Андрей Посняков - Стальная империя

– Значит, одного только и опознали? – Баурджин покрутил меж пальцами палочки для еды.

– Нуда, – подтвердил шэньши. – Стражника из Восточного квартала. Тёмная история с ним. Остальные двое, конечно, уже никуда не годны, но…

Князь молча вскинул глаза.

– Но у них на шеях были некие амулеты. Две перекрещённые палочки.

– Хм, палочки…

– Да вы что, Бао?! – Лу Синь вскинулся было, но тут же остыл. – Впрочем, вы же недавно у нас. Перекрещённые палочки – тайный знак «красных шестов», самой опасной городской банды!

– «Красные шесты»? – пожал плечами нойон. – А, кажется, слышал. Думаю, их убили свои же. Не поделили добычу, да мало ли – разбойники, одно слово.

– Может быть, может быть. – Лу Синь усмехнулся и перевёл взгляд на только что распахнувшиеся двери. – О! А вот и Юань Чэ! Что скажете, господин поэт? Уже ели сегодня?

– Скажу, что сегодня очень повезло нашему общему знакомому Ба Дуню, – усевшись, рассмеялся поэт.

– Ты имеешь в виду трупы?

– Какие ещё трупы? – Юань Чэ явно был удивлён. – Я говорю о нашумевшем убийстве Кардамая-шэньши. Именно это дело поручили Ба Дуню, я видел его с утра – и он мне лично об этом сказал, почти не хвастаясь.

– А-а-а, – протянул нойон. – Так вы с утра его видели…

– И ещё не знаете главной сегодняшней новости! – Лу Синь оживлённо всплеснул руками. – Ну, мы её вам сейчас расскажем!

Рассказ о трёх трупах, выловленных в уборной близ Восточного рынка, не произвёл на поэта особого впечатления – мало ли подобных случаев было и в прошлом, его куда больше занимало убийство Кардамая-шэньши. Честно сказать, и Баурджину это было весьма интересно.

– Между нами говоря, этот Кардамай-шэньши был такой гнусной сволочью, что его просто нужно было убить! – понизив голос, глухо произнёс Юань Чэ. – Вы знаете, он специально покупал рабов для прыток! Да-да… миловидных мальчиков, девочек, женщин… И потом запытывал их до смерти! Получил по заслугам, мне так вот нисколечко не жаль этого мерзкого старикана, да простит меня великий Кун-цзы, велевший почитать старших.

– Интересные у тебя сведения, Юань Чэ, – глотая черепаховый суп, усмехнулся Лу Синь. – Интересно откуда? Ба Дунь сказал?

Поэт замялся было, но потом, рассмеявшись, согласно махнул рукой:

– Он.

– Интересная метода у этого Ба Дуня, – с некоторым даже осуждением в голосе покачал головой Лу Синь-шэньши. – Только приступил к расследованию, как уже все про всё знают. Никакой служебной тайны!

– Вот именно, господин Лу Синь!!! – едва не ожёгшись супом, выкрикнул Юань Чэ. – Верно вы заметили – никакой тайны! В этом и состоит новый метод Ба Дуня – чтобы все про всё знали. Открытость, открытость и ещё раз открытость – теперь уж никто не скажет, что Ба Дунь берёт мзду!

– Ну и Ба Дунь, – уважительно прищурился коммунальщик. – Ну и хитрец.

– Один раз обжёгся… Слушайте, а здесь, у тётушки И, нет новеньких девочек?

– Да не знаем, Юань Чэ, – подмигнув Баурджину, негромко засмеялся Лу Синь. – Нам и старенькие хороши. А хочешь новых ощущений, так захомутай какую-нибудь куртизанку. Или что? Денег мало?

– На куртизанку – мало, – на полном серьёзе отозвался поэт. – Вот издам императорскую оду, тогда посмотрим.

– Кстати, о куртизанках. – Баурджин почесал голову. – Вы бы мне о них хоть рассказали бы, что ли. Интересно было бы присмотреться.

– Хо! Интересно ему… Небось задумали завести и тут связи, а, Бао Чжи, хитрец вы этакий!

– Скажете тоже, господин Лу Синь! – сконфуженно отмахнулся князь. – Как я посмотрю, у вас все хитрецы. Я ведь просто так спрашиваю, из чисто научного интереса. Кто они такие, эти куртизанки? Говорят, красивые и великолепно образованные женщины. Мне уже рассказывали про некоторых.

– Да, – согласно кивнул поэт. – Именно такие они и есть. Ослепительно красивые, умные, обворожительные. Это вам не проститутки из какого-нибудь борделя, это – Женщины, с большой буквы Женщины, смею заметить.

– Согласен с вами, Юань. А позвольте спросить, Бао, о ком вам рассказывали?

Баурджин опустил глаза:

– Ну, о разных… Признаться, я уж и имена запамятовал. Одну звали Фань Чжичао, кажется…

– Хм… – Лу Синь и Юань Чэ переглянулись. – Не знаем такую… Может, Тань Цзытао?

Князь кивнул:

– Может.

– О, Тань Цзытао поистине обворожительная женщина. Кстати, полуофициальная любовница и содержанка нашего дражайшего градоначальника и вашего покровителя, Бао, господина Цзяо Ли!

– Ну ничего же себе!

– Да, да, об этом все знают. Как-нибудь напроситесь к господину Цзяо Ли на неофициальный приём, не дома, а, скажем, в его ведомстве. Там и увидите, насколько это обворожительная женщина. Трудно, очень трудно не поддаться её неотразимым чарам!

– Так вы говорите, с ней стоит познакомиться?

– Ха! Познакомиться… Всего лишь взглянуть, любезнейший Бао!

– Кстати… – восторженные слова Лу Синя вдруг перебил поэт. – Бао, вы помните нашего общего знакомого, Елюя Люге?

– Кого?

– Так и знал, что не помните. Ну, такой импозантный тысячник из дальнего гарнизона. Впрочем, если и не помните, так не суть. Так вот, именно Тань Цзытао ввела его в наш круг, что большая честь для киданя.

– Вот как? – Баурджин усмехнулся. – И что же она в нём нашла?

– Он красив и умён, этот кидань, – снова вступил в беседу Лу Синь. – Да и вообще, славный малый. Тань Цзытао покровительствовала ему ещё в Кайфыне, где тот учился. А затем поехала за ним в Ляоян. Что вы удивляетесь, Бао? Куртизанки обожают покровительствовать молодым интересным беднякам. Ну, конечно, из хорошего рода.

– Значит, этот вот, как его…

– Елюй Люге.

– Да-да… Значит, он из хорошего рода?

– Вероятно, да. Может быть, тайный киданьский принц! – засмеялся Лу Синь. – Шучу! А вообще, он приятный парень, этот Елюй Люге. Жаль, если так и сгниёт в своём гарнизоне.

– И что, Тань Цзытао не пробовала добиться его перевода сюда?

– Хм… – Лу Синь закашлялся. – Господину Цзяо Ли это вряд ли понравится, о чём она хорошо знает. Хотя, наверное, со временем… В общем, не наше это дело, пусть поступает как знает… Хо!!!

Из рук чиновника даже выпала ложка.

– Смотрите-ка! – указывая на дверь, громко закричал он. – А вот и пресловутый господин Ба Дунь!

– О, какой важный, – подхватил Юань Чэ. – Просто так и не сунешься. Небось явился по каким-то своим делам, иначе бы не строил из себя столь неприступно важного господина!

Баурджин нервно покачал головой:

– Один за другим являются… Ну просто театр какой-то!

– Что вы там шепчете, Бао?

– Да так… Суп, говорю, слишком горячий.

– Так он и должен быть горячим, любезнейший господин Бао Чжи!

– Рад приветствовать вас, друзья. – Ба Дунь всё же подошёл к столу, поздоровался. Тщательно причёсанный, в неизменной шапочке и аккуратных недешёвых халатах – один поверх другого, – он сейчас являл собой образцового государственного служащего, при одном взгляде на которого у всякого разумного человека не возникло бы и мысли о всякого рода злоупотреблениях. А ведь именно в них ещё совсем недавно обвиняли Ба Дуня.