Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Был задан Георгию Винничевскому вопрос о половом воспитании сына. Отец высказался по этому поводу следующим образом (грамматика и стилистика оригинала сохранены): «Я говорил ему, чтобы он остерегался и особенно женщин, их в Свердловске много больных. Никаких подробностей по половому вопросу я ему не говорил, и никогда не было случая, чтобы он задал мне какой вопрос на тему о половой жизни… В обществе девушек он не был и старался избегать… Я никогда не видел у Владимира фотокарточек порнографического характера. Не видел и книг, в частности, об анонизме».

На вопрос о том, обсуждалось ли в их семье и вообще среди жильцов дома убийство Герды Грибановой, совершённое в соседнем дворе, Георгий Винничевский ответил развёрнуто. Ответ этот интересен, его имеет смысл процитировать без купюр: «Я знаю со слов Мелентьевой Марии о том, что Владимир видел труп Грибановой, когда его обнаружили. На похоронах Грибановой Владимир не был, так как в это время уезжал в гости в Атиг. Я лично ни до убийства, ни после убийства Грибановой никаких особенностей в поведении Владимира не замечал. Я и жена после убийства Грибановой часто вели разговоры {на эту тему}, очень жалели Герду, при этих разговорах бывал и Владимир, но он держался совершенно спокойно. В последующем, когда становилось нам известно о других случаях убийств детей в городе, я с женой также об этом разговаривал и при этом ничего {нельзя} было заметить за Владимиром». Георгий Винничевский подтвердил показания своей жены, также заявлявшей, будто Владимир являлся свидетелем разговоров об убийстве Герды Грибановой. Напомним, что сам обвиняемый это категорически отрицал.

Родители не оговаривали сына, поскольку подобный оговор не имел для них ни малейших резонов, следовательно, их показания достоверны. А это означает, что с самых первых допросов Владимир Винничевский вполне осмысленно вводил следствие в заблуждение, настаивая на том, что никогда не слышал обсуждений убийства Герды Грибановой. Может показаться странной логика, согласно которой он признается в тяжких преступлениях, но при этом почему-то запирается в сущих мелочах, но эта странность вовсе не отменяет существования в голове убийцы некоего замысла или, лучше сказать, образа действий, который тот считал оптимальным и которому пытался следовать. Как нам станет ясно позднее, Владимир Винничевский не собирался умирать и защищал свою жизнь весьма и весьма разумно. А то, что замысел молодого человека мог поначалу казаться странным или откровенно глупым, вовсе не отменяет его наличие.

Помимо допросов родителей и школьных учителей, а также изучения школьных характеристик на обвиняемого, интерес для следствия представляли и друзья Владимира Винничевского. Учитывая замкнутость обвиняемого, логично было предположить, что товарищи, друзья и однокашники видели его совсем не с той стороны, нежели учителя и родители.

В числе первых на допрос оказался вызван тот самый Владимир Иванович Гапанович, что в январе-феврале 1937 г. замышлял вместе с Винничевским побег к отрогам солнечного сытого Кавказа. Владимир Гапанович был почти на год старше своего друга, и, если честно, не совсем понятно, как это он умудрился попасть в один класс с Винничевским (не надо забывать, что последний сам пошёл в школу с задержкой в год). Скорее всего, Гапанович к пятому классу уже успел остаться на второй год – иное в голову не приходит, но протокол его допроса данное обстоятельство никак не проясняет.

На момент допроса Владимир Гапанович работал электриком в.., тут читателю можно предложить тест на сообразительность – правильно! – в том самом театре музыкальной комедии, в котором трудились уже известные нам Георгий Винничевский и его свойственник Петр Мелентьев. Удивительное совпадение, что и говорить! Так прямо и просятся в строку слова Олега Митяева: «Как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались». На самом деле, список интересных персонажей, связанных с этим театром, отнюдь не исчерпывается перечисленными выше. В этом оазисе культуры трудился ещё один очень любопытный для нас человек, чья роль в истории свердловских убийств, по мнению автора, до конца так и не выяснена. Просто на момент описываемых событий – то есть начало ноября 1939 г. – следствие о нём ещё ничего не знало, поэтому и мы не будем его поминать, дабы не нарушать хронологию повествования. Но сам по себе факт, что театр музкомедии притянул к себе стольких участников этой истории, заслуживает быть отмеченным.

Как видно из вступительной части протокола допроса, отец Володи Гапановича был директором магазина, его репрессировали в 1937 г., и сын не знал, жив ли тот. В ноябре 1939 г. он проживал с матерью и её новым мужем, а также младшей сестрёнкой. Рассказывая о планировавшемся в 5 классе побеге, Володя Гапанович уточнил, что группа беглецов состояла из трёх человек: его самого, Винничевского и Липцева. Последняя фамилия прозвучала в этом деле впервые, до этого третьим участником побега называли других одноклассников – кто Сарафанникова, кто – Дробинина. Инициативу побега Гапанович приписал Винничевскому, что выглядит вполне логично – тот уже арестован за что-то серьёзное, а коли влип, так пусть и отдувается за всех и вся! Также Володя Гапанович не стал церемониться и с Липцевым, заявив, что тот «обещал достать колбасы, ветчины, сосисок, это он хотел украсть из склада, который находится в одном дворе с квартирой Липцева». О своей же роли Гапанович высказался предельно лаконично: «Я лично хотел денег попросить у отца под предлогом покупки костюма себе».

Замечательное распределение обязанностей, при котором преступления совершают все вокруг, а сам Володя Гапанович предстает в роли ангела и разве что крылышками за спиной не шелестит для пущей убедительности. Поэтому очередной вопрос следователя его, должно быть, неприятно поразил: «Расскажите следствию, где и при каких обстоятельствах вы с Винничевским и Липцевым пытались совершить кражу из воинского склада?»

Почуяв, что дело запахло жареным, Гапанович мгновенно выдал очередную порцию воспоминаний: «В нашей школе также в 5 классе была вторая группа учеников, которые также собирались поехать в Крым. В эту группу входили: Капралов Борис, Вишняк, Незнаев Роман. И я слышал от Незнаева, что они пытались совершить кражу со склада оружия, но их заметили, и была за ними погоня».

Читая такое, не знаешь, чему удивляться больше: безудержной предприимчивости свердловских детишек или их полной безмозглости. Автор должен сознаться, что ему в детстве нравилась книга «Тимур и его команда», но погружение в гущу отечественной истории не оставило ни малейшей толики уважения к той политической «заказухе», что столь деятельно и не без таланта кропал Аркадий Гайдар. Согласитесь, в этой книге можно найти немало жизненных примеров, позволяющих посмотреть на предвоенное поколение без тех розовых очков, что так старательно советские писатели пытались нацепить на глаза читателей.