Виталий Виниус - Римские вакации

— Из какого пятого?! Зенки протри!… — рявкнул мясистый детина и потряс волосатыми кулаками: — Бей брутальных псов!

Ему сзади заехали в ухо; разгорелась нешуточная потасовка. Мирные граждане шарахнулись в стороны, немирные полезли вперёд.

— Ну вот, снова резня начнётся! — расстроенно простонал старик, пристроившийся к нам. — А бедному римскому народу отдувайся.

В конце улицы, откуда мы ушли, раздался душераздирающий визг, зазвенели мечи. Толпа разом хлынула на бесплатное зрелище. Наши рабыни ахнули и стали жаться к нам.

Старец, подобрав подол не по росту длинной туники, тоже попытался удариться в бега, но Джон успел ухватить его за шкирку и слегка приподнять, отчего дед вхолостую заболтал ногами, завертелся как картонный клоун и заорал визгливо:

— А ну поставь на место, я кому сказал!

Джон вежливо выполнил просьбу старшего по возрасту; тот прытко повернулся к нам, готовый орать и плеваться, но впечатлявший шик нашей одежды, а особливо жилистый кулак Серёги образумили скандалиста, и пришлось ему проглотить приготовленные оскорбления, оказавшиеся, видно, весьма ядовитыми, ибо старец позеленел, сморщился и как-то судорожно квакнул.

— Послушай папаша, — обратился к квакуну Джон. — Не подскажешь ли ты нам как человек осведомлённый и многоопытный: из-за чего в городе Риме такой ажиотаж?

Осведомлённый и многоопытный поковырял в ухе и, разглядывая палец, назидательно произнёс:

— Ну, молодёжь! Ничего не знает, окромя как родного дядюшку ножиком истыкать!…

Дед явно намеревался изобразить длительный монолог с обширным резонёрством, но тут Серёга сердито насупился и приблатнённо прохрипел:

— Короче!

— Ага! — тут же сориентировался говорун и продемонстрировал образец лаконизма: — Брут с приятелями Цезаря прирезал. Сто ран и все несовместимые с жизнью!

Джон отвернулся от старика, потеряв к нему всякий интерес, и, задумчиво поглядев на очередную порцию нервных легионеров, спешивших куда-то с мечами наголо, забормотал под нос:

— Однако, политическая нестабильность… Как бы не случилось нарушение прав человека… Посредством непосредственного нанесения ущерба здоровью…

— Какой такой ущерб… Не имеют никакого права, — заволновался Лёлик и вжал голову в плечи, но узрев обращённые на него взоры мартышек, пропитанные восхищением как коврижки мёдом, плечи распрямил, голову задрал гордым страусом и весьма по-молодецки гаркнул: — Эть их к ядрёной фене! — отчего мартышки дружно зааплодировали.

— Ну ладно! — выступил я с дельным предложением. — Давайте до хаты двигать, а там разберёмся.

На том и порешили. Быстро миновали Этрусскую улицу, мелкими перебежками форсировали Форум, а затем, выбирая переулки, где народу было поменьше, стали продвигаться в сторону Квиринала.

— Однако непонятно, — сказал Боба. — Вроде бы, получалось, Цезаря ещё не скоро должны были порешить, а тут раз, и уноси готовенького!

Лёлик глубокомысленно насупился, пожал плечами и начал важно рассуждать:

— Да уж, исторический бардак налицо… Небось, из-за нас. Влезли в прошлое как к себе домой, накуролесили не по малому, ну вот и нарушили… как его… временной распорядок. Внесли, понимаешь, парадокс. Оттого здесь всё и пошло не по плану историческому, а наперекосяк.

— А я вот фильм смотрел, — живо начал вспоминать Серёга. — Там чудики какие-то тоже в прошлое поехали на динозавров охотиться. Так один из них на бабочку наступил. Потом они назад вернулись… в смысле, вперёд… короче, в своё время, а там полная фигня!

— Вот и мы вернёмся, и у нас фигня! — посулил Лёлик, посмотрел на Раиса и уточнил: — Типа, до сих пор татаро-монгольское иго.

Раис на такую перспективу сладко зажмурился и пробормотал:

— И с нашим удовольствием!…

Наконец, мы поднялись на Квиринал и вышли на свою улицу. Там никаких митингов не наблюдалось. Только навстречу попались два торопливых типа неприметного вида. Мы подрулили к заветной калитке и забарабанили в неё. За калиткой тут же раздалось сопение; приоткрылось оконце, блеснул глаз.

— Давай, открывай, Титок, свои! — нетерпеливо заорал Серёга.

Калитка распахнулась, и прямо с порога окатило нас бородатой уже информацией о убиенном диктаторе и убивце племяннике.

— Знаем, слыхали! — гаркнул с ненавистью Лёлик, оттолкнул вилика и дребезжащим галопом кинулся в спасительную тень дома, одновременно измученным дискантом призывая к себе юных рабов для незамедлительного снятия доспехов. Те быстро появились, начали развязывать ремни на панцире и поножах, стаскивать их.

Мы тоже переместились в тенёк, составив корзинки с покупками у стены. Девушки приблизились к нам.

Тит также подгрёб поближе. Вид у него был странный и какой-то двусмысленный: он поминутно дёргался, потирая нервно ладошками, то зыркал на нас, то поглядывал на рабынь. Физиономия вилика была шизофренически перекошена: одна сторона кривилась, словно бы в попытке ухмыльнуться, а другая являла гримасу уныния и испуга.

— Ты чего? — с подозрением спросил его Раис. — Или покушать напортачили?

— Нет, нет! — запротестовал вилик, затряс головой, осклабился уже почти полноценно и затараторил, не переставая потирать ладошками: — Всё готово! Всё в лучшем виде! А как же?… Верой и правдой!…

— Смотри у меня! — на всякий случай погрозил ему пальцем Раис.

— Однако, наконец-то заполучили девулек… — с глубоким удовлетворением сказал Джон, разглядывая рабынь.

— А чо сейчас делать-то будем? — бойко спросил Серёга.

— Обед чичас закатим знатный аж до ночи, брудершафты попьём… — молвил Раис, жмурясь и причмокивая.

— Поначалу приодеть барышень следует в туалеты вечерние, — напомнил эстет Джон, — отпарфюмерить…

— В баню!!… — страшно прохрипел оставшийся в одних чёрных сатиновых трусах Лёлик, после чего бессильно опустился на беспорядочно сваленную кучу боевого обмундирования и в неописуемом ожесточении принялся скрести пятернями подмышками, а когда же, по его мнению, дамы смотрели в сторону, рьяно залезал и под сатиновый предмет туалета.

— А ведь дело говорит! — обрадовался Серёга. — Сейчас веничек сварганим берёзовый!

— И где ты тут берёзу увидел, ботаник юный? — осведомился Джон, потом оборотился к вилику, посмотрел на него длительно, после чего удивился с холодностью: — А ты что же, братец, стоишь, баню не готовишь?

— Так всё уже готово, — ответил Тит с подобострастным хохотком.

— И вода горячая есть? — спросил Боба.

— Нагрели, — сказал вилик.

— Ну молодец! — похвалил Джон и скомандовал, указав на корзины: — Тут вот покупки новые прибери давай… — а затем, обращаясь к рабыням, проворковал: — Прошу в дом!

— Просим, просим! — подхватил Раис и стал подпихивать их в бока.