Роман Тюрин - Скрамасакс

Организм после очередного спазма, блокируя боль, отключает сознание: "Опять пронесло, я выжил, везёт будто утопленнику…" — мелькает последняя мысль и снова мрак.

В гипермаркете Глобус, как всегда — столпотворение, вроде середина рабочего дня, а людей миллион — машину не припаркуешь.

"Постой… опять реальность две тысячи пятнадцатого, блин… потерялся я окончательно — то средневековье, то преисподня, то двадцать первый век, так и умом повредиться недолго…"

"А что если я уже того… ну, в смысле шизофрения да всё такое, и не было никакого кабана, никакого Прохора Алексеевича, никаких путешествий и переносов сознания… — тупо расстройство психики — душевная болезнь. Хотя, всё очень реалистично, впрочем, откуда мне знать как там у них — у шизофреников, но с другой стороны если я заболел, то уже знаю — бредишь всё равно, что живёшь полноценной жизнью".

"Блиииин!.. Если заболел, значит — заболел. На этом жизнь не кончается, впрочем, существование в состоянии шизофрении, как оказалось — намного динамичней и весьма интересней. Стоп, слышал — душевнобольные никогда не сознаются в диагнозе, а я почти с этим фактом смирился, следовательно, шанс, что здоровье моё в норме ещё не потерян. А ведь в самом начале, при встрече с Аникой, имели место схожие подозрения, и открестился я от них аналогичным образом…"

— Брр… — выгоняя провокационные рассуждения, трясу головой.

Я на заднем сиденье автомобиля, за рулём сидит моё тело с поселившейся в нём навкой, справа дед, водитель ищет место парковки.

"Это что же получается — навыки вождения присущи телу, не разуму! Впрочем, хрен с этим всем. Сейчас что-то будет, иначе я здесь бы не находился — вот этого вполне достаточно, а по поводу всяческих теорий и предположений о состоянии душевного здоровья — в следующий раз, в более спокойной обстановке".

Примерно таким вот образом прошли переговоры на высоком уровне то ли мнимой, то ли уже настоящей шизофрении с сознанием, и как только закончился внутренний монолог, салон автомобиля наполнил тёмный густой туман крайне схожий с духом знакомым мне по преисподне. Похоже, видел его исключительно я.

"Что предпринять?.. Как предупредить водителя и пассажира?.."

Кричу — не слышат, толкаю — рука проходит сквозь тело.

"Если это существо из чистилища, то наверняка, какой-нибудь демон. Как бороться с чертями — я ещё не проходил. Что делать?.. Что делать?.. — мозг, хаотично перебрав доступные на данный момент варианты, вычленил по искомой тематике, пожалуй, единственный, — Сей род изгоняется постом да молитвой…"

"Поздно пить боржоми, когда почки отказали… — пост отметаем, остаётся только молитва".

Тем временем наш автомобиль, медленно катясь по ряду меж припаркованных машин, начал резко разгоняться, у водителя мышцы шеи расслабились, голова упала на грудь.

"Сейчас врежемся в стену, и всем будет трындец…"

Схватившись рукой за нательный крестик, принимаюсь громко читать:

— Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое… — тварь заполнившая салон автомобиля стала нервничать — заклубилась чернотой, подёрнулась рябью.

— Да приидет царствие Твое… — громкий визг резанул по ушам.

— Да будет воля Твоя… — дымка исчезла, салон резко очистился, водитель очнувшись ударил по тормозам.

— Яко на небеси и на земли…

Скорость километров под шестьдесят. До бетонной колонны стеклянной стены, считанные метры…

— Хлеб наш насущный, даждь нам днесь…

Машина, на скользкой от дождя дороге, идёт юзом, её разворачивает на девяносто градусов…

— И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим…

Меня выбрасывает из салона…

— И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, аминь…

Так и не узнав удалось ли кому-нибудь выжить в холодном поту прихожу в себя.

Темно, укутанный в звериные шкуры лежу на чём-то мягком, да терзаюсь вопросом: "Где я? На наш струг — мало похоже, качка отсутствует. Не видно, ни зги".

Перейдя в изменённое состояние, осмотрелся: убогая землянка — ярко подсвеченная энергией исходящей от дальнего её угла. Ничего особого, аскетизм и нищета, но это если не считать двух икон, вот они-то представляют собой истинное сокровище. Даже в Успенском соборе града Владимира такой мощной силы ни у одного из образов не наблюдалось, её лишь можно было сравнить с потоком энергии исходящим от престола в момент открытия Царских врат. Заинтригованный необычным предметом, встал и, подойдя поближе, дотронулся до краешка Иверского образа Богоматери.

— Опять двадцать пять, когда это кончится? От всех закидонов я просто устал… — непроизвольно вырвался возглас. Рука, прикоснувшаяся к иконе, оказалась полупрозрачной, — Я вновь был чёрт знает где.

Однако вышло, что нет… обернувшись к лежанке, увидел застывшее под ворохом звериных шкур своё скукоженное тело: "Стало быть я каким-то образом его покинул… Может, вновь умер?.."

"Нет, вроде дышу… точно — вдох выдох. Давай-ка дружок, вернёмся обратно. — Лёг сам на себя да очутился внутри. — Странные ощущения, ничего не могу — ни пошевелиться, ни крикнуть, единственно хлопаю веками, в общем-то, всё, и это при том, что совершенно уверен — коннект состоялся, и синхронизация прошла успешно. — Да… по ходу кислородное голодание натворило делов…"

С полчаса порефлексировав по поводу паралича, решил заново встать — стало скучно, да и лежать надоело. Долго ничего не получалось, и когда почти отчаялся, в дальнем углу землянки что-то громко хрустнуло, а я, испугавшись, выскочил из тела и подумал: "Наверное, совпадение".

В горах была уже зима. Редкие ели припорошены пушистым снегом, вокруг белым бело, лишь выступы скальных пород серыми клыками разрывали суровую северную действительность. На небе ни облачка, ни ветерка, тишина полнейшая, огромные камни да островки корявеньких сосен. И всё это в совокупности с моим, мягко говоря, не обычным состоянием, вызвало ощущение мощной, сюрреалистической, какой-то торжественной тайны: "Да, чувства порой словами описать невозможно…"

Тепло ли, холодно ли — не знаю, без тела о том судить весьма сложно. Попытался взмыть — осмотреться — не вышло. Метра два, два с половиной — выше я не поднялся. Скользя на доступной мне высоте, вдоль теряющейся за ближайшим хребтом натоптанной в сугробах тропинки, случайно задел еловую ветку, и проходя сквозь неё жутко испугался. Там средь иголок притаился упитанный красавец снегирь, и как-то так вышло, что я проник в его тело.

Не долгая жизнь птицы промелькнула перед сознанием, последовала скоротечная борьба между нашими эго. Я оказался сильней и, полностью подмяв под себя разум пернатого, удивлённо — его глазами посмотрел на мир.