Николай Зайцев - Город шаманов [СИ]

Я замялся. Что значит «почему»? Потому что я наивный и, вероятно, всё же чуточку глупый. Потому что я не бросаю стариков и женщин в беде. Потому что я – человек чести. Потому что я так воспитан. Однако предпочел ответить вопросом, так как сомнения меня терзали, а понять истину я мог, только почерпнув знания из дополнительных источников. Мне итак показалось, что я узнал важное в столь короткой беседе:

– Верю во что? Прости, не расслышал.

– Что он хочет умереть в городе, чтобы слиться с остальными душами шаманов! Это ведь не вымысел? Ты искренен?

– Да, – в этом я был уверен точно. Кивнул. Старик понял, что такие как я не обманывают.

– Шаман хочет умереть в городе! – страж хохотнул, и я поежился.

– А что? Его душа обретет покой. Ведь так же? Что в этом плохого?..

Старик коротко посмотрел на меня, как на слабоумного.

– Практически ничего. Если не считать, что это город титанов. И он никогда не станет городом шаманов, сколько бы они здесь не пытались умереть! Никогда! Слышишь?! Перевоплощение шаманов ни в титанов, ни в город невозможно. Пускай их души живут в камнях и в оленях! По-другому не будет! Пока существует Страж! Не бывать этому никогда!

– Никогда? – переспросил я и медленно достал из ножен свой боевой клинок. Лезвие засветилось голубым пламенем, набирая силу. Старик сразу пораженно замолчал, обрывая свою гневную и обвинительную речь и, не мигая, стал смотреть на призрачный огонь. Кадык его медленно дернулся. Согласен. Завораживающее зрелище.

– Никогда? – снова спросил я, и мои слова громом прозвучали в зловещей тишине.

– Букашка? – неуверенно спросил великан.

Я смотрел на красную малину и не верил своим глазам. На зеленом кусте, подставляя бок солнцу, алела яркая красная ягода. Одна. Крупная. Полностью созревшая. Я упал на колени и попытался моргнуть. Один раз, второй. Иногда помогало. Только не сейчас – видение не проходило. Пот заливал глаза, я пригладил мокрые волосы и облизнул пересохшие губы. Только что мы преодолели долгий подъем в ущелье между двумя горами с плоскими вершинами. Поднимаясь высоко по склону к низким облакам. Землю усеивали осколки серых замшелых камней разной величины и ступни скользили по ним, треща сухожилиями. Хорошо, что дедушка, сидевший в люльке на спине, не двигался. Высохшее тело ничего не весило в начале подъема, но в конце превратилось в чугунную пушку с ядрами. Спустил его у дерева, а сам к кусту отправился, привлеченный ярким пятном.

Малина.

Какая она на вкус? Сладкая, кислая. Сочная. То, что именно сейчас мне и нужно. Какой забытый вкус. Моё пересохшее горло чувствовало, как эта ягода скользит сочной влагой по гортани, придавая организму новые силы, возрождая меня из пепла. Спасибо тебе, Господи, что послал мне такой ценный подарок. Спасибо. Да славится имя твое! Век буду тебя благодарить. В имении часовенку поставлю, если выберусь. Явил мне такое чудо! Дочку Малиной назову. Да что там дочку. Деревню переименую.

Мимо проходила Карху. Увидела ягоду, сделала шаг в сторону, сорвала малину. Съела. Слегка покривилась от кислоты неземной. Выплюнула кусочек косточки, покосилась на меня, непонятно почему опустившегося на колени перед кустом. Впрочем, со мной всё ясно – ее мимика на лице говорила сама за себя. Прошла к деду. Стала поить его водой. Во фляге громко булькало, и мой кадык непроизвольно повторял чужие глотки.

– На, пей, – сказала мне девушка, протягивая зашитый в кожу сосуд, – как раз осталось на пару глотков. Дедушке совсем плохо. Утомился, пока мы в горы поднимались. Ты его меньше тряси, понял?

– Понял, – прохрипел я и жадно допил остатки воды.

– Умрет еще по дороге. Тогда беда. Надо в город успеть снести, понял?

– Понял. А где этот город?

– А я знаю? Озеро покажет. Может под ним, может в горах. Уже близко. Еще столько же идти по три раза, и выйдем к озеру.

– Часов пять хода, – сделал я вывод и упал в траву.

– Сделаем привал, – сказала Карху, поджав губы, – не хватало, чтобы вы у меня двое не дошли. Разведу огонь.

– Разведи, разведи, – согласился я, – а то дедуля точно не дойдет. Где ручеек? Далеко позади? Очень пить хочется.

– Сейчас снег растоплю.

– Снег? – удивился я. Лето же. Хватит мне зимы. Карху кивнула на склон горы. Я увидел белую полосу на фоне серых камней. Девушка взяла котелок и уже собралась идти, как дед сказал:

– Стой!

– Чего еще? – напряглась девушка.

Старик сидел, прислонившись к толстому стволу дерева. Я только сейчас понял, что карликовые деревья остались далеко позади нас, и мы находились в очень странном месте, больше напоминающем лес глубинки империи. Шаман почти сросся с корой. Растворился во мхе ствола. Указал Карху направление взглядом. Та проследила и замерла. Я нашел в себе силы повернуть голову в нужном направлении. И над кронами деревьев увидел яркий золотой шар, чуть больше футбольного мяча. Похожий на ослепительное солнце, он медленно вращался, испуская из себя в равные промежутки времени тонкие лучи. Светил в разные стороны. Чертил узоры. Фигуры. Вот пробежался по стволу, о кору которого секунду назад терся шаман, и никого не нашел. Потрогал место, где стояла Карху. Прошелся по пустоте, изучая примятую траву. Вынюхивал, как собака. Раздумывал. До меня не дотянулся. Я даже шевельнулся, подставляя голову. Чтоб в лоб ударила. Чтоб, наверняка. Тщетно. Солнцу я был не интересен. Золотой шар медленно растаял в воздухе. Так же, как и появившись. Комар противно запищал, стараясь залететь в ухо. И был прихлопнут ладонью Карху. Я вздрогнул. В ухе зазвенело. Опять контузия! Обернулся. Рядом лежала девушка, слегка опираясь на локоть, слабо зевнула:

– Пойду за снегом схожу, – сказала она, – травы заварю. Сварила бы супчик, да времени нет. Хорошо поспали?

– Что это был за шар? – тревожно спросил я.

– Какой шар? – искренне удивилась девушка. – Привиделось тебе снова, Ванюшка, что-то. Спали мы. Крепко. Сейчас чаю заварю, и пойдем дальше.

– Дедуля? – я обернулся к дереву. Шаман, прислонившись спиной к стволу, неторопливо строгал коротким ножиком палку.

– Волк тебе дедуля! – огрызнулся он.

– Не волнуйся ты так, Ваня, тебе нельзя.

– Это тебе нельзя.

– Чего ей нельзя? – насупился дедуля. – Чаю сделай крепкого. Чаги не жалей. Мне идти скоро. Силы нужны. Да бубен проверь.

– Всё сделаю, как скажешь, дедушка.

Теперь шаров над кронами деревьев висело три. Появились из воздуха. Завращались, слепя золотыми бликами. Время остановилось. Замерло живое. Листочки на деревьях вытянулись вертикально, четко в прямые линии. Окаменела в нелепой позе Карху, остекленели глаза, посерело лицо. Застыли руки над котлом. Превратился в пенек дедушка. Зеленея и покрываясь мхом на глазах. Лучи побежали в разные стороны, приподнимая каждую травинку. Замирая у каждого кустика. Изучая каждую веточку. Я ошалело начал моргать глазами, видя, как приближаются ко мне, и начал шептать молитву: