Юлия Гордон-Off - Карелия [СИ]

И когда я, продолжая почти неотрывно смотреть в направлении хутора, уже собралась чуть гребнуть вёслами, чтобы переставить лодку дальше в тростники, не знаю, что удержало меня в самую последнюю секунду. Но уже в следующую у меня по спине неслась стая мурашек-гигантов, а я сама замерла и кажется даже не дышала… Буквально в паре десятков метров я вдруг услышала такое знакомое так-таканье угольного двигателя баркаса. Может мой столбняк, то, что я не сделала ни одного резкого движения, меня и спас. Я буквально по миллиметрам стала опускаться на сиденье, убирая свою торчащую рядом с ёлочкой голову и одновременно поворачивая её в сторону звука. Увидела я баркас, когда он не только поравнялся со мной, но почти миновал моё укрытие. Вот теперь я рассмотрела всё и во всех подробностях. Тонкая высокая труба как в прошлый раз продолжала коптить вызывая здоровую зависть у дымовой шашки, впереди на треноге или лафете, не знаю, как эту штуковину называть уставя ствол в небо стояла пушечка, это точно не пулемёт, а вот короткий тонкий ствол кажется даже тоньше, чем у нашей сорокапятки…

— Знаешь, кажется, этот раритет на носу именуется пушка Гочкиса калибром тридцать семь миллиметров изготовления начала этого века. Когда-то весьма распространённый калибр противоминной артиллерии. Почти половина противоминной артиллерии русского императорского флота во времена русско-японской войны была укомплектована такими пушками и их близкими родственницами калибром сорок семь миллиметров. Очень уж у них характерные плоские бестолковые щиты и форма казённой части орудия. Но, если по нам шмальнут, то нам хватит… Знаешь, я тоже чуть заикой не стал… — решил подбодрить и отвлечь Сосед.

— А ты откуда про эти пушки знаешь?

— Я же тоже на Васильевском вырос, не знаю, уже есть в здании биржи на стрелке Военно-морской музей, в моё время был и мы там пропадали, тем более, что для школьников вход был бесплатным. Вот однажды помогали разбирать такое одному смотрителю, он и рассказал, а уж мы всё общупали и изучили, ну, сама представь, нам было лет по десять, а тут не дура какая-то бронзовая или чугунная с запальной дырой сверху, а настоящая пушка, которая снарядами заряжается…

— Это ведь он вчера мимо нас у мыса проходил?

— Да, вроде он и даже насчёт наблюдателя ты, кажется, не ошиблась, вон видишь, длинный с биноклем у надстройки курит?

— И что делать будем?

— Песенку петь: Я – кочка, кочка, кочка! А вовсе не медведь!..

— Какой медведь, ты чего?

— Мультик у нас был про медвежонка Винни-Пуха, вот он песенку пчёлам пел, только вместо "Кочки" пел "Тучка", он на воздушном шаре мимо гнезда пчелиного пролетал. Давай я тебе попозже покажу, хороший мультик… А делать? Ничего не делать! И, слава Богу, что не нужно как Оккерману-Толстому в одном сражении, когда его полк занял предписанное диспозицией место, и оказался под постоянным обстрелом перелетающими снарядами неприятельского огня по расположенной рядом батарее. И вот когда его адъютант спросил, что им делать, ведь солдаты гибнут? Полковник ответил: "Ничего не делать! Стоять! И умирать!"

— А зачем умирать, ведь можно же в сторону отойти?

— Место полка определено диспозицией командующего, изменить его можно только по приказу именно командующего, а в сражении командующий такими мелочами отвлекаться не будет. А отойти без приказа он не имеет права. Вот и получается "Стоять и умирать". И не зря этот случай стал известен, офицер проявил лучшие качества: верность приказу, стойкость и бесстрашие. А гибель солдат… Так ведь война и никто не даст гарантии, что даже отведи он быстро весь полк, это не приведёт к ещё бóльшим потерям.

— А ты к чему мне это всё рассказываешь?

— Просто отвлечь тебя пытаюсь…

— Спасибо…

Баркас уже утарахтел на патрулирование, такое ощущение, что это очень рьяный и старательный патрульный и обнаружь они в поле своего зрения даже не нас, а просто непонятный им плавающий объект, не поленятся и подойдут посмотреть и проверить. Я же приходила в себя от осознания миновавшей буквально в миллиметрах опасности.

Вот что им в своём разведотделе было не договориться о том, чтобы нас забрали гидросамолётом в первую же ночь после выполнения задания, да хоть с того же озера Мульяна, где мы ждали возвращения части группы. И все остались бы живы и задание было бы выполнено. А теперь ребят уже не вернёшь, лейтенант неизвестно, выживет ли, я тут едва не описалась от неожиданности и ещё неизвестно сколько километров вёслами махать. Да ладно бы просто махать, а ещё не попасться какому-нибудь особо глазастому и бдительному финскому парню… Вот ей-Богу, зла не хватает… Как там про героизм Сосед говорил, что это почти всегда расхлёбывание чьих-то ошибок или недоработок… У нас, конечно не героизм, как у солдат в бою, но избежать этого было можно, вот что обидно!..

— Не злись, лучше послушай. Я сейчас вспомнил, что кажется в следующем году тоже осенью, только пораньше две девочки-комсомолки твои ровесницы Лисицына и Мелентьева, одна из Пряжинского района, другая кажется из Рыбреки, это Шелтозерская деревня почти на берегу Онеги, из Петрозаводска пешком несли образцы документов и донесение подполья нашим. Они прошли больше ста километров по финским тылам и в конце вплавь преодолели Свирь в районе Вознесенья. Одна утонула, а вторая еле живая от переохлаждения добралась до наших и передала пакет. Она кажется тоже не выжила, обеим присвоила звание Героев Советского Союза. Фактически ты сейчас повторяешь их эпопею, может по расстоянию меньше, но у тебя на руках раненый лейтенант, а ещё они обе были местные и у них куча родственников и знакомых, так что часть пути они даже могли спокойно проехать с местными попутчиками и могли не шарахаться от каждого куста. Гордись!

— Ты что, думаешь нам Героя дадут?

— Думаю, что не дадут! В начале войны награждают очень неохотно, так что нам бы ещё живыми остаться, когда к нашим выйдем…

— Ты что такое говоришь?

— Говорю то, что есть. Кто ты, с точки зрения контрразведки?

— Как это кто?

— С точки зрения контрразведки, а это именно они будут проверять каждое твоё слово, ты — военнослужащая Красного флота, которая фактически неизвестно что делала на оккупированной врагами территории, и вот ведь что удивительно, из всей группы здоровых подготовленных матёрых мужиков фактически единственная невероятно осталась жива. А если ещё и выйдем к своим, то преодолела много километров на лодке по водам, которые патрулируют финские патрульные суда, что само по себе невероятно и сомнительно! Значит, ты – завербованный шпион, отправленный финской разведкой в наш тыл, и с целью внедрения тебе даже дали донести настоящий секретный пакет, хотя может в этом пакете теперь после того, как он побывал руках финской разведки уже ничего ценного, сплошная дезинформация! И вот на эти обвинения тебе придётся очень вдумчиво и ответственно отвечать.