Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

Пузатые кресла и стулья обиты черной кожей и набиты конским волосом. Целая стена кабинета вся заставлена монументальными книжными шкафами.

На их верхних полках размещались бесконечные ряды Свода Законов Российской империи и переплетенные подшивки «Правительственного вестника» и еще какого-то энциклопедического словаря в сафьяновой обложке. Кафельная печь, в синих изразцах.

Посредине кабинета – большой письменный стол карельской березы на выгнутых ножках. Точнее два стола составленные буквой «Т». На верхнем аккуратно разложены доклады, письменный прибор мрамора. За губернаторским столом устроился сам монарх.

Напротив губернатора воссел епископ. Казалось он чем то озабочен.

Как помнил Георгий преподобный старательно труждался во славу Божию.

Рассылал миссионеров, устраивал церковно-исторические древлехранилища и церковно-приходские школы, учреждал просветительские братства. Надо будет если все пройдет хорошо дать ему причитающийся орден – например Александра Невского.

Сам же Феогност втайне сильно нервничал. Кажется его стремление обновить Владимирский кафедральный собор, разрушавшийся и приходивший в ветхость оценены Государем. Но другое беспокоило святого отца. Как давно он знал – подчиненная ему епархиальная Суздальская духовная консистория пользуется весьма дурой славой. Она считалась самым продажным учреждением в губернии. «В консисторию без взятки не ходи ни духовное, ни штатское лицо!» – жаловались обыватели. «Даже противно и стыдно за чиновников консистории, до чего они измельчали в своем лихоимстве!» «Дай чиновнику рублишко, вот и вся недолга, а то в сие божественное учреждение даром проходишь…» Уже не раз слышались угрозы дойти до Петербурга.

Ох грехи наши тяжкие! Воистину паче меры всякой мшелоимен и сребролюбив чиновный люд! Ежели и впрямь дошло до Его Императорского Величества – стыда не оберешься.

Оглядев собравшихся Георгий на секунду задумался. С чего начать? А начнем с начала.

– Господа! – произнес он. В мыслях Наших… (мысленно Георгий употребляя местоимение «мы» всякий раз делал над собой легкое усилие) В мыслях Наших при поездке сюда было не только ознакомиться с положением дел в провинции лично! И не только обсудить земскую реформу с вам, которые будут претворять ее установления в жизнь. Я хочу дать вам некое важное поручение.

Как все наверное знают на лето сего года назначена Наша свадьба с принцессой дома Бурбонов Еленой Орлеанской. Также предстоит провести и коронацию ее как законной государыни всероссийской! Это было сказано сухим и нарочито официальным тоном – подчеркивая титул и как бы давая понять что дело это важнейшее, а не просто формальная церемония.

Поскольку и бракосочетание царствующего монарха и коронация его супруги прежде можно сказать не имели место, то взвесив и обдумав все обстоятельства я («Тьфу!»)пришел к решению – обе церемонии провести в городе Владимире, – коий есть древняя столица земель начальных нашей державы – ввернул он фразу из какой то книги. Венчание пройдет в Дмитровском соборе, а коронация государыни Елены – в Успенском.

Преосвященный Феогност охнув, обмяк на стуле…

Поздний вечер того же дня…

Георгий развернул лежавшую на столе газету. Губернские ведомости», такие есть каждой губернии. «Владимирские губернские ведомости» как оказалось выходили еженедельно двумя отдельными газетами – официальной и неофициальной. Ну что тут пишут? Забавная заметка: о суевериях обывателей губернских. К примеру, особенно почитался домовой, он же домовник, домовуха, доброжил, суседушко. Поселится домовой полатях – значит, будет «потолочником». Облюбует сени – станет «сенником». Чердак – «чердачником», а погреб – «подпольщиком». Были тут и свои приметы, неизвестные в других российских городах. Если, к примеру, кошке хвост прихлопнуть дверью – к ссоре.

Улыбнувшись Георгий отложил газету. Затушив лампу – старинный кинкет с горелкой Аргада – он подошел к окну. За стеклом – провинциальный пейзаж. Над старыми домами свешивались покрытые инеем, отяжелевшие ветви деревьев придавая фантастический вид окружающему. Возвышались покрытые шапками снега березы… Занесенные высокими сугробами снега паперти, колокольни, церкви, калитки и ворота заснувших особняков, со светящимися оконцами, покрытыми радужными узорами. Снег лежит на оградах, и на фонарях, и на вороньих гнездах. На фоне черного неба, все стены зданий, ярко освещенных огнем фонаря, казались волшебными дворцами из театральной детской постановки. Поблескивали темные окна домов, а те, которые озарены светом ламп, позволяли – если подойти поближе – увидеть идущую за ними жизнь – с геранью и кружевной занавеской, с лампадой у старинного киота, и разросшимися фикусами. Вот чего не может царь – это просто таким вечером, бродя по улицам пустынным, оглядывать все эти маленькие домики, увидеть весь уют патриархального уклада, мир старинных предрассудков и маленького счастья всех этих маленьких людей, ушедших целиком в жизнь своего провинциального городка…

Но от него зависит – будет ли у них это счастье или суждена им бедность, война, мятежи какие пророчат поэты и сочинители…

…Мыслями он вернулся к совещанию.

Приведенный в чувство отец Феогност жалобно выдал что он недостоин сей чести и просит его отстранить от служения хотя бы на время коронации.

Почтенному старцу было кратко разъяснено что это невозможно – венчание должен провести правящий архиерей… Коронацию же и так проведут главнейшие иерархи Российской православной церкви. После чего Феогност несколько успокоился. Все это время чины гражданские сидели переваривали новость. Они явно были поражены до самой глубины души.

– Не дай Бог еще в отставку начнут просится – подумал Император.

Что до прочего – то я полагаю что при всем уважении к делам и трудам Осипа Михайловича – на его месте лучше справится с предстоящим и вообще с обязанностями господин Семенов.

– Василий Алексеевич вскочил вытянувшись во фрунт.

– Господа – я надеюсь все понимают какая ответственность возлагается на вас? – строго спросил он не давая им возможность опомнится.

Вам предстоит хорошо потрудиться дабы празднество прошло с должным величием и порядком.

Безусловно непосредственное исполнение дел касающихся вышеизложенного возложить на нового губернатора господина Семенова.

Что не освобождает прочих чинов правления от обязанности всемерно содействовать в подготовке к действу. – На вас же господин Грузинский лежит особая миссия – как на предводителе дворян губернии. А именно – привлечет владимирского дворянское общество к подготовке в таком объеме в каком это окажется необходимым. – Я надеюсь что вы не разочаруете ни вашего императора ни Россию, – весомо резюмировал царь. А теперь – прошу высказываться. – Государь, – начал Грузинский, запинаясь, – вы избрали себе достойную супругу из воистину царственной семьи. Мы сочтем за честь приветствовать новую царицу. Он умолк, явно не зная как продолжить…Как человек бесконечно преданный царствующему дому я готов служить ему с самым истовым рвением… Однако же – город наш невелик и не пышен… Я даже затрудняюсь сказать – найдется ли в нем достаточное количество апартаментов достойных высоких гостей. Боюсь что… – он развел руками. Я не говорю уж о скудости губернской казны… – Ну эти вопросы, Илья Иванович, я полагаю Василий Алексеевич с министром двора и вами сумеют решить. Но заранее хочу успокоить – в чем в чем, а в деньгах вы нуждаться не будете. В разумных пределах, естественно. Полагаю вы – господин Смирнов сумеете ими распорядится должным образом. Приступайте же немедленно – ибо времени не столь уж много. В ближайшие же дни сюда прибудут люди от министерства Двора и лично министр. Но к моменту прибытия Иллариона Ивановича у вас должен быть готов черновой вариант плана торжеств. И пусть это вас не пугает господа – глаза страшатся, а руки делают как говорили предки. Каждый будет заниматься своим участком – но все пусть помнят о конечной цели и хлопочут о том как ее достичь. – Вас же – Осип Михайлович обратился он к молчавшему Судиенко я хотел бы и дальше видеть среди верных слуг престола – и можете не сомневаться – новое назначение вскоре воспоследует… («Может в Киев его? Или в Туркестан – там у начальников говорят мозги совсем пылью азиатской заросли»). Готовьтесь сдавать дела вашему преемнику. Полагаю, господа вы можете быть свободными… Георгий присел на кровати. Завтра надо будет отбить телеграмму Воронцову-Дашкову пусть собирается и выезжает… И вскочил как громом пораженный. А собственно почему завтра? И почему обязательно на днях? Не лучше ли будет вызвать его сейчас – вот прямо сейчас – и уже завтра вечером он будет здесь? И тогда можно будет решить вопросы – и дать указания относительно коронации и представить его местным властям? Пусть сразу же и приступают. Он позвонил в колокольчик – и у входа появился слегка сонный камер-лакей. Известное дело – слуги и рады подремать