Николай Зайцев - Город шаманов [СИ]

– А я тебе говорю – медведь!

– Росомаха!

– Медведь! Скажи ты ему, Иван Матвеевич.

– Медведица, – вздохнув, признал я правоту своего ординарца. Мужики притихли. Инвалид затянулся бычком, распаляя красный огонек. Обжегся. Ругнулся и начал подниматься.

– Та нехай! Сговорились вы, вот и заодно. Прощевайте. Дела у меня.

– Грицко! Да куда же ты? А барина встретить? Обещал же!

– Та встретили, – сказал уже невидимый Грицко и полностью канул в темноту, уходя в открывшийся проем в стене.

– Куда он? – растерянно спросил я.

– Вернется! – хлопнул Прохор себя по колену. Волк не удержался и вскочил на ноги. Насторожился. Еще какое-то время спал с открытыми глазами, потом зрачки сфокусировались. Замахал хвостом, глядя на меня. Признал.

И я всех признал.

По правую руку от Прохора замерцал вход в узкий тоннель. Старик оживился, живо обернувшись.

– Наш. Идем? Или отдохнуть хочешь?

– Идем, – вздохнув, сказал я, – идем.

Только сели в сани. Не успел снежок заскрипеть под полозьями, как дорогу перекрыли шальные чужие олени. Каюр заголосил, сворачиваясь калачиком, пугаясь зайчонком.

– Да, будет тебе! – закричал на местного санитар. – Объезжай! Куда прете!

– Будет мне? Будет мне?! – тут же фальцетом прокричал знакомый голос. Здоровяк поежился и вжал голову в плечи, видя, как к ним бежит, соскочивший с саней, человек. – Ты куда больного дел, мерзавец?!

– Я не… не…

Доктор с размаху ударил веблеем по лицу. Хрустнули зубы. Рот наполнился кровью.

– Ты мне ампутацию на завтра срываешь!!! Мерзавец! На каторгу захотел?!

– Так я не для себя. Я пожалел.

– Жалеть всех Господь будет. А мне статью писать, степень свою подтверждать! Куда ты дел больного?! Сошлю!!

– Господин доктор, пожалейте деток моих малых – не оставьте без папки. Мне на каторгу никак нельзя. Не ведал, что творил. Без умысла я. Я же верой и правдой. Без нареканий.

– Где больной?! – закричал доктор и снова замахнулся револьвером, но бить не стал. Григорий опасливо сжался, но понял, что пронесло. Покосился назад. На вежу темную. Хорошо видать на белом снеге. Стоит на горе и ветер ее не сшибет.

– Там.

Доктор опешил, проследив взгляд.

– Там? С ума сошел?!

– Так барин захотел.

– Веди! Замерзнет и околеет – сам на стол ляжешь! Мне ампутацию надо делать, а не в бирюльки с вами играть.

– Нет! Не замерзнет! Я его только отволок! Поспешим!

И они побежали по снегу наверх, к веже. Наст не держал. Доктор провалился, забарахтался, выронил веблей. Не нашел оружие в месиве снега. Григорий торопился. Первым до вежи добрался, стал вход очищать, копать усиленно. Уж очень ему не хотелось на стол ложиться.

Доктор как раз подоспел. Санитар взглянул на него преданно.

– Что смотришь?! Давай залазь и вытаскивай его!

– Слушаюсь, господин доктор, – сказал здоровяк осипшим голосом и откинув шкуру, пополз вперед змейкой. Завозился. Вскрикнул.

– Чего там? – закричал, спрашивая, доктор, и, не удержавшись, пополз на коленках в вежу. Григорий уже зажег лучину и заметал каплю огня в разные стороны.

– Где он? – закричал врач, тараща глаза, привыкая к темноте, – где он?!

– Тут. Тут должен быть! Сам его уложил. Не понимаю, – заскулил санитар, – ничего не понимаю. Колдовство какое-то.

– Свети, – рявкнул доктор. Григорий поднял лучину над головой, давая обзор. Громко засопел. Доктор низко опустил голову, вглядываясь в старые шкуры, словно не человека искал, а пятиалтынный.

– Где он?!

– Неведомо мне, – просипел санитар, – туточки, туточки уложил. Вот на этом самом месте.

Доктор потрогал шкуру руками. Под пальцами зашелестел лист бумаги. Нахмурился. Поднял к свету.

На потемневшем листе блеклыми от времени чернилами был нарисован рисунок: вежа, старик, девушка с лопарем и олень в стороне. Солнце в углу светило на всех большими лучами, явно не северными. Олень чудо как хорошо получился. С лучины сорвалась капелька огня и полетела в бумагу. В середине появилось крохотное черное пятнышко. Разрастаясь, оно стало неохотно сжигать старую бумагу, старательно избегая трогать изображение старика. Доктор не растерялся, свернул трубку, делая факел из рисунка, и возликовал, веря в успех продолжения поиска.

– Где же ты? – забормотал он, освещая самые темные места, – где? Не шути со мной! Найду, хуже будет!

Клипер – корабль, имеющий паровой двигатель с развитым парусным вооружением и острыми, «режущими воду» (англ. clip ) обводами корпуса.

Обер-бергмейстер – штаб-офицерский горный чин VII класса.

Вежа – временное жилище коренного населения севера, шкуры на жердях.

Рамзай, Вильгельм (1865–1928) – финский геолог, первый исследователь Хибинских и Ловозерских тундр.

Анна с мечами – орден четырех степеней, если крест пожалован за военные подвиги, к знаку присоединяются по два меча. Вторая степень носится на ленте, в разрезе ворота. Орден дает статус личного дворянства, а первая степень – потомственное.

Джигитовка – скачка на лошади, во время которой ездок выполняет гимнастические и акробатические трюки, военно-прикладной вид конного спорта.

Штаб-офицер(от нем. Stabsoffizier ; англ. Field officer ) – наименование категории старших офицерских чинов в русской армии.

Юльквик, шиши – враги, шайки вооруженных людей.

Башлык(тур. Başlık – наголовник ) – суконный остроконечный капюшон, надеваемый в непогоду поверх какого-либо головного убора для предохранения « от холода, дождя и солнечного зноя ». Имеет длинные концы-лопасти для обматывания вокруг шеи.

Полярный психоз – приступ арктической истерии у человека, когда он полностью отключается от внешнего мира, то есть входит в транс.

Меряченье – феномен, всегда ассоциировавшийся с шаманами и северной магией.

Саамы (саами) – коренной народ севера.

Эмерик – короткий зомбированный насыл шамана на человека.

Камлание – ритуал, шаманский танец с бубном, нужен для общения с духами. Приравнен к проникновенной молитве.

Нойд(нойда, кебун) – название шамана у народа саамов (лопарей).

Волпи – женские длинные рубахи (туники), покрывающие грудь, плечи и все тело и ниспадающие до земли широкими складками.

Гейду – ведьма у народов севера.