Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

Раскопали даже что супруга Ашинова – из рода последнего гетмана Правобережной Украины – который при Алексее Михайловиче разрабатывал договор согласно которому Украина снова становилась частью Польши.

Некоторое время Георгий раздумывал.

– Что ж господа. Думаю – пусть эта история послужит нам всем хорошим уроком – что дела серьезные не делаются таким образом, – наконец заговорил он.

Господин Гирс – передайте в Париж ноту… Пусть наш посол заявит французскому правительству, что правительство России совершенно непричастно к авантюре Ашинова, действующего на собственный страх и риск, что нам ничего не было известно о конвенции, якобы им заключенной с местным правителем относительно Сагалло. Также однако выразьте сожаление что конфликт разрешился оружием, а не дипломатическим методами. И… настоятельно попросите чтобы впредь без консультаций с нашей стороной в подобных случаях столь … решительные меры не применялись.

– Государь – но минул уже год почти с тех трагических событий… Уместно ли тревожить старое?

– Уместно – ибо речь идет если кто-то забыл – о жизнях наших подданных и чести России. То что вы Николай Карлович вовремя не занялись сим делом не снимает ни с кого ответственности. С французов том числе.

Молчание…

– А какое наказание вы сочтете нужным назначить… – задал было вопрос Победоносцев…

– За что же их наказывать? – нахмурился Георгий. И господин Ашинов и этот батюшка конечно проявили усердие не по разуму – и награждать и хвалить тут нечего. Но эти люди искренне стремились ко благу державы Нашей и более того – действовали согласно воле моего покойного отца и не нарушая ничьих приказов. Что у них не вышло ничего путного – ну видать не по силам дело выбрали… («А может просто судьба худой стороной обернулась – и такое бывает…») Да разве крах столь важного для них дела не худшая ли кара? Так что – не будет ни награды ни кары… Отца Паисия впрочем я бы советовал отправить с миссией куда будь в Азию – это подвижник какому нужно настоящее дело. У него как я вижу болезненная совесть, а ум прост и ясен.

– Я обдумывал мысль – послать иеромонаха Паисия в Новый Афон на подмогу к сухумскому архиерею, крестящему абхазцев! – сообщил обер-прокурор. Тем более, у этого архиерея совсем нет штата – только один письмоводитель…

– Однако же – отныне все подобные затеи должны согласовываться с Министерством иностранных дел – чтобы подобного конфуза не повторилась, – продолжил Георгий. И всякая экспедиция за пределы Российской империи даже – острый взгляд брошенный на Победоносцева – миссионерская – должна по крайней мере быть известна ведомству присутствующего тут. Николая Карловича. Нелепо согласитесь когда люди без бумаг и полномочий на глазах всех вплоть до генерал-губернатора, сажают на пароход полторы сотни вооруженных людей половина которых – беспаспортные бродяги, грузят оружие и военные припасы и плывут неведомо куда. А если это извините мятеж готовят?

– Я вчера запрашивал Одессу… – торопливо произнес Гурко. Его превосходительство генерал Рооп полагал, что правительство сочувствовало этому предприятию; что же касается вооружения и снабжения, то оно было доставлено из Николаева морским ведомством. Этим и объясняется…

– Все равно – надеюсь – очень надеюсь – что подобных упущений отныне не будет.

Собственно на этом все.

… Вы свободны, господа… – Все равно – надеюсь – очень надеюсь – что подобных упущений отныне не будет.

…Оставшись один Георгий смотрел некоторое время на лоции и атласы… Грустно вздохнул. Жаль – вдруг ощутил он странную боль в душе. Очень жаль. И в самом деле – если бы лет пять назад – когда французы не заняли этот треклятый берег – или итальянцы не захватили Эритрею… У Ашинова могло бы получиться!

Но Эритрея ныне – владение Италии – и что уж об этом жалеть теперь – когда Россия это признала? Пора переходить к делам нынешним.

Все же что то не дало ему покоя.

Итальянцы… Эритрея… Абиссиния… Что-то было в этом – что то важное…

Некоторое время Георгий напряжено раздумывал.

Ну да! Итальянцы считают что Абиссиния – их протекторат. Россия признала Эритрею итальянской. Эритрею – но не всю Абиссинию. Однако… И тут он вспомнил еще кое-что.

Италия не стали устанавливать и размечать границу между Эритреей и владениями негуса – мол все это – уже их земля. Но абиссинцы считают себя независимыми – и также считает и Россия. Две страны не признали итальянские претензии – Россия и почему то САСШ. Бог с ними – с заокеанскими провинциалами. Но вот Россия…

Мы конечно не можем отбить Эритрею – но мы можем помочь эфиопам исправить границы владений… А там уж – разве за целую провинцию или за ее половину – один порт – такая уж большая цена?

А значит… Ашинов еще может пригодиться… Тем более что как никак он знает те края.

И Георгий усмехнулся – той усмешкой что не сулила самодовольным потомкам римлян ничего хорошего.

Георгий не так часто себе это позволял, но все же старался по возможности навестить матушку. Так вышло что это удобнее всего делать за вечерним чаем – когда чиновники уже отправились по домам – и можно выкроить часок другой перед тем как поздним вечером еще поработать с бумагами – что не разобрал днем.

Вечерний чай в покоях Марии Федоровны всегда обставлялся с надлежащей торжественностью. Серебряный чайник с черненным гербом на боку. Фарфоровые чашки с видами Дрездена – подарок свекрови – тщательно расставлялись так, что картинка непременно смотрела на того, кто будет пить. Черный цейлонский байховый чай – который брат Миша – то есть наследник-цесаревич Михаил называет «байковый». Только цейлонский. Не китайский и не индийский и не приведи Боже – турецкий! Или того хуже – зеленый.

Сливки только финские – да не пригородных чухонских ферм, а из самого Княжества.

Мармелад от поставщика двора и варенье из крымских имений. Конфекты и цукаты из оранжерейных фруктов. И вот они собирались в Малую Гостиную – высокую квадратную комнату на втором этаже, окнами на набережную.

А за чаем и сладостями вели разговоры… И о делах семейных и о царских.

Например о приближающемся бракосочетании – уже меньше чем полгода остается до того знаменательного дня. И чем ближе – тем яснее становилась одна важная коллизия.

Коллизия была и вроде незначительной – и существенной вместе с тем. Можно сказать один из краеугольных камней императорской власти по-прежнему находился не на месте. Все почти прежние государи короновались уже будучи давно женатыми. При этом они как высшая власть в Империи короновали тут же и своих жен.