Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Три слова сработали как идеальная отмычка, и дверь распахнулась. Кристи снова была в длинной, до колен, рубахе на голое тело и даже со стаканом чего-то горячего и приятно пахнувшего в руке. Однако самым примечательным было не это, а она сама. Кристи ничуть не изменилась. В смысле, нисколько не постарела. Передо мной стояла всё та же гибкая и по-своему соблазнительная девушка, с которой я был вынужден так нехорошо поступить. И та же самая, которая держала зонтик в 1873 году. Она отступила в сторону, пропуская нас внутрь, и я заметил, что она ко всему прочему ещё и босиком.

– Ты говоришь по-английски? – начал я с самого неподходящего для такого момента вопроса. – Это Тим. Он не знает итальянского.

Кристи кивнула и кокетливо протянула Тиму руку. Видимо, она ещё не решила, как ей с нами себя вести и поступала интуитивно.

– Хорошо выглядишь. – Я подошёл к окну. Окно смотрело на густо засаженный кустами двор с деревянным столом в подкове лавки. – Может быть, теперь ты всё-таки расскажешь, в чём секрет твоей вечной молодости? Мы одни, хвоста за нами нет, море времени и желание узнать, наконец, правду. Чем угощаешь?

– Пунш. Будете?

Нет, она не нервничала, не боялась. Я огляделся. Обычная квартира: плиточные полы, непритязательная меблировка, крашеные стены. Такие квартиры обычно сдаются посторонним и уж никак не используются как бунгало для встреч с клиентами. Кристи пригласила нас на вполне уютную кухню, усадила за маленький столик с крышкой под мрамор, поставила перед нами стеклянные стаканы с ручками, разлила пунша и исчезла. Именно так – взяла и исчезла. Без вспышки, без искр, без запаха серы. Была и не стало. После НЛО и перелёта сквозь Купол я наивно думал, будто меня больше нельзя ничем удивить. Оказывается, можно. Люди так запросто не исчезают.

– А боги? – услышал я в продолжение собственных мыслей вопрос, прозвучавший из уст всё той же Кристи, стоявшей теперь возле холодильника цвета «металлик».

– И почём нынче шапки-невидимки? – попытался я подыграть ей в тон, но сам же понял свою глупость: за то мгновение, что её не было, она успела переодеться в джинсы и бирюзовую спортивную футболку с розовым номером 8 на груди.

– Богам шапки не нужны, – пояснила она, подсаживаясь к нам и стирая салфеткой с краешка своего стакана следы помады. – Или вы ещё ничего не поняли?

– Почему же, – глядя в стол перед собой, ответил Тим, – поняли. Только чем больше мы понимаем, тем меньше лично мне это нравится. А уж если вы считаете себя богиней, не могли бы вы мне пояснить, где сейчас находится Фрисландия. Ведь вы же знаете, что такая страна существует?

– Конечно, – охотно ответила девушка. – Раньше многие про неё знали. Даже здесь. Но здесь ей не было места. По целому ряду причин. Поэтому её и не стало. Очень давно, задолго до вашего рождения. – Она улыбнулась. – В здешнем шестнадцатом веке, когда происходило много чего интересного. На всех уровнях. Последующие века только надстраивали на заложенном тогда фундаменте. Например, именно в то время мореплавание стало развиваться настолько быстро, что было решено слегка сместить подогрев и позволить Австралии покрыться заградительной коркой льда и снега.

– Австралии? – переспросил я. – Ты имеешь в виду Антарктику?

– Ну, разумеется.

– И кто это сделал? Зевс? Юпитер? Тор? Перун?

– Ты мне поверишь, если я скажу, что всё гораздо сложнее, чем об этом пишут историки и прочие фантазёры. Зерно знания было посажено, но ему дают расти в том ключе, который понятен.

– Типа «сказка ложь, во лжи – намёк», как говаривала одна моя знакомая? – Тим поднял глаза на нашу собеседницу.

– Если ты про Василику, то на неё не обижайся – она хотела тебе только добра.

– Откуда вы…

– Неважно. Я уже сказала. Ещё пунша?

Мы не отказались. Если бы Кристи хотела нас усыпить или отравить, мы бы давно уже пали жертвами её изящных ручек. Оставалось только слушать и пытаться понять.

– Миры нельзя создавать без правил. Эти правила обычно знают под термином «хаос». Но хаотичны они только для тех, кто внутри, а не снаружи. Таков главный принцип. Оказываясь внутри, ты забываешь всё, что знал снаружи.

– Ты ведь сейчас не про Купол говоришь?

– Нет, конечно. Купол – это принадлежность этого мира, внутреннего. Я про то, откуда пришла идея всё это создать.

– А мы там, что, тоже когда-то были, снаружи?

– Все там были и все там будут.

– Я правильно понимаю, что для этого достаточно умереть?

– Чуть посложнее. Но в целом да, примерно так. Во всяком случае, эту оболочку придётся сбросить.

– А что под ней? – двусмысленно спросил Тим, разглядывая номер на футболке Кристи.

– Под ней – ты. Только не такой, каким можешь увидеть себя в зеркале. Кстати, от тебя я такой вопрос ожидала бы услышать меньше всего, потому что ты прекрасно знаешь о том, что у вас называется «генусбринг» или «возвращение к роду», не правда ли?

– Почему ты заговорила о правилах? – решил я вернуть разговор к исходной теме и не смущать Тима. – Какое это имеет отношение к нам и к тому, о чём мы хотели бы тебя спросить?

– Но ведь вам теперь должно быть почти безразлично, как всё устроено, – улыбнулась Кристи. – Это желание двигало вас сюда. А теперь вы думаете только о том, чтобы вернуться. И я пытаюсь вам объяснить, что это невозможно.

– Невозможно?

Она покачала головой и задумчиво убрала прядь за хорошенькое ушко.

– Существует правило перехода. Оно доступно всем. Во сне. Граница очень тонкая, и возвращение происходит незаметно и почти всегда. Если не происходит, считается, что человек умер, а душа отлетела. Это ошибка, и потому бывает очень грустно, когда душа вернулась, а тела уже нет. Ещё бывает подтверждение перехода в виде эффекта дежавю, когда ты помнишь происходящее, но знаешь, что оно никогда в твоей жизни не происходило. От сбоев в программе никто не застрахован.

– В программе?

– Да, конечно. Недавно в ней, как я слышала, были переписаны некоторые ключи, и это ведёт к постепенному самообучению. В результате саморазвитие одновременно усложняется и упрощается. Это как если бы актёрам в театре раздали пьесу, в которой часть слов из их реплик была бы затёрта – говорите, что хотите, а там посмотрим. Или как если бы персонажам компьютерной игры дали возможность осознать, что ими кто-то играет. Не всем дали, не массовке, но парочке главных. Предполагаю, что они бы, как и вы, втихаря, бросились первым делом искать границы своего мира.

Её улыбка была само очарованье, но на меня, признаюсь, повеяло холодом.

– И что бы они выяснили?

– То же, что и вы. Что при определённом стечении обстоятельств, везении и понимании некоторых символов и зависимостей достижение и даже преодоление этих границ возможно, но только в одну сторону. Правило перехода строится на принципе времени. Вот это что за символ? – Она указала себе на грудь.