Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Все эти путешествия по этажам секретной иерархии заняли почти неделю, поэтому допрос Георгия Винничевского был продолжен лишь 5 ноября. Но прежде произошли немаловажные события, о которых следует упомянуть до того, как рассматривать содержание интересующего нас документа по существу.

Начальник 1-го отделения ОУР Лямин 30 октября допросил Марию Белокурову, преподавателя школы №14 г. Свердловска. Мария Флегонтовна была классным руководителем того самого 5 класса, в котором Владимир Винничевский учился до февраля 1937. Учительница оказалась очень аккуратна в выражениях, и её показания по большому счёту выглядят малозначительными. Вот самое важное из сказанного ею: «Винничевский по виду был тихий, скромный ученик, но поведение у него было временами удовлетворительное (понимать надо так, что на „троечку“, то есть не „отличное“ и не „хорошее“, а именно „посредственное“ – прим. А. Р. ). Недисциплинированность его выражалась в том, что он разговаривал во время уроков с учениками… Характер, особенности его, наклонности Винничевского я описать не могу, этого я не помню и достаточно его не изучила». Даже об истории с попыткой побега Винничевского, Гапановича и Сарафанникова бывшая классная руководительница толком ничего не сказала, заявив, что забыла фамилии товарищей Владимира. Можно подумать, что из школы №14 побеги из семей с похищением пистолета и денег происходят каждую неделю, а потому запомнить их все, ну никак невозможно. Мария Флегонтовна, по-видимому, боялась навредить Винничевскому своими рассказами, поэтому старалась сказать как можно меньше.

Если бывшая классная руководительница ничего существенного о Владимире Винничевском сказать не смогла либо не захотела, то вот с другим свидетелем, допрошенным в тот же день, лейтенанту Лямину повезло куда больше. Кондратий Андронович Андрианов, сосед Винничевских и Мелентьевых, сообщил массу прелюбопытнейших деталей о быте и привычках этих жильцов дома №21 по улице Первомайской. На серьёзный разоблачительный лад настраивают уже первые фразы молодого (28 лет) и явно активного кандидата в члены ВКП(б) Кондратия Андрианова: «Семья Винничевских, так же, как и Мелентьевых – это лица, живущие только для себя. Ни в какой общественной работе они не участвуют. Материально они, а в особенности Винничевские, обеспечены очень хорошо. Сам Винничевский человек неуравновешенный. (…) он страшно жену свою ревнует. Были случаи, когда кто-либо из знакомых его жены при прохождении по улице отдаёт приветствие ей, {а} он уже начинает ругать, ревновать». Далее последовала образная характеристика отношений отца и сына: «У Владимира есть велосипед, он на нём ездит редко, а причина тому та, что отец после каждой поездки заставляет чистить {велосипед} и так, чтобы понравилось ему». В общем, не отец родной, а лютый ефрейтор какой-то.

Любопытные бытовые зарисовки, однако, этими наблюдениями отнюдь не были исчерпаны. Андрианов следующим образом описал Володю Винничевского: «Владимир часто читал, это особенно летом. Как-то я сам лично видел у Владимира книжки, которые он читал, одна из них была о анонизме (так в оригинале – прим. А. Р. ), другая – название сейчас не помню, но там тоже по половому вопросу. Мне Владимир как-то летом показывал фотографические карточки порнографического порядка, это снимки половых сношений мужчины и женщины в разных формах. Я тогда ещё сказал Владимиру, что об этих карточках скажу твоему отцу, но этого не сделал, считая Владимира уже взрослым».

Надо безусловно сказать Кондратию Андрианову большое спасибо за его весьма выразительный и образный рассказ, благодаря которому мы, пожалуй, впервые увидели в убийце живого человека. Наконец-то нашёлся свидетель, который сказал, что Владимир, вообще-то, часто читал книги, причём книги для советской поры весьма необычные и редкие, явно не из районной детской библиотеки. Кто-то же ему их давал, где-то Владимир раздобыл неприличные фотокарточки – ещё один дефицит в реалиях тех по-пуритански строгих лет. И то, что 16-летний подросток продемонстрировал эти фотографии 28-летнему мужчине, тоже наводит на некоторые размышления. Неожиданно выясняется, что если Володя Винничевский доверяет собеседнику, то и держит себя с ним раскованно и смело. Можно даже сказать, инициативно. И в такие минуты он предстаёт перед нами вовсе не замкнутым и угрюмым, а вполне контактным молодым человеком. Его явно интересует сексуальная тематика, и он ищет собеседника, готового разделить с ним этот интерес, причём ищет его среди лиц мужского пола гораздо более старшего возраста.

В дальнейшем мы увидим, что Кондратий Андрианов был вовсе не единственным мужчиной, с которым юный Володя Винничевский искал контакт на почве общности сексуальных интересов. И это заставляет самым серьёзным образом задуматься над тем, что следствие в поисках интимных партнеров жестокого убийцы, быть может, смотрело вовсе не в ту сторону? Уголовный розыск проверял все упоминания – даже самые невинные – о возможных сексуальных отношениях Винничевского с женщинами или девушками, но может быть, следовало тщательно отработать предположение о таковых отношениях с мужчинами? Очень странно, что тема гомосексуальности в ходе расследования вообще не возникала, хотя мы увидим в последующем немало признаков, делающих предположения о гомосексуальной предрасположенности убийцы не лишёнными оснований.

Свердловская областная судебно-медицинская лаборатория 31 октября получила для экспертизы 16 предметов, изъятых уголовным розыском в ходе обыска места проживания Владимира Винничевского. Впрочем, если быть совсем уж точным, то в лабораторию СМЭ передали 15 предметов, а шестнадцатую позицию из описи («ботинки жёлтой кожи») доставили только 2 ноября, о чём имеется запись на обратной стороне сопроводительного письма. Напомним, изъятие всех этих вещей произведено во время обыска в комнате Винничевских ещё в первой половине дня 25 октября. Почему передача этих вещей затянулась на 6 суток и где вещи находились всё это время – непонятно. В этой связи нельзя без удивления читать постановление начальника ОУР о направлении вещей на экспертизу, в котором содержится категорическое требование: «Исследование направленных вещей произведите под углом обнаружения кровяных пятен, мазков, полового семени. Тщательно исследуйте пятна на серых брюках, левой их половине. Исследование прошу провести в самый кратчайший срок и акт выслать в ОУР УРКМ».

Даже пересылка документов из Нижнего Тагила или Кушвы в Свердловск не занимала более суток – нарочный садился в поезд с пакетом и без всяких проблем приезжал в областной центр. Что помешало отправить нарочного из здания уголовного розыска в дом №37 по улице Розы Люксембург, где помещалась в те годы областная лаборатория СМЭ, непонятно. Курьеру с опечатанной коробкой не нужен был даже мотоцикл, он спокойно преодолел бы расстояние чуть более километра за четверть часа неспешным шагом. То, что начальник ОУР требует провести исследования «в кратчайшие сроки», а сам при этом 6 суток – почти неделю! – «маринует» вещи в собственном сейфе, не может не наводить на размышления.