Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

— Я тебе ее в последний день хотел отдать, постоянно о ней думаю, чтобы не забыть.

— Ты ее забудешь отдать, я забуду взять — в последний день всегда так бывает. Люблю сложиться заранее, чтобы взял вещички, встал и пошел.

— Для этого и есть русский обычай: посидеть на дорожку! — запротестовал Захарий. — Посидел, подумал, все что надо вспомнил.

— Посидел, подумал и вспомнил, что забыл вас перецеловать на прощанье, — ехидно заметил я, — с тем в поход и отправился. Можно еще жену вспомнить, она в Киеве ни разу не была.

— Уже бегу за вещицей, — не стал вступать в ненужные споры Павлин и ушел.

— У вас же теперь Яцек есть, зачем вам рыбка? — удивился старший.

— Запас спину не трет, — пояснил я. — Мало ли, вдруг не сыщет поляк, или убьют его по дороге, все под Богом ходим, кому тогда искать? Марфе вынюхивать?

Ответ Захария удовлетворил. Вернулся хозяин дома, принес небольшую красноватую деревяшку, подал ее старшему. Тот нашептал нужное заклинание и отдал вещицу мне.

Рыбка гляделась очень достойно. Небольшая — с пол ладони в длину, красиво сделанная, аккуратно и со всем тщанием выструганная и отшлифованная. Сразу видно, что хороший мастер делал, а не торопыга-бракодел. Не тяп-ляп получился, а достойная вещь. За такое изделие краснодеревщику стыдно не будет никогда, с любовью сделано. И наш хозяин узнает ее всегда, хотя бы и через много лет, и гордо скажет:

— Это я делал!

Свою работу, что с усердием сделана, узнаешь всегда, по себе знаю. Хоть я врач, но и руками в этой жизни переделал немало.

— А служить долго будет? — забеспокоился я.

— Ливанскому кедру сносу нет, — заверил Захарий, — а заклинание будет действовать, пока деревяшка цела. Рыбка носом покажет, где искать. Поднимаешь ее за нитку, вот за эту, рассказываешь, что знаешь, или представляешь человека и рыбный носик в нужную сторону покажет.

Проверим!

— Где у вас тут северо-восток?

Показали. Примерно так я и думал. Поднял деревяшку за черную нитку и внятно проговорил:

— Моя жена Забава.

Носик рыбешки повернулся в нужную сторону. Здорово! Но может случайность?

— Омар Хайям.

Рыбка заколебалась. Конечно, человек с таким именем в той далекой заморской стране явно не один. Надо добавить данных.

— Его рубаи:

Удивленья достойны поступки творца!

Переполнены горечью наши сердца:

Мы уходим из этого мира, не зная

Ни начала, ни смысла его, ни конца.

— Какой ум и талантище! — негромко проговорил Захарий. — И как верно сказал! Я эту мудрость понял совсем недавно, на закате жизни: как волхв все знаю, расти уже некуда, все есть, бороться не за что, желаний прежних нет, но также, как и восемьдесят лет назад непонятен смысл этого мира. А ведь он хоть в годах, а еще не стар…

Тут старший волхв протянул руку к рыбке, уже строго поставившей нос на юго-восток и сказал несколько непонятных слов.

— Ну вот теперь Омара Хайяма можно искать и без чтения рубаи — он записан в магической памяти дерева, достаточно будет сказать имя, амулет его найдет.

— А мертвых амулет тоже показывает? — спросил Богуслав.

— Мертвых нет.

— Можно тогда еще кое-кого взглянуть? Не собью в его памяти ничего?

— Сколько угодно.

Слава аж встал и громко объявил:

— Полетта Вердье!

Рыбка не подвела и четко указала на северо-запад.

— Жива! — вырвалось у боярина, — Настя жива!

У местных от недоумения аж вытянулись лица — искали Полетту, а нашли Настю, но выясняться они не стали, — тактичный и умный народ.

— Чем еще можем помочь? — поинтересовался Павлин.

— Советом, — взял беседу на себя я, подумав: пусть там Богуслав тихо порадуется, не будем его пока отвлекать, и рассказал о проблеме с Василисой.

— И мне думается: стоит ли ее ловить, зря время тратить, ничего не могу придумать, как из этого пользу извлечь, — завершил рассказ я.

Волхвы задумались.

— Только что отвести куда-нибудь в сторонку, да из мести зарезать, — предложил Захарий.

— Лишняя возня, — отмахнулся я, — мы не мстительны. Слава, Василису резать будешь?

— Да идет она лесом, — отказался от предложенной чести счастливый влюбленный, — пусть поживет.

— Ну а мне до нее и вовсе дела нет, — высказался я, — меня эта ведьма стилетом в грудь не била, а всяческой погани у нас и без Василисы в избытке. Начни всех убивать — обезлюдеет Русь-матушка, на племя народу может не остаться.

Я встал с мыслью попрощаться с кудесниками до ужина.

— Ты посиди, посиди еще, — остановил меня старший, — не закончен разговор, может еще чего придумается.

Подумали еще минуты три, дальше они беседовали между собой как-то не очень понятно.

— Только их поп! — Захарий.

— А он осилит? — Павлин.

— Одной левой! — Захарий.

Я решил вмешаться.

— Если вы о протоиерее Николае, то он не может убить даже хищного зверя, не говоря уж о черном волхве. И разницы между нами пока не замечает — церковь наши окрасы не отличает: пособники дьявола, и все дела.

— Убивать никого не надо, — пояснили мне, — защищаться то он будет?

Вспомнилось как себя вел Николай во время нашей с ним совместной охоты около Новгорода на коркодила, как уверенно взялся для сдерживания зверя за рогатину.

— Будет! — заверил я.

— А это и нужно. Если удастся вбить в хитрую головушку Василисы, что протоиерей хочет убить Невзора, то все внимание черного волхва будет сосредоточено на попе, а божественная мощь Николая превосходит силы кудесника в несколько раз.

— Но святой отец неспособен убивать!

— А попы они очень разные: один неспособен, а другой еще как горазд! Нападет враг на монастырь, монахи всей толпой отбиваются, и охулки на руку не кладут! Кто Невзора насчет Николая посветит? Знаем об этом только мы, отче в своих проповедях об этом не рассказывает, а мы лишнего не сболтнем.

— Это верно, — задумался я, — а как подать это поубедительнее?

— Приставим к протоиерею двух иногородних волхвов, вроде как для охраны. Пусть с тобой вместе все трое и погуляют.

— Василиса тогда близко не подсунется.

— Вы куда завтра идете?

— На невольничий рынок — у нас у Емельяна мать в полон увели.

— Туда вместе, назад порознь. Она, конечно, за тобой увяжется, а в памяти у ведьмы отложится — священнослужителя внимательней тебя белые волхвы караулят. Волхвов после вас сюда позовем и научим, чего кричать погромче:

— Защитим, отче! В обиду не дадим! Ты в этом походе главный! Убей черного!

— Протоиерея-то Невзор точно не достанет?

— Где ему! Мелковата эта гнида против божьего избранника, не осилит. Отличить священника от вас легко: черная ряса, поверх здоровенный серебряный крест, не перепутаешь. Вражина по всем ватажникам пару ударов нанесет, их Богуслав должен отбить, и начнет гвоздить протоиерея, а на вас поглядывать вполглаза. Кто-нибудь из твоих ребят может отвлечь черного?