Евгений Шалашов - Декабристы-победители [litres]

– Повезло вам, господа, – скривил рот Клеопин. – В других-то городах, как я слышал, там и вешали и резали. А у вас – красота!

– Да какая же красота, батюшка, – неожиданно сказал один из купцов, вроде бы первый бургомистр городского магистрата. – От «красоты» этой одни убытки. Я ведь раньше в Питер зерно поставлял. А сейчас…

– А что, не нужно Питеру зерно? – удивился Николай.

– Еще как нужно. И зерно нужно, и мясо, и молоко. Только вот власти платить за это не хотят! Дают вместо денег ассигнаты. У меня энтих ассигнатов цельный сундук скопился. А куды я их девать буду? Зерно-то за бумажки теперь никто не продает. В Рыбной слободе, Рыбинске нынешнем, был, так меня на смех подняли. Говорят, серебром плати или теми деньгами, что в Москве печатают. Где же серебро-то добыть или «московские» деньги? А прапорщик Рогозин говорит – не будете хлеб за бумажки отдавать, дак сюда войска придут, на постой встанут и все подчистую заберут. Я уже весь прошлогодний запас задарма отдал. А на что я буду нонеча зерно покупать?

– И с барками да с железом так же, – встрял и второй бородач. – Барки тоже денег стоят. У меня торговля «тихвинками» да «унжанками» от Сяси и до Волги. А в Питер по Тихвинке да Маринке теперь никто ни зерно, ни мясо везти не хочет. Лодки только солдаты берут, да и то за бумажки. Был недавно в Череповецком уезде, в Борисоглебском. Тамошние мастера мне как свойственнику маленькие барки по дешевке уступали. Дак там тоже – давай, говорят, серебром, а не то – никаких тебе лодок…

– В Борисоглебском был? – заинтересовался штабс-капитан, услышав о родине. – И как там? Как помещик тамошний?

– Да я ить был-то там дня два всего, – пожал плечами купец. – Про помещика ничего и не знаю. Вроде бы половина села теперь у другого хозяина, никак Щербатова. Вроде живет с семьей, никто не помер. А вы, Ваше Благородие, бывали там? – Да я родом из тех мест, две версты от Борисоглебского. Может, знаешь деревню Панфилку? Там у меня маменька осталась.

– Так вы, Ваше Благородие, сыночек Аглаи Ивановны? Николай Александрыч? – расплылся бородач в улыбке. – Знаком-с, знаком-с. У ейного управляющего, свояка моего, я ведь и останавливаюсь. Он мне и говорил, что у барыни, мол, сын – офицер-«кавказец» и кавалер, в крепости сейчас сидит как государственный преступник! А барыня-то все убивается!

– Вот, как видите, уже не сижу, – глухо сказал штабс-капитан, помрачнев. Еще бы! Скажут же такое – «государственный преступник!»

Взгляды присутствующих стали сочувственно-подозрительными. Ишь ты – в крепости сидел! У нас ведь как говорят: «Сам ли украл, у него ли украли? В общем, замешан».

– А знаете, господа, что с точки зрения новых властей мы все – государственные преступники! – хохотнул капитан-исправник. – И в формулярах будет запись: «Находился под арестом!» А уж под каким там, домашним или нет – никто разбираться не будет!

– Ладно, господа – это лирика, – построжел штабс-капитан. – Реальное положение дел у нас гораздо хуже. Как я полагаю, мятежные солдаты задержаны далеко не все. Кое-кто успел скрыться…

– Да не кое-кто, а человек пятьдесят сбежало, – подметил поручик Наволокин. – Никто мятежников не искал, не арестовывал. А среди них были не только пришлые, но и свои.

– И такие были? – удивился штабс-капитан, а потом подумал: «А чего тут удивительного-то? На площади Сенатской стояли не только военные, но и гражданские».

– Считайте, штабс-капитан, вся молодежь канцелярская, – загрустил городничий. – Да еще и молодые депутаты от дворянства. Человек пятнадцать изменщиков наберется… Это не считая тех, кто уже в Питере. Они ведь, паразиты, и приходили нас арестовывать, якобинцы доморощенные, туды их…

– Тем паче, – продолжил свои рассуждения Клеопин. – Стало быть, дня через два они будут в Питере с докладом. И в лучшем случае через неделю здесь будут войска.

– Можно опять в осаду садиться, – без особого энтузиазма высказался Наволокин. – Припасов побольше заготовить. По деревням послать, закупить. Стены высокие, отсидимся. Только вот скучно будет. Мы, пока сидели, чуть с тоски не умерли.

– Думаю, скучать не дадут, – улыбнулся капитан-исправник. – Подтащат сюда пару пушек, да по воротам вмажут. Помнится, в одна тыща осьмсот тринадцатом году, когда мы в Саксонии были, барон тамошний нас на постой впускать не хотел. Ну, выкатили пушку на прямую наводку, да по воротам и вдарили. Не токмо ворота, а вся стена – вдребезги!

– Да тут и артиллерии не понадобится. Откровенно говоря, стены можно и без пушек одолеть, – вспомнил свои кавказские приключения Клеопин. Углубляться в воспоминания не стал, а только вздохнул: – У нас не хватит людей, чтобы защитить весь периметр. Посему как командир отряда считаю необходимым пополнить боеприпасы, амуницию и отойти туда, где будет возможность сражаться.

– А может, – неожиданно заробел городничий, – следует послать письмо Его Императорскому Высочеству? Пусть они подмогу пришлют…

– Подмогу-то, государь, может, пришлет, – буркнул городничий. – Только когда? К тому времени нас тут не под домашний арест, а в каземат посадят.

– Если только к стене не поставят, – мрачно дополнил Сумароков. – Как ставят, я в Питере насмотрелся…

– Страсти-то какие, – закрестился бургомистр. – Че делать будем, Ваше Благородие? Вы только прикажите, а мы – все исполним. Чую я, что подводы нужно готовить да провизию загружать…

– Скорее уж, лодки да барки, – уточнил повеселевший штабс-капитан.

– Куда выдвигаться-то будем? – деловито спросил купец. – Сколько барок понадобится? У нас сейчас десятка не наберется.

– Как, милейшие, звать-то вас? Уж простите, запамятовал.

– Кузьма Иванов, Петров сын, – с достоинством поклонился бургомистр. – Купец второй гильдии.

– Кузьма Семенов, Семенов сын, – наклонил голову ратман. – Купец второй гильдии.

– Ну вот, целых два Кузьмы, – удивился Клеопин. – У князя Пожарского, помнится, только один Кузьма был, а какое дело сделал! Всю Россию освободили, да еще и царя на престол возвели! Я, хоть и не князь, но зато вас – сразу двое!

Заслышав такое, оба купчины приосанились. Городничий же, напротив, пригорюнился. Срываться с насиженного места ему явно не хотелось.

– Итак, господа офицеры! – официальным тоном произнес штабс-капитан. – Будем выступать завтра.

При этих словах не только действительные и отставные военные, но даже и статские, включая бородачей, как-то построжели ликами.

– Кузьма Иванович, – посмотрел Клеопин на бургомистра. – Кузьма Семенович, – перевел он взгляд на ратмана. – Вы изыскиваете лодки и провизию.

– На сколько едоков? – деловито спросил поднявшийся бургомистр.

– Думаю, на двести-триста, – прикинул Клеопин. – Наши отряды да, может быть, кто-то из «преображенцев» захочет выступить с нами. Ну, а уж с градскими обывателями разбирайтесь сами. Пойдут они, не пойдут – дело хозяйское. Господин градоначальник, – кивок в сторону городничего, – попрошу вас изъять у горожан все оружие, включая охотничьи ружья. Господину капитан-исправнику и господину предводителю дворянства, думается, стоит объявить о созыве охотников. Разошлете депеши в уезд, пусть догоняют войска. Ну, а я с господами офицерами пойду разбираться с военнопленными.