Глеб Исаев - Двойник

— Ну извини… — стараясь уйти от скользкой темы, ухватил вилку и с азартом принялся за обед.

— Вкусно… — в два счета расправившись с порцией, он вытер с тарелки остатки соуса корочкой хлеба. — Странно, такое чувство, что сто лет ничего не ел.

Маша вновь покосилась на него: — Странный ты какой сегодня. Не знобит?

— Да нормально все. Просто проголодался.

— Раньше ты, по-моему, даже не замечал, что ешь, — в раздумье произнесла она. — И приставать не пытался. Вообще на киборга больше похож был. А сегодня, смотрю, улыбаешься.

— Да ладно тебе придумывать, что я раньше — не улыбался, что ли?

— Улыбался, но… как сказать, ты сейчас как-то человечнее выглядишь. Не могу объяснить…

— Ну и не стоит голову забивать, — Андрей сладко потянулся, — эх… покурить бы?

— Что?

— Покурить, говорю, после обеда, милое дело, — он поднялся, хлопнул себя по карманам.

— Хм… так я что, выходит, и не курил все это время? — обалдело уставился он на Машу. — Да… Это серьезно. Ну, тогда и не стоит. Перетерпим. Всегда хотел бросить. Я ведь с пятнадцати лет курил. Не поверишь, как отец с матерью разбились, так сам себе хозяин стал, воспитывать некому было…

— Нет, ты все же пойди, приляг, — с опаской произнесла девчонка.

— Да ладно, сколько можно валяться, — он осторожно прошелся по кухне. — Голова и не болит почти.

— Слушай, а я ведь, пока ты спал в Росконцерт ездила и еще в три места, — решила отвлечься от обсуждения происходящих с Андреем странностей Маша.

— И что?

— Ничем они порадовать не могут, — передразнила она чей-то скучный голос. — Все гастроли уже расписаны. Советуют договариваться самим. Только… мне еще сказали, что это тоже почти нереально.

— Что нереально? — Андрей, развернув стул, уселся на нем верхом, сложил руки на спинку и внимательно уставился на Машу.

— Это в каждом городе нужно с конкретным агентством договариваться. Рекламу

Он прищурился, незряче уставился на крашенную светлой краской стену.

И вдруг пропел сильным, удивительно глубоким баритоном: — А напоследок я… скажу…

Выпрямился, неуловимым вдохом набрал воздуха в грудь и повторил рефрен, уводя мелодию едва не на все три октавы, удержал на грани…

Маша охнула: — Так ты, ведь и правда, певец.

— А что, по мне не видно? — он встал, выпрямился. Замер, припоминая слова, а затем пропел куплет Ахмадулинского романса от начала и до конца.

— Ну как? — он весело рассмеялся, глядя на ее округлившиеся глаза.

— Здорово! Это как… ну, в общем, класс! Супер! — едва смогла отыскать Маша слова восхищения. — Тебе надо на сце… Ой, ну в смысле, я и не думала, что у тебя такой классный голос. В телевизоре ты всегда ерунду какую-то пел. И выл страшно.

— Да не я это пел. Я ж тебе уже говорил, попросили… подменить, — он сбился, махнул рукой. — Ладно, проехали. Давай, лучше, о деле.

Порылся в кармане халата, вынул смятую визитку, потыкал пальцем в кнопки телефона.

— Здравствуй, Григорий, Андрей это, — произнес он, дождавшись ответа. — Не отвлек? Да, все нормально, ничего он мне не отшиб. Ладно.

Он выслушал длинную тираду шоумена по поводу произведенного им фурора, и попытался вклиниться в монолог: — Погоди, с этим потом. Я ведь не боксер, чего мне на этом ринге делать. Ты лучше скажи, как мне тур гастрольный по быстрому организовать. Менеджер мой сам знаешь, того… А Мария еще не в курсе… Ну понятно… Да, там была, но ничего они ей не сказали. Нет мол… . Не хотят. А сам я пока это со всеми сговорюсь, год пройдет. Маша с ног сбилась… Ты вроде как помочь обещал? Выручишь? Сколько? Десять? Не круто? Десять-то. А и ладно, согласен. Значит… позвонишь? Хорошо… — Андрей замолчал, слушая рокочущий в трубке голос. Имиджмейкер? Ну хорошо, давай своего мейкера. Повторил несколько цифр. — Запомнил. Позвоню.

— Ну и что он сказал? — осторожно спросила Маша, когда Андрей выключил телефон.

— Десять процентов слупил, паршивец, — Хмыкнул Андрей, занося в память телефона продиктованный Григорием номер. — Но, если он нам тур пробьет, то, считай, вдвойне обернется. Потому, как самим нам это куда дороже обойдется. Он еще телефон какого-то специалиста дал. Распространением дисков занимается. Суслов фамилия. Ну что ж, посмотрим какой такой Суслов.

— Да ты что… — Маша даже задохнулась от удивления. — Тот самый? Мне про него в Росконцерте сказали, что на него все завязано…

— Ну, я не знаю, может и он, — не поддержал ее восторга Андрей. — Хотя, мало-ли в Бразилии донов Педро. А впрочем, какая разница? Сделает — хорошо.

А вот то, что гитары в доме нету, это плохо, — огорченно пробормотал он. — Что за дом без гитары? Непорядок. Завтра, с утра, едем покупать инструмент. И вот еще… Я конечно не специалист во всех этих музыкальных делах, но что-то мне подсказывает, диск этот дело третье.

— Как это?

— Дело в том, что Андрюша, певец этот, которого я замещаю, похоже на самом излете своей славы находится. И новый диск его покупать мало кто станет. Я конечно о своих художествах объективно судить не могу, но те песни, которые он исполнял, могу одним словом назвать — фуфло. Да и вообще, без раскрутки, так мыслю, сейчас вряд-ли можно продать. Интернет всю коммерцию на корню погубил. Разве что на концерте, или, если конечно понравится людям, после гастролей… А вот песенки у меня в голове крутятся. Попробую пока хоть слова записать.

Машин уход Андрей даже не заметил. Он сидел за столом и лихорадочно записывал что-то в найденой в гостиничном шкафу тетради.

Разбудил Машу густой баритон, доносящийся сквозь хлипкую стену.

Она торопливо оделась и кинулась в соседний номер.

— Утро красит нежным светом стены древнего Кремля… — звучал из приоткрытой двери ванной комнаты веселый мотив.

— Да не ори ты так поспать, — крикнула Маша. — Люди спят еще… Нас ведь выселят.

— Что? — Андрей, который, благодаря намыленным густой пеной щекам, крепко походил на импортного Санта-Клауса, заглянул в комнату: — А… так вы еще спите? Тогда мы идем… — передразнил он рефрен идиотской рекламы какого-то моющего средства. — Быстро вставай, пора на работу. Поедем инструмент покупать. Только быстрее надо, пока я все не позабыл. — Он кивнул на лежащую возле стола стопку исписанных листков. Тексты-то записал, а вот музыку… Я ж нот не знаю.

Однако быстро не вышло. И дело оказалось вовсе не в Маше. При близком рассмотрении выяснилось, что одежда Андрея, пришла в полную негодность.

Каждый, кто хоть раз пытался отстирать засохшие пятна крови, без сомнения согласится с тем, что занятие это долгое, нудное и, практически, бесполезное.

Андрей не стал даже пробовать. Собрав барахло, запихал его в пластиковый пакет и задумчиво посмотрел на Машу.

— Ну и чего такого? — перехватила его взгляд верная помощница. — Сейчас схожу. Ты только размеры скажи.