. Я смотрел на Тима и не мог ничего ответить, как мне показалось, целую вечность.

– Синьора Кроули?

– Да. Что вы хотели?

Знал бы я сам, чего хочу…

– Могу я поговорить с Конрадом?

– С Конрадом? – неопределённо протянула она, будто только сейчас решив прислушаться. – Вы были с ним знакомы? У вас, кстати, очень похожи голоса. Как вас зовут?

– Тим, – нашёлся я. – Меня зовут Тимоти…

– Послушайте, Тим, я не в курсе, в каких вы с ним были отношениях, но вынуждена вам сказать, что Конрада больше нет. Он погиб. Его убили.

Снова воцарилось молчание. Я представил себе мать, как она стоит где-то там, на кухне ресторана или на уютной веранде под полосатым навесом и кивает входящим и выходящим посетителям.

– Примите мои соболезнования.

– Если вы были знакомы с моим сыном, то наверняка понимали, что всё только так и могло закончиться. Сколько я ему ни говорила, сколько ни предупреждала, он не хотел меня слушаться. – Она уже обращалась не ко мне, а произносила вслух то, о чём думала. – Он не советовался со мной, не хотел, чтобы я догадывалась, чем он занимается. Пытался меня зачем-то выгородить. Но я чувствовала… простите…

Она повесила трубку.

Трудно сказать, что тяжелее: сознавать, что тебя нет и никогда не было, как Тиму, или что ты был, но другой, и что после тебя остались люди, которые о тебе помнят. Не ты, но и ты оставил в их жизни след. Если она узнала мой голос, вероятно, она бы узнала меня и внешне. И я бы её узнал. А что, если…

Мы поблагодарили нашу исландку за гостеприимство, вернулись на такси туда, откуда оно нас забирало, под прикрытием сгущавшихся сумерек вернулись к дирижаблю и взял курс вертикально вверх. Даже притом, что у нас были и некоторые деньги, и документы, перемещение на обычных средствах транспорта вроде самолётов могло сослужить нам дурную службу. Пересечение границ было чревато лишними вопросами, задержанием и потерей не только времени, но и свободы. Лучше уж было рисковать, что называется, по полной, вместе с дирижаблем, но при этом иметь определённую независимость и шанс в случае чего успеть сделать ноги.

План, которым я поделился с Тимом в гондоле (всю дорогу обратно я жутко нервничал, боясь, что к месту посадки уже стянуты вся полиция Исландии, но нет, обошлось) заключался в следующем: подняться до привычной недосягаемости, перелететь в Италию и там сесть где-нибудь в глуши, чтобы спокойно разведать знакомую мне лучше всего обстановку и кое с кем переговорить. Глушь в Италии, как ни странно, даже для такой махины, как наша, тоже можно найти. Я с этой целью выбрал симпатичный островок Капрая. Он примечателен тем, что на 200 человек населения там приходится 800 метров асфальтированной дороги и 50 километров береговой линии. Эдакая Фрисландия в миниатюре. До середины 1980-х он, как и многие острова Тосканского архипелага, использовался в качестве колония для преступников. Оставалось надеяться на то, что в этом мире его не превратили в парк аттракционов и не продали какому-нибудь зажиточному борцу с коррупцией.

Лететь от Исландии до Италии с нашей средней стратосферной скоростью пришлось почти двое суток. Зато мы удачно попали в ночь, так что приземлялись, как нам хотелось надеяться, не под прицелами зенитных установок или, во всяком случае, не в перекрестьях снайперских винтовок. Сели тихо и мягко, прямо на холмах над крохотным портом, смотрящим в сторону Ливорно. Надеяться на то, что аппарат не обнаружат с рассветом, не приходилось – всё-таки Италия, страна любопытных людей. Поэтому прямо утром мы вместе с Тимом направились к представителям местной власти, чтобы с ней договориться. Я играл роль переводчика, Тим – грустного и довольно богатого заморского учёного, который передвигается исключительно на дирижабле. Поверьте, я умею быть итальянцем. Местные власти остались довольны встречей и пообещали никого до нашего возвращения к «предмету исключительной научной ценности» не подпускать, включая всякие другие власти. Нам удружили быстроходный катер, и после завтрака мы отправились на Тоскану материковую. Где-то через три часа мы уже мчались в удобном пульмановском автобусе в Геную. Там мне предстояло провернуть опасную, но необходимую работёнку. Опасную в первую очередь потому, что если для мамы Люси я был покойником, то причиной такого печального поворота событий могла оказаться именно Testa Speditore , или Caravella S.p.A , или как у них тут называлась эта контора, на которую работал мой «двойник». Когда я вкратце описывал свой план Тиму, то собирался первым делом повстречаться со здешним полковником Митчеллом, чтобы по-свойски припереть его к стенке и получить кое-какую информацию. Однако по ходу дела я передумал соваться головой в пасть тигра и, когда мы вышли из автобуса в центре Генуи, купил новую сим-карту и набрал номер моего верного Рамона. Разговаривать я с ним не стал. Мне было вполне достаточно услышать и узнать его хрипловатый голос, как всегда заспанный. В этой жизни он мог оказаться вовсе не моим другом, мог оказаться врагом, мог вообще ничего не знать про Testa Speditore , поэтому действовать стоило наверняка. Мы снова поймали такси и отправились в пригороды, к Рамону домой. Дверь открыл он, такой же точно, каким я его видел в последний раз.