Андрей Посняков - Синяя луна

Ну а то, что потом заблудился в пыльную бурю – так это с каждым могло случиться.

– Знаете, что Пётр Кузьмич и все мы искали? Старинный мёртвый город в низовьях реки Эцзин-гол! Исчезнувший город старинных легенд. Местные монголы называют его – Хара-Хото, что значит – «Чёрный Город» или «Город Мёртвых»!

– Город в низовьях реки Эцзин-гол, – машинально повторил Баурджин. – Хара-Хото? Но там ведь один город… один… Ицзин-Ай – вот его гордое имя. Хара-Хото! Так вот значит, как его именуют там…

– Как-то вы непонятно говорите, уважаемый господин, – осторожно произнёс гимназист. – И не сказали даже, кто вы такой…

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – засмеялся князь. – Пока вроде мы тебя допрашиваем, а не ты – нас. Скажи-ка лучше, как ты в банду попал, и что это была за банда?

А дальше рассказ юного пленника был столь любопытен, что вызвал к жизни глубокие размышления Баурджина, правда, не сейчас, а чуть позже. Как понял князь, оказывается, во время пыльной бури парнишка спрятался в каком-то глубоком овраге, а когда буря (странная буря – с громом и молнией!) внезапно закончилась – они все обычно заканчиваются внезапно – вышел к старому дацану! К мерцающему дацану, который то был, то таял в дымке, то совсем пропадал – так же, как когда-то в урочище Оргон-Чуулсу. И вот в этот момент – или ещё до этого, во время бури – гимназист Петя Мельников провалился сюда, в эпоху Си-Ся. Потому что, попытавшись найти своих, вышел к дороге – и там наткнулся на разбойничью шайку, насколько мог понять Баурджин из рассказа – на местную шайку, ту самую, что была связана с предателем Чу Янем. Те парня схватили, связали, видать, намереваясь продать в рабство. Однако пленник долго у них не пробыл – потому что, войдя в урочище, шайка напоролась на внезапный ураганный огонь винтовок и пулемётов. Пулемёт Петя называл интересно – «пулеметатель», и божился, что никогда подобных штуковин не видел, только читал про них в каком-то номера журнала «Нива», да и вообще, представлял несколько по-другому – куда массивнее. Этих, новых бандитов, оказалось человек двадцать, большей частью монголы или буряты, но заправляли всем русские, которых гимназист охарактеризовал, как «преступников из простонародья».

– Вот именно что преступники! – нервно взмахнув рукою, кричал рассказчик. – Вы про теорию Ломброзо слышали? Вот и они ткие же – коренастые, с выпяченными вперёд челюстями и скошенным маленьким лбом. Ну совсем как древние доисторические люди, найденные в долине Неандерталь.

– А сколько там было русских?

– Двое. Нет, один, кажется – из Малоросиии. Но выглядели практически одинаково, только у русского, его все Гриша-Медведь звали, борода была пегая, а у Миколы, хохла – чёрная. Я укрылся в какой-то балке – нашли. Как стали раненых добивать, Микола и меня хотел из какого-то странного нагана шлёпнуть, да Григорий не дал – посмотрел на меня, присвистнул, да, усадив на кочку, долго обо всём выспрашивал, вот, как сейчас вы. Я ему и рассказал про экспедицию – а он смеялся, да всё выпытывал про Хара-Хото, ну про тот легендарный город, который мы искали. А потом, расспросив, сказал, что без них мне отсюда никогда живым не выбраться. Ежели буду, мол, верно служить – выживу, да ещё и разбогатею. В общем, так вот я к этой шайке и прибился – двое бурятов за мной присматривали, страшные – жуть! А Григорий – он там за старшего был – заявил, что, ежели я бежать надумаю, так они меня догонят и голову живому отрежут. Так и жили какое-то время. Ха! Я, кстати, у них браунинг спёр, в ивняке, за камнями припрятал – они как-то перепились все ночью, вот я и… хотел убежать, да знал – часовые по всем тропкам выставлены. Думал, потом выберу подходящий момент и… С «браунингом»-то куда как сподручней!

– Тоже мне, ворошиловский стрелок!

Гимназист тяжко вздохнул и вытер ладонью набежавшие слёзы:

– Никто, кстати, пистолета так и не хватился, даже не спрашивали. А Григорий говорил всякую ерунду – мол, отсюда вообще нельзя, когда хочешь, выйти. Только в определённое время, и то – если очень сильно повезёт. Ну, обычные такие крестьянские байки. Я-то и убежал бы – да вокруг полно лиходеев рыскало, вот и остался удобны момент выждать, а потом рвануть, ведь экспедиция Петра Кузьмича должна быть где-то поблизости, а раз так – они меня наверняка ищут. Вы, кстати, их не встречали?

Баурджин коротко перевёл рассказ Инь Шаньзею и покачал головой:

– Нет. А что ещё тебе показалось странным? И что был за наган у этого… как его?

– Миколы-хохла, – подсказал пленник. – Здоровенный такой, в деревянной кобуре – я потом видел, она ещё вместо приклада пристёгивалась – а дуло тонкое, длинное.

– Ствол, а не дуло, – хохотнул князь. – Что ещё странного?

– Так эти, маленькие «пулеметатели»… Ха! Да вот автомобиль же! – Петя разволновался, зашмыгал носом. – Я ведь пару раз автомобили видал, не в Кяхте, в другом городе, да и на картинках в журнале Российского автомобильного общества, ну там ещё председатель министр двора граф Фредерикс, да вы знаете, – гимназист округлил глаза. – Они совсем не такие, как этот! Те приземистые, без дверок, со многими красивыми блестящими штучками, этот же – какой-то более изящный, что ли – ничего лишнего. И куда мощнее. Вон, кузов какой – как у ломового извозчика!

– Кстати, он откуда взялся-то, этот автомобильчик вместе с шофёром?

– Ну, ясно откуда – из банды, – парнишка пожал плечами. – Как-то вечером тучи на небе собрались, загремело – вся шайка обрадовалась, награбленной подхватила – и в урочище, в овраг – к дацану. Попёрли туда, как только и влезли – не очень уж он и большой, дацан-то!

– Значит, вы в дацан зашли? – возбуждённо переспросил князь. – А чаши, чаши хрустальной ты там внутри не видел?

– Не, не видел, – наморщив лоб, отозвался гимназист. – Может, и была чаша, так бандиты её унесли. В общем, собрались все в дацане – а молнии в небе так и плескали, так и плескали – синие такие, страшные. Довольные были, смеялись… А главарь, Григорий по кличке Медведь, всё на меня посматривал, нехорошо так посматривал, я то сразу заметил. Потом подошёл, схватил за плечо, отвёл в сторону… Ну, думаю, всё! Ан, нет, оказывается. Посмотрел на меня, серьёзно так посмотрел, а потом начал нести всякую чушь – мол, я должен тут остаться, потому, как с ними мне всё равно никак не уйти, да и незачем. Остаться не просто так – каждую ночь читать какие-то то ли молитвы, то ли заклинания – Григорий мне даже листок тетрадный дал, да я его потом потерял. Продуктов, сказал, оставит, воды – не обманул. И ещё уверил, что из дацана я никак не смогу выйти до следующей грозы – и это тоже правдой оказалось! Не смог! Знаете, вот подхожу к стене, а за ней – пелена тумана, и словно бы каучуковая – мягкая – а пройти нельзя, не пускает! Вот страху-то натерпелся! Однако какая научная загадка! Надобно обязательно Петру Кузьмичу о ней рассказать. Вот так мы с ним беседовали, а потом вдруг ка-ак громыхнёт – молния прямо в дацан резанула! Грохот, ярчайшая вспышка, дым! Я, кажется, сознание потерял – а когда очнулся, уже грозы не было. И вообще – никого в дацане не было, ни одной разбойничьей рожи! Я помолился, обрадовался, ну, думаю, уж теперь-то выберусь, разыщу экспедицию, либо кого-нибудь из людей Балдын-цзасака – это князёк местный, очень хороший человек, много нам помощи оказал. Вы не от него, случайно?