Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

И разумеется, вследствие сего наши пути являются куда менее надежными. Поднявшись он прошелся взад-вперед от стенки до стенки, заложив руки за спину и отчетливо и громко выговаривая каждое слово.

– Именно поэтому я всегда отстаивал применение опыта североамериканцев – у них дороги протяженные и проложенные в глухомани. Например использование деревянных эстакад вместо насыпей по американской методике может сильно ускорить строительство Сибирской дороги…

– Простите, Илларион Иванович: я несколько увлекся предметом своего ведения… – умоляюще приложил Витте руки к груди, вновь садясь на бархатный диван.

– Oui, monsieur Serge pleinement – comprit tout – tous bicasseau marais dans sa grande!

– по-французски ответил Воронцов-Дашков. И улыбнулся. Улыбнулся – улыбкой дядюшки снисходительно наблюдающим за успехами племянника.

Витте он знал давно – буквально с детства. Конечно не дружил домами с его родителями – не того-с полета птицы семейство обрусевшего голландца – средней руки чиновника Юлия Витте. Но бывший кавказский наместник знал разумеется его семью как одну из «принятых в обществе». Помнит его уже и в Одессе – так же – постольку поскольку.

Человек, считавший русский и французский языки одинаково родными, и одинаково ловкий за карточным столом и в седле – редкость для штатского, блестяще окончивший в Одессе математический факультет и при этом усердно посещавший юридические лекции…

Потом он потерял молодого энергичного человека из вида… Лишь урывками до него что-то доходило.

Например то как в неполных двадцать девять лет Витте, в должности начальника службы движения в адски сложных условиях провел мобилизацию железных дорог Юга и переброску войск к румынской границе в последнюю русско-турецкую войну. Именно тогда наплевав на мнение старых путейцев он ввел американскую систему эксплуатации паровозов и отправлял поезда буквально один за другим… Не будучи инженером заметим себе.

На посту члена правления дороги ловко лавировал между целой армией подрядчиков, поставщиков, клиентов, банковских дельцов и денежных тузов в масштабе всего богатейшего Юго-Западного края. При этом шли слухи – мол про каждого из этих воротил он знает нечто компрометирующее и использует это к пользе дела – и к своей. Говорили даже что сам директор правления дороги – миллионщик Блиох его побаивался. А еще в Киеве Витте был частым гостем во дворце полубезумной великой княгини Александры Петровны, играл целыми вечерами в карты с ее прихлебателями, по тысячам проигрывал ее любезному другу – священнику отцу Герману. Деньги впрочем окупились – там он познакомился с ее сыновьями – великим князьями – не Бог весть какой вес те Николаевичи имели в Семье – но в сочетании со всем прочим…

И не без их участия в салонах гуляет легенда о честном путейце лишь по несчастной случайности не спасшего царя…

Так или иначе граф Воронцов-Дашков в общем неплохо знал Витте. И надо сказать граф Воронцов-Дашков Витте не особенно любил.

Не то чтобы он считал Сергея Юльевича негодным или плохим работником. Скорее напротив – нечасто встретишь в наших канцеляриях такого энергичного и настойчивого человека – у нас все норовят под сурдинку да вместо дела бумагу половчее составить.

Тут иное: «попавшие в случай» вызывали у него – старого царедворца – стойкое недоверие. Было в этом все-таки нечто от Востока – где искусный льстец возносился султаном или падишахом на вершину власти и точно также легко низвергался – прямиком на плаху. Ну или если угодно от Франции старого времени где карьеры делались через будуары королевских фавориток. Нет слов – бывало такое и в России-матушке и не сказать что люди взлетевшие сразу и высоко всенепременно были дурны.

Но… времена Орлова и Потемкина были временами Орлова и Потемкина! Также как неуместны нынче парики и расшитые золотом и яхонтами камзолы – так и взлет ловких удачливых личностей в эпоху когда особо потребны методичность и деловитость в вопросах державного управления – верный путь к бедам и неустройствам…

Спору нет – из Сергея Юльевича выйдет превосходный министр – но… не иначе как лет через десять. Сперва директором департамента после – товарищем министра и только потом…

Вышнеградский однако к нему весьма благоволит – вероятно сам ловкий биржевой игрок видит в нем такого же дельца сменившего костюм на вицмундир.

Что еще можно о нем вспомнить? Любит разыгрывать из себя иногда честного служаку разночинца – этакого провинциального интеллигента. Выбившегося на поверхность своим; упорством и трудом и начавшего будто свою службу чуть ли не рядовым конторщиком мелкой железнодорожной станции.

Это тоже министр двора ставил в минус Витте.

Известно же – бабушка у этого университетского умника – не кто иная как княгиня Долгорукая. А дед – знаменитый в свое время генерал Фадеев, оставивший к слову любопытные мемуары.

И связи семьи Витте – пусть не знатной и не именитой – были весьма обширны – начиная от покойного Лорис-Меликова, до генерал-губернатора Одессы графа Коцебу и бывшего министра путей сообщения графа Бобринского…

Да вообще – стыдится своей родовитости так же нелепо как… как выслужившемуся из низших чинов – своего простого происхождения.

И нередко при мыслях о министре путей сообщения, почему то вспомнился Дашкову далекий предшественник Сергея Юльевича – граф Клейнмихель ставший генералом в двадцать пять неполных лет. Сказать что тот был дураком тоже было нельзя – но вышло то что вышло.

Не любя и не зная – и знать не желая – железнодорожное дело он был назначен царем строить знаменитую дорогу из Петербурга в Москву. Выученик и адъютант Аракчеева взялся исполнять царский приказ с готовностью и воистину «зверством» – сколь достойным своего учителя столь же и ценимым в николаевские времена. Робкие предложения немногочисленных отечественных знатоков вопроса – поручить дело частным компаниям он с негодованием отверг – мол разворуют все купцы да иностранцы. Однако собранные им подрядчики воровали и обманывали всякому иностранцу впору. От того времени, – вздохнул Воронцов-Дашков, – и пошла зараза нашего железнодорожного воровства когда выжиги хоть во фраках хоть в купеческих чуйках на казенных грошах украденных там и тут сколачивают состояния миллионные.

Клейнмихелю августейшей волей поручено было в то же время руководить постройкой еще двух грандиозных сооружений: Исаакиевского собора, и Аничкова моста.

Но все эти стройки велись так медленно, что это сам Николай Павлович однажды желчно пошутил.

– Достроенного собора мы не увидим, но, может статься, его увидят наши дети; достроенный мост мы, пожалуй, увидим, но зато наши дети уж не будут его видеть, потому что он рухнет; а достроенной железной дороги не увидим мы, не увидят ее и наши дети!