Виталий Виниус - Римские вакации

Цезарь не остался в долгу и улыбнулся ещё шире. Я улыбнулся из-за всех сил, но тут же напоролся на уж совсем грандиозную улыбку. Ответить достойно мне уже не хватало природных способностей; я с надеждою посмотрел на коллег. Те мигом сориентировались, и в Цезаря ударил целый залп улыбок, ухмылок и тому подобных гримас, подтверждавших наши совершенно дружеские намерения. С особенным блеском отстрелялся Серёга, умудрившийся поймать солнечный луч полированной фиксой и запустить зайчик Цезарю прямо в глаз.

Цезарь ошарашено зажмурился, отодвинулся осторожно вбок и, словно бы невзначай, спросил:

— Кстати, насчёт цирковых игр, как вам сегодня понравилось?

Серёга вмиг поскучнел, сморщился гадко и пробормотал:

— Да шёл бы ты…!

— О, конечно, конечно! — заторопился я высказаться погромче, здраво рассудив, что Цезарю совсем необязательно знакомиться с некоторыми пожеланиями возможных аспектов своего жизненного пути.

— Я очень рад! — убедительно сказал Цезарь и в самом деле очень обрадовался.

Затем он скучающе поглядел в сад и, как бы безо всякой задней мысли, поинтересовался:

— А вы случайно не заметили, вроде что-то гремело всё во время игр?

— Именно гремело. И даже молнии были, — ответил я с непроницаемым как японская маска лицом, что, к сожалению, никак нельзя было сказать о коллегах, вмиг приосанившихся и как один поправивших вооружение.

Цезарь внимательно изучил их кульбиты и уже с некоторой настороженностью спросил:

— А не находите ли вы, что эти громы как-то связаны с телесными повреждениями, нанесёнными гладиаторам, львам и прочей живности?

Я подумал и глубокомысленно молвил:

— Отчего же…

Цезарь подобрался как боксёр на ринге — его напряжение передалось псу, заворчавшему утробно — и вкрадчиво спросил:

— А не имеют ли отношение к смертоносному грому вот эти заковыристые штуки?… — и потянулся к лежавшему на коленях у Серёги шмайссеру.

Серёга мигом спрятал автомат за спину и набычился недобро. Цезарь отдёрнул руку и отвалился на спинку кресла.

Но тут Раис, напрочь позабыв об уговоре блюсти секреты, гордо брякнул:

— А как же!…

Цезарь помолчал, а потом просительно произнёс:

— А не могли бы вы мне показать, как эти громы гремят…

Мы с коллегами перекрёстно переглянулись; большинство мимически проголосовало за положительный ответ.

— Отчего ж не показать, — с ленцой сказал Джон. — Боба, покажи…

Боба пожал плечами, встал, подошёл к балюстраде и осмотрелся. Затем хмыкнул и, неопределённо ткнув пальцем в сад, спросил:

— Юльевич, тебе вон та ваза нужна?

Цезарь посмотрел в указанном направлении и осторожно ответил:

— Да нет…

— Ну тогда смотри…

Боба вскинул пулемёт, прицелился и выпустил короткую очередь. Каменная ваза разлетелась вдребезги.

От грохота выстрелов Цезарь подпрыгнул и заметно побледнел; потомок Цербера взвизгнул и кинулся прятаться под кресло.

Немного погодя на террасу, стуча сапогами, влетело несколько легионеров с обнажёнными мечами. Увидев своего патрона живым и невредимым, они остановились, не зная: чего делать.

Джон небрежно указал на вояк и наставительно сказал:

— Вот если таких в рядок поставить штук десять, так одним… э-э… громом насквозь можно всех и прошибить, — при этом бессовестно преувеличив технические характеристики нашего вооружения.

Цезарь задумчиво посмотрел на легионеров, а потом, спохватившись, махнул им:

— Идите, идите себе…

Служивые, топоча и оглядываясь, ушли.

— А как эти штуки работают? — с некоторой опаской поинтересовался Цезарь.

— А знать это тебе ни к чему, — строго сказал приободрившийся Лёлик и даже погрозил пальцем.

Джон одобрительно кивнул и проинформировал:

— Всё равно кроме нас никто ими управлять не может.

Раис самодовольно надул щёки и заявил, подведя теоретическую базу:

— Нам их боги нашенские вручили в личное пользование!… — подумал и добавил значительно: — За особые заслуги!

Боба побаюкал пулемёт в руках и строго подвёл итог:

— Так что даже трогать не моги!

Цезарь задумался, глядя украдкой на наше стрелковое оружие, а потом спросил осторожно:

— А чего будет?…

— Амбец! — сурово предрёк Джон.

— Чего? — придурковато переспросил Цезарь.

— Кранты! — крикнул ему как глухому Лёлик.

— Не понял… — растерянно ухмыльнулся Цезарь.

— Полный песец! — весело посулил Серёга.

Цезарь недоумённо пожал плечами.

— Короче, божья кара на весь римский народ на вечные времена, — развёрнуто доложил я.

— Ага… — пробормотал Цезарь и задумчиво опустил веки.

Затем зыркнул на нас разгоревшимся взором и совершенно бессовестно польстил:

— Наверное, вы могучие и непобедимые воины!…

— Да уж! — не выдержал Раис, напыжившись индюком. — В случае чего любое войско или там целый легион одной левой могём!…

— Неужели можете… то есть могёте?! — Цезарь в восторге аж хлопнул себя по ляжкам.

— Могём! — солидно подтвердил Раис.

Цезарь восхищённо потряс головой, пару раз закатил глаза и сладко поцокал языком; потом, решив, видно, что восторгов достаточно, задумался, почесал лысину, а затем деловито осведомился:

— А как вы вообще относитесь к военным походам? Ать-два, понимаете, свежий воздух, новые впечатления, немножко посражался, победил и никаких гвоздей. И египтянки, я слышал… кхе-кхе… о-очень горячие дамочки! Да и плачу я легионерам по-царски. Двадцать денариев в месяц и десятина от войсковой добычи. Ну так как?

— Чего: как? — осторожно уточнил я.

Цезарь почесал нос и ответил:

— Да небось слышали: война тут у меня небольшая происходит с подлым предателем Помпеем.

— А то как же! — важно подтвердил Раис. — Чай, в школе изучили. Ещё картина такая есть: "Последний день Помпея" называется.

Цезарь озадаченно поглядел на эрудита и продолжил:

— Ну так вот, Помпей всё воду мутит — в Египет сбежал, понимаешь. Войско там набирает, грозится на Рим идти. Ну, мы в сенате посоветовались, и я решил пока не поздно высадить пару-тройку легионов в Александрии и там взять Помпея тёпленьким. Да и египтян наказать за то, что предателя пригрели… Ну как?

— Отличный план, — похвалил я стратега.

— Да я не про то, — кротко возразил Цезарь.

— А про что? — спросил подозрительно Джон.

Цезарь глубоко вздохнул и, подавшись вперёд, напрямик предложил:

— Шли бы вы ко мне на службу. А я бы вас не обидел, — сказано это было таким тоном, каким любящий дедушка приглашает на карусель любимых внуков.

На мгновение коллеги застопорились, переваривая совершенно неожиданный поворот событий, никак не вписывавшийся в наши чисто туристические намерения, но потом один за другим возбуждённо зашевелились.