Андрей Посняков - Стальная империя

– Присаживайтесь к нам, Ба Дунь, – запросто пригласил поэт.

– Обязательно. Только чуть позже. Извините, но сначала – дело.

Баурджин просидел в доброй компании почти дотемна, послушал песни, стихи, музыку – в углу играл целый женский оркестр. Лишь когда совсем стемнело и вокруг зажглись разноцветные светильники, князь краем взгляда заметил спустившуюся сверху Си Янь.

Бывшая тут же, в зале, тётушка И бдительно перехватила взгляд гостя и, мгновенно прошмыгнув к столу, зашептала:

– Хотите эту девочку, господин Бао?

– Хочу, – и в этот раз не стал отнекиваться нойон.

Близость с Си Янь оказалась довольно быстрой и вовсе не такой изысканной, как совсем недавно – с Сю Жэнь. То ли девчонка устала, то ли сам князь думал не о том, а скорее – и то и другое вместе. В общем, красивого и бурного секса не получилось, да Баурджин вовсе не за этим и пришёл.

– Ну, милая моя Си Янь, о чём там тебя расспрашивали?

– О смотрителе восточной уборной, мой господин.

– О ком, о ком? – Баурджин удивлённо выпучил глаза.

– О смотрителе уборной… Он, видите ли, бесследно исчез!

Нет, наш господин ни в посев не знал,

Ни в жатву не знал труда, –

Откуда же триста амбаров его

Наполнены хлебом тогда?

– О, господин Ба Дунь! Любезнейший мой господин Ба Дунь, поистине, это великое счастье, что я вас наконец-таки разыскал!

– Что вы такое говорите, господин Бао Чжи? Разыскивали меня? Обычно это я всех разыскиваю, – ухмыльнувшись, пошутил восстановленный в должности шэньши, вовсе даже не сыщик, но человек умный, очень умный, такого на мякине не проведёшь.

– Ну, не стойте же, дражайший Бао, присаживайтесь. – Сидевший за столом в небольшом казённом помещении левого крыла дворца градоначальника Ба Дунь улыбнулся и приветливо махнул рукой. – Давайте уж попросту, на правах доброго приятеля, безо всяких церемоний. Садитесь же и рассказывайте, что вас ко мне привело?

– Ой, не знаю, как и сказать. – Баурджин тяжело опустился на скамью для посетителей. – Ой, боги, боги, неужели вы от меня отвернулись?

– Что такое? – Чиновник вскинул глаза. – Да на вас просто лица нет, господин Бао! Вот, не угодно ли водички испить? Чан, эй, Чан!

Громко затопав, в кабинет вбежал вооружённый до зубов стражник.

– Принеси-ка этому господину воды, Чан, – распорядился Ба Дунь. – Да побыстрее. И не топчись тут, сколько раз уже тебе говорить?

– Слушаюсь, господин начальник!

Вытянувшись, Чан проворно метнулся прочь, и не прошло и нескольких секунд, как он вбежал обратно с глиняной кружкой воды:

– Вот!

– О, благодарю!

– Можешь пока быть свободен, Чан.

Немного потоптавшись, воин ушёл, оставив после себя на полу следы налипшей на обувь грязи. Баурджин тем временем быстро пил воду долгими судорожными глотками – по его мнению, именно так и должен себя вести мирный, потрясённый до глубины души обыватель, явившийся за помощью в столь одиозное ведомство.

– Ну… – Дождавшись, когда посетитель поставит опустевшую кружку на стол, Ба Дунь шмыгнул носом. – Что там у вас стряслось, любезнейший господин Бао Чжи?

– Ограбление, вот что! Самое настоящее ограбление! Ой… – Затравленно оглянувшись, Баурджин резко понизил голос. – Я надеюсь, господин Ба Дунь, это всё останется между нами… знаете, я ведь торговец – наверняка пойдут всякие нехорошие слухи по поводу моей финансовой несостоятельности, а ведь это вовсе не так!

– А, – понятливо кивнул чиновник. – Значит, не всё украли.

– Не всё, но многое. Вот, я написал список! – Дрожащими руками нойон протянул листок жёлтой бумаги, густо испещрённый написанными «сумасшедшей скорописью» иероглифами. Сей стиль письма был недоступен полуграмотным недоучкам, а вот Ба Дунь, похоже, его осилил, отчего Баурджин его ещё больше зауважал, а про себя подумал – правильно сделал, что сам пришёл, иначе бы…

– Подсвечник старинный, бронзовый, с позолотой, работы мастера Вань Чжаоли, эпохи Сражающихся Царств, стоимостью в девяносто лянов серебра… Девяносто ляпов? Ого!

– Это очень дорогая старинная вещь, господин Ба Дунь, – закивал князь.

Чиновник почмокал губами:

– Вижу, что недешёвая. Эпоха Сражающихся Царств. Так… Дальше… Яшмовая чернильница эпохи Тан, десять брусков сухой туши… Интересно, зачем ворам тушь? Они что – шэньши?

– Продадут где-нибудь.

– Ну, вообще-то – да, продадут. Угу… Тушь во сколько оцениваете?

– По себестоимости.

– Ясно… Серебряная статуэтка Будды работы неизвестного мастера…

– Очень изящная вещь, господин Ба Дунь, очень изящная!

– Каллиграфические изображения иероглифов, вставленные в золочёные рамки, – шесть штук. Что за иероглифы?

– Там написано, господин.

– Ах да, вижу. Ваша работа?

– Четыре – мои, и два – подарок моего соседа, господина Пу Линя.

– Пу Линь, Пу Линь… – задумался следователь. – Не тот ли это Пу Линь, архивариус?..

– Тот, господин Ба Дунь. Знаменитый каллиграф.

– Да знаю, знаю. И чин у него не маленький. – Вздохнув с некоторой долей зависти, Ба Дунь пристально посмотрел в глаза князю. – Кого-нибудь подозреваете, друг мой?

– Подозреваю?! Ха! – Баурджин всплеснул руками. – Ну конечно же подозреваю, как же мне не подозревать? Некоего Сяня, недавно нанявшегося ко мне привратником!

– Сяня? – оживился чиновник. – Какого Сяня? А не Сюня, случайно?

Князь махнул рукой:

– Не знаю… Так он назвался. Думаю, это не настоящее его имя.

– И как же вы, дражайший господин Бао, взяли на столь ответственный пост непроверенного человека?! Где вы его нашли?

– Да в том-то и дело, что он показался мне вполне проверенным и надёжным. – Нойон в задумчивости обхватил голову руками. – Видите ли, у меня, кроме торговых дел, есть ещё и небольшая харчевня.

– «Бронзовая улитка», знаю, – улыбнулся следователь.

– Вот-вот, она. И все её посетители – а их немало – знали о том, что я ищу надёжного человека в привратники. Не хватает слуг, знаете ли, харчевня требует многих – но надо ведь ещё и вести дом, и сторожить. – Баурджин с грустью покачал головой и замолк.

– Продолжайте, продолжайте, друг мой, – с живейшим интересом подбодрил потерпевшего Ба Дунь. – Итак, очень много людей знало, что вы ищете привратника…

– Да, много. И вот как-то… Позвольте же, когда ж это было? – Князь задумчиво посмотрел в потолок. – Где-то в конце зимы или в самом начале весны… Либо в последних числах периода «больших холодов», либо – в первых, периода «начала весны – личунь». Да-да, где-то так, примерно, может, с месяц тому назад или чуть больше. Этот человек – Сянь – сам явился ко мне в харчевню, я как раз был один, отправил слуг по делам, а повар, Лао, возился на кухне.