Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Венцеслав немножко подумал, икнул и тоже поклонился.

— Ты же русский боярин! — поразился Хрисанф, поднимаясь со стула, — наверное, землю размерами с наш город имеешь? И мне, простому человеку, кланяешься?

— Да нет, — скромно ответствовал я, — земли у меня гораздо больше. Умаешься объезжать из конца в конец. По ней течет река Вечерка, на которой стоит моя лесопилка, и кругом высится строевой лес. Несколько тамошних деревень платят мне подати.

— А я из королевского рода Пястов! — встрял Венцеслав, — у меня большой замок возле нашей столицы Кракова. Он стоит на великой реке Висле, пересекающей бескрайние земли Польши из конца в конец, и леса там тоже много! Но об этом ни-ни! — шляхтич прижал палец ко рту, пьяненько улыбнулся, покачнулся и шлепнулся на освобожденный стул. Еще раз широко улыбнулся, затем уронил голову на грудь и громко засопел.

Сомлел мальчишечка, подумалось мне. Не задалась сегодня, видимо, польская дипломатия.

— А велика ли страна Польша? — удивленно спросил Хрисанф.

— Сейчас соображу! — заверил я.

Мы с Интернетом сообразили быстро.

— В два с лишним раза больше вашей Греции. Вроде как Греция плюс еще одна Греция и Кипр в придачу!

— Не может быть! — ахнул грек. — И такой принц мне кланяется!

Честный до глупости русак не вытерпел и тут же разъяснил.

— Ну, он из младшей ветви Пястов, и пока не принц. Но знатен, очень знатен.

— А что это он палец ко рту прикладывает?

— Просит никому об этом не рассказывать. У него там свои расчеты.

— Ну хоть супруге-то сказать можно? — засверкал загоревшимися карими очами корчмарь.

Ох уж мне это средневековое преклонение перед титулами!

— Она наверняка по-женски болтлива, и не утерпит, чтобы не поделиться этакой вестью с ближайшими подружками.

— Да она…

— Она женщина, и этим все сказано, — оборвал я диспут. — Мы скоро уедем, и хоть памятную доску о визите в твою харчевню польского принца вешай, нам уже будет все равно. А так ты ей, она другой, та третьей, и уже завтра после обеда у нас под окнами полгорода зевак торчать будет, ничего сделать не дадут — везде провожать станут. Такая лишняя огласка нам ни к чему.

— Я с нее обещание молчать возьму!

— Она тебе хоть на крови поклянется. И сама будет в это от всей души верить. А потом все равно не утерпит, сбегает и все разболтает. Я третий раз женат, и поверь, женщин знаю хорошо. Потерпи немного, ты-то все-таки не баба!

— Экий ты ранний многоженец! — не сдержался трактирщик.

Я вздохнул. Оправдываться на каждом шагу за свой моложавый вид уже надоело.

— Ты обратил внимание на мужчину, который со мной за одни столиком сидит?

— На старика, который не любит винограда? Конечно.

Я врач, и людей запоминаю не по лицам, а по болезням. А Хрисанф кулинар, и помнит нас по вкусовым пристрастиям. Я, наверное, в его памяти навсегда останусь любителем черного кишмиша сорта Астра.

— Так вот, я моложе друга-боярина всего на год, просто очень молодо выгляжу.

— А твоя третья жена тоже старуха?

— Отнюдь. Она молодая красивая девушка.

— Как же она относится к твоей старости?

— Сказала, что ей на мой возраст наплевать, лишь бы не загулял. Сейчас от меня беременна.

— Ну ты силен!

— Не жалуюсь. Я чего за тобой зашел: пойдем выпьем за твои золотые руки и ясную голову, которые сделали из тебя лучшего повара, встреченного мной за всю мою долгую жизнь.

Хрисанф засмущался.

— Скажешь тоже, лучший! Таких, как я много.

— У меня дома великолепный повар Федор. Как ушел ко мне, харчевня, в которой он раньше служил, тут же разорилась. Народ туда только отведать его стряпню и ходил.

Я много раз обедал в гостях у других бояр, они плохих поваров не держат. Не раз бывал на пирах у двух русских князей, тоже вкусно. Гостил у десятков разных самостоятельных женщин, которые из кожи вон лезли, лишь бы поразить меня своими кушаньями.

Ты готовишь лучше всех их. Потому я и поклонился твоему незаурядному таланту. А теперь пора выпить.

— Конечно идем. А то уж меня как бабу разболтать ваши тайны тянет. Сейчас прихвачу заветный кувшинчик, который для себя держу, и пойдем.

Ухватив небольшой изящный кувшинчик, плотно запечатанный деревянной пробкой, Хрисанф вспомнил о принце.

— Надо же разбудить вашего Пяста, увести с собой, налить ему рюмочку.

— Пустое, — отговорился я, — Венцеслав на сегодня уже отгулял. Пусть отдохнет. Может хоть чуть-чуть придет в себя, не придется тащить его на себе до постоялого двора. Кстати, а у тебя свежее мясо есть?

— У меня все мясо свежее! — гордо заявил владелец харчевни. — Из залежалых продуктов не готовлю!

— Нужно самое свежее, — терпеливо пояснил я, — просто свежайшее.

— Есть прямо парная говядина. Есть телятина. Она понежней, но позавчерашняя. Из чего готовить будем и что?

— Давай парное!

— Да блюдо из него жесткое и безвкусное будет! Мясу дозреть, надо, доспеть и дойти, покрыться тонкой корочкой. А парное же и не сварить толком, и не пожарить. Сколько ни вари, все невкусное получается, и его не разжевать.

— Я его сырым с собой возьму. У нас с мальцом друзья голодные сидят.

— Что ж ты их с собой не взял? Денег пожалел?

— Мы с Венцеславом денег на своих овчарок-волкодавов не жалеем. А не взяли, потому что их часто люди пугаются, неведомо как в корчме к ним отнесутся.

— Я собак очень люблю! Давно бы и сам завел, да жена их терпеть не может. Ко мне всегда могучего пса приводи, приму как родного. А сырым мясом разве можно собаку кормить? Озвериться же может.

— А кто тебе сказал, что нам добряки да лизуны нужны? Чтобы волка в чистом поле без помощи человека задушить, боец и зверь нужен, а не цепная гавкалка.

— Приводи! Завтра же приводи!

Мы вышли в зал. Богуслав сидел уже со слегка снулыми глазами, говорил и думал помедленнее обычного — тоже чувствовалось опьянение. Конечно, до польской юношеской пьяности нам с ним было еще далеко, но насторожиться уже следовало.

— Слав, нам поджиматься уже пора — хватит с этой пьянкой горячиться. Завтра может случится нелегкий день, а с нас похмельных проку будет маловато.

Богуслав подумал, встряхнулся и стал говорить рубленными фразами, делая между ними продолжительные паузы.

— Не пить крепкого. Или уйти. Как скажешь. Ты у нас командир. Тебе решать.

— А я думал, ветеран у вас главный! — ахнул Хрисанф.

— Володя главный. Лучше меня.

— Ты прав, крепкие напитки сегодня уже пора исключать, — согласился я с Богуславом. — Но вот с корчмарем я выпью обязательно.

— Вот-вот, со стаканчика мальвазии вам не поплохеет, — весело затараторил грек, наливая нам по полстакана вина насыщенного янтарного цвета из заветного кувшина, — очень полезный напиток!