Александр Руб - Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

— Шо-шо? Трохвеи! — удивление на лице Семёна было абсолютно искренним. — Хиба ж не можно усэ там оставить. Узяли малость.

— Бери, командир — Шац твердо кивнул. — Месть — это твоё. А трофеи — это наше!

Это правильно!

Я только и смог, что кивнуть в ответ.

Планы… «Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах». Все они просто полетели в задницу. Как говорится: «Человек предполагает, а бог располагает!».

Утром на построении огласили приказ. Мне нужно было выдвигаться на западные рубежи моей Родины. Теперь уже там я должен защищать Советскую власть, во главе сводного отряда милиции… аж из пяти человек.

Сутки на сборы.

Спасибо кому-то там наверху. Спасибо за тех, кто со мной в «командировку» поедет. А поедут; Генрих Шац, Семён Нечипорук, Азамат Турсынбаев и похоже наступивший кому-то на мозоль — старшина.

Нормальные и честные люди. Как и большинство здесь. Но вот с некоторыми я не просто служу, с некоторыми я дружу и ко многим вдобавок испытываю искреннюю симпатию.

Информация неизвестная Николаю…

Успехи СССР не на шутку тревожили капиталистические страны, и в первую очередь США. В сентябрьском номере журнала «Hейшнл бизнес» за 1953 год в статье Герберта Гарриса «Русские догоняют нас…» отмечалось, что СССР по темпам роста экономической мощи опережает любую страну, и что в настоящее время темпы роста в СССР в 2–3 раза выше, чем в США.

Кандидат в президенты США Стивенсон оценивал положение таким образом, что если темпы производства в сталинской России сохранятся, то к 1970 г. объем русского производства в 3–4 раза превысит американский. И если это произойдет, то последствия для стран капитала (и в первую очередь для США) окажутся, по меньшей мере, грозными. А Херст, король американской прессы, после посещения СССР предлагал и даже требовал создания постоянного совета планирования в США. Практически исчезла паразитирующая прослойка, а центральный управленческий аппарат (Совмин, ЦК КПСС, Госплан СССР, профсоюзы, министерства и ведомства) не превышал 400 тыс. человек, то есть 0,2 % от числа населения СССР или 0,45 % от числа работающих.

В современной России управленческий аппарат — 1 млн 200 тыс.

Тук-тук… тук-тук… колеса вагона пели свою бесконечную песню. Я лежал на второй полке купейного вагона и думал… Думал о разном. О хорошем о и плохом.

Хорошее — это то, что я жив. Наверное, это самое главное. Теперь даже можно не беспокоиться о розыске нас любимых. «Белая кошка» — это не мы. Когда мы получали вещевое довольствие, в дежурку позвонили и сообщили о том, что бандиты из «Белой кошки» только что совершили очередное разбойное нападение. Кинули пару гранат во двор малины Маринки по кличке — Насос. И вроде как даже была перестрелка и есть чьи-то приметы. Но мы-то — тут, так что спасибо вам неизвестные мстители. Кого-то еще очень сильно достали бандюки, шпана и гопники.

Хотя слухи по городу ходят самые фантастические. Я успел услышать, по крайней мере, две взаимоисключающие версии. Первая о том, что фронтовики, начали давать укорот бандитам и ворам. Вторая — что МГБ наконец-то получила секретный приказ Сталина: «Бороться со спекулянтами по законам военного времени!». М-да… Народный эпос — рулез!

Амалия жутко расстроилась моим отъездом…

Я повернулся на жесткой полке и посмотрел в окно. За ним тянулся все тот же опостылевший ровный пейзаж, перемежаемый клубами дыма от паровоза. Окно я теперь предусмотрительно закрывал. В первый день мне было жарко, и я едущий пока один в купе — лег поспать. Обдуваемый ветерком я задремал. Благодать. Пробуждение было нормальным, как и сон. Но вот то, что окно не рекомендуется держать открытым мне стало чуть позже. Откуда я — дитя комфорта и тепловозов, мог знать, что дым из трубы паровоза — это не просто дым. Он сука, залетая в окно, еще и пачкается, как последняя сволочь!? Мало того, что морда моя напоминала неудачно раскрашенного гея возвращающегося под утро с вечеринки, со смазанным макияжем. Эдакая гламурная полумаска с потеками туши на лице. Так этой долбанной угольной пылью была еще и вымазана новенькая шинель, которой я укрывался, мой сидор со жратвой, предусмотрительно подложный под голову. В общем, ну его нах лежать у открытого окошка.

Многое было откровенно внове. Тот же купейный вагон — положенный мне как офицеру. То, что они — эти вагоны, вообще есть. Мне ведь из разных хроник и фильмов было четко известно, что ездили в теплушках. А тут комфорт. И причем это обыденность. Нормальная мирная жизнь. Мои сейчас едут в соседнем плацкарте. Деревянное правда всё. Ну да бог с ним. Есть даже вагон-ресторан, который я намеревался посетить. И черт с ним с ценами! Вокзалы, через которые мы как порядочные проезжаем и на которых по расписанию останавливается поезд — это конечно не шок, но что-то сильно близкое. Вокзалы представляют из себя эдакое Вавилонское столпотворение, но это дело достаточно упорядоченное. И никто не рвется с чемоданами и баулами в окна и на крыши. Вагоны не штурмуют… как отчего-то мне представлялось раньше. Проводники проверяют билеты. Все чинно рассаживаются — «согласно купленным билетам». И даже проводники в форменных кителях. Удивительно.

Мои соседи — нормальная семья, обычного инженера Маркова, возвращаются в Москву из эвакуации. Они подсели в мое купе вчера поздно вечером, и коротко представившись, тут же легли спать. Здесь вообще очень много возвращающихся. А кругом в вагонах… Люди выпивают, разговаривают, курят, поют, знакомятся, парочки воркуют про любовь, мечтают о том, что вот теперь-то они и заживут… По крайней мере, половина состава едет в Москву, куда лежит пока и наш путь. Сначала сборный пункт. Потом… потом, скорее всего Западная Украина. Говорить же о моих чувствах к разным «самостийникам» даже излишне. Наше чувство глубоко взаимное. И моё мне передалось еще от отца, тоже ненавидевшего разных «бендеровцев». Там насколько я понимаю не все так однозначно. Но чего заранее-то думать — приедем, разберемся. Чего гадать?

Хорошо пока с едой, деньгами, амуницией и оружием. Все получили штатное, мне, правда удалось вырвать «ТТ» и чутка патронов. Я тут кстати не один — «конно и оружно». Все милиционеры вооружены и на платформах и в поезде. Множество офицеров со штатным оружием — это те, что из действующих. Часовые у составов с разным барахлом, следующим и туда и сюда, с винтовками. Некоторые, с васильковыми околышами — с ППШ и ППС. Проехал мимо меня эшелон с зеками. Вернее мы мимо него. Полюбопытствовал. Они стояли в каком-то тупике. Здесь даже некоторые ответработники носили пистолеты. И это было нормально. Никто даже попьяни не размахивал оружием. Была возможность посмотреть на пару стычек со стороны.