Роман Тюрин - Скрамасакс

Ответить я не успел, поскольку над бортом показалась помятая, заплывшая морда сплошь покрытая густым чёрным волосом, без растительности оставались лишь щёлочки опухших глаз, верх скул и огромный, кавказского вида, шнобель.

— Чего надобно? Почто честным людям спать мешаешь? — пьяным ещё голосом, с лёгким акцентом возмутился грек.

— Ну, где ты опять давеча нажрался? Ууу… Ирод! — с замахом рыкнул мастер, — Глаза бы мои тебя не видели. Бегом приводи себя в порядок да покажи боярину лодку, — рявкнул грозный работодатель и пьяницу как ветром сдуло.

— Какова цена, уважаемый? — перешёл к конкретике я.

Мужик призадумался и, загибая пальцы, начал что-то бубнить, слух разобрал лишь отдельные слова: "Материал, пенька, парусина…"

— С воеводой рядились на двадцать Новгородских рублей, — наконец-то выдал он, однако увидев мои округлённые глаза, быстро продолжил, — Тебе за восемнадцать отдам, — а на секунду зависнув, добавил, — Московских.

— Побойся Бога, три килограмма серебра за маленькую лодку?.. — быстренько прикинутый вес, вызвал праведное возмущение.

— Килуграма — енто чего? — озадачился собеседник.

— Да ничего — до хрена это, вот чего.

— Так это… лодка-то какая! — стрела, испытаешь и все двадцать пять дашь.

— Давай так, без испытания, я тебе десять, а ты мне струг, но полностью укомплектованный, с якорем, запасным парусом, парой лишних вёсел — всё как положено. Да и от пьяницы твоего избавлю, ежели конечно он сам захочет. Идёт? — мастер призадумался. Я добавил, — Деньги прямо сейчас… и серебром.

— Пятнадцать, но только для тебя, понравился ты мне, — после минутной паузы, подхалимски резюмирует тот, — До завтрева всё подготовлю, там и рассчитаемся.

Поторговавшись с полчаса, сошлись на тринадцати Московских рублях и полностью укомплектованном судне. Всё равно, две тысячи шестьсот деньги, это два с лишним килограмма серебра — за не большую, хоть и симпатичную лодку, как-то многовато, однако положение наше безвыходное — надо плыть, и других вариантов я не придумал.

— Тогда встречаемся утром, с меня деньги с тебя струг, — закончив торг, мы хлопнули по рукам.

Тут, нарисовался грек — коренастый мужик, лет пятидесяти и, обращаясь ко мне заявил:

— Что показывать-то, сам, небось, видишь всё.

Помолчав немного, я перешёл в изменённое состояние, попытался разобраться по ауре, что он за человек. Ничего не понял — цвета неяркого свечения были какие-то грязно размазанные, однако, никакого тумана или дымки не наблюдалось. Раньше, копаясь в переданных мне дедом знаниях, я нашёл довольно чёткую, но краткую инструкцию по определению сущности человека. Там упоминалось только свечение или туман, соответственно, светлое и тёмное, однако, они не обозначали ни хорошего, ни плохого, только говорили о наклонностях данного индивидуума, более конкретной информации не имелось. Видимо, до тонкостей человеческих характеристик и зависимости их от внешнего вида ауры, придётся доходить самому.

— Вижу, вижу, — рассматривая корабль, задумчиво пробормотав, перескочил на другую тему, — Ты, Атанас, к нам в ватагу пойдёшь — кормчим, аль на берегу не всё ещё выпил? — Наличие свечения, хоть и грязного, указывало на то, что человек он, наверное, не плохой, и я решился сделать ему предложение.

— Куда пойдём да какие условия? — заинтересовался собеседник.

— На Каму, условия узнаешь у старшего — идёт?

— Идёт.

— Тогда пошли, с дедом тебя познакомлю, только сначала в кремль — к посаднику заглянем.

— Не… к посаднику мне нельзя, — протянул тот, слегка покраснев.

"Накуролесил, видимо, и наверняка, по пьяни", — про себя сделав вывод, вслух же предложил:

— Тогда, давай, как стемнеет, к Ивану на постоялый двор приходи, знаешь такой? — Атанас кивнул.

— Прохора Алексеевича спросишь, ну, или меня — Романом зовут, — представившись, протянул ладонь.

Рукопожатие оказалось крепким, но ручонки потряхивались, и пришлось уточнить:

— Только трезвым, иначе разговаривать не будем — в морду дадим да выгоним. Уж не обессудь, — грек часто закивал и мы со всеми распрощавшись, поспешили в кремль.

Прохор с Халом ждали нас у ворот. По дороге к терему посадника, из сбивчивого рассказа татарина я узнал, что они всё продали местным перекупщикам и нас больше ничего не задерживает. Я, в свою очередь, поведал друзьям о струге, услышав цену, дед приподнял бровь и буркнул:

— Надеюсь он того стоит? — А Хал, присвистнув, предложил, сразу после суда, ежели конечно, всё обойдётся, двинуть к верфи — глянуть на золотой кораблик.

Городок оказался так себе. Немощёные, грязные улицы располагались в хаотичном порядке. Казалось бы — после того как крымчаки спалили кремль, возьми да и спланируй город заново, так нет же — всё вкривь да вкось. А вот, дома были хороши — добротные срубы, кое-где и о двух этажах, смотрели на нас нарядными, резными наличниками и вид имели просто праздничный. Ближе к центру на дороге появились друг к другу плотно подогнанные дубовые плашки.

"Значит, вскорости всё замостят", — подумал я и увидел находящийся за добротными воротами терем посадника.

Постучав в калитку и проинформировав стражу о цели визита, мы вошли внутрь. Нормальный такой домик, как почти всё вокруг рубленный из толстенных брёвен выделялся на общем фоне некоторой вычурностью. Построен терем был буквой п. Средняя его часть, как говорят в этом времени, о трёх жильях, две боковые значительно длинней и о двух, просторный двор располагался между ними словно в колодце. Резное крыльцо вело сразу на второй этаж центральной части здания, возле которого, велев подождать посадника снаружи, нас и задержали охранники. Вскоре подоспел харчевник Иван.

Суда как такового — не было, градоначальника мы так и не увидели, на ступени вышел давешний дьяк да объявил:

— Конокрады допросу не выдюжили, имущество их переходит в казну, к вам претензий нет — все свободны. — Недоумённо переглянувшись, от греха подальше, мы поспешили вон.

— Старший их, — по дороге поведал нам слухи Иван, — Вдрызг проигрался, профукал всё — и ладью и кассу. Купцы Ростовские, до дому добираться надо, да дела поправить, а боевые кони в цене, вот они, по всей видимости, и решили таким образом раздобыть средства передвижения — однако не удалось. Если бы ты, Роман, их не остановил — поминай как звали, купцы нелюдимые в наших краях новые, никто их толком не знает.

— У вас, что и казино имеется? — несколько удивлённо выпалил я, однако заметив промелькнувшее недоумение исправился, — Игорный дом — то есть.

— Ага, ногайцы на выселках поселились да повадились устраивать петушиные бои, в кости там играют и ещё во что-то.

"Ничего не меняется в мире", — подумалось мне и мы подошли к воротам.