Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

Константин Йозеф Иречек. «Некоторые мысли о первом годе правления императора Георгия». Еженедельник «Час», Прага.

Ваше императорское величество! – сообщил появившийся в дверях камер-лакей. Дозвольте… К вам со срочным докладом господин обер-прокурор Синода господин Победоносцев

– Ну проси братец, – рассеянно ответил Георгий.

Лакей был молод – лет двадцати трех и незнаком – должно быть прислан «из уделов» – из какого-то провинциального дворца Семьи. Молод и на вид глуповат – ни дать ни взять деревенский парень взятый прямо с ярмарки и обряженный в ливрею. Сейчас как он заметил в Гатчине прибавилось новых лиц в последнее время. Вот к примеру старый знакомец Первачев куда то исчез…

– Проси! – повторил он махнув рукой.

Победоносцев появился почти ровно три минуты спустя – три минуты и пять секунд – Георгий зачем-то отметил время на серебряном брегете.

Высокий тощий бритый словно католический патер – в противоположность бакенбардам и бородам прочих сановников. Чем-то напоминает врача или нотариуса – подумал Георгий. Пожалуй все же медик. Идеальный порядок партикулярного костюма – безупречно вычищенные туфли без единого пятнышка грязи. Да – Победоносцев ходит по университетской еще привычке в калошах словно являя премьер бережливости окружающим – или быть может боится напачкать в дворцовых интерьерах? И вицмундиром нередко пренебрегает…

Наверное свои калоши – дорогие между прочим – английские – с монограммами (не фабрики «Треугольник» как были у отца) – он оставляет внизу под присмотром швейцара…

Высокий бледный лоб, блеск очков – обычных – не пенсне как опять же предпочитают при Дворе.

Георгий подумал что эта тощая мрачная фигура смотрится в гатчинской гостиной не вполне уместно. Изящная мебель из красного дерева, персидские ковры, зеркала в позолоченных рамах, статуэтки, картины известных живописцев и темно-зеленые бархатные портьеры. И среди всего этого – само олицетворение угрюмости и тоски.

Константин Петрович ждал видимо что с ним заговорят. Но Георгий повинуясь безотчетному ощущения тянул время – ожидая что Победоносцев начнет первым.

– Государь, – начал Победоносцев – будет ли мне позволено…

– Вы можете сесть, господин обер-прокурор, – распорядился Георгий…

Ощущая при этом глухое легкое раздражение – как от зудящей в оконном стекле мухи…

С заметным облегчением Победоносцев опустился в кресло.

– Государь – будет ли мне позволено изложить свое мнение о складывающихся в последнее врем я обстоятельствах которые я считаю важным отметить, – кажется он безотчетно подражал древним авторам.

– Вы можете говорить свободно Константин Петрович – я кажется уже имел случай сказать вам что никогда не накажу за отличное от моего мнение – если оно высказано с умом и благими намерениями…

Георгий не помнил уже с точностью – говорил ли он это обер-прокурору – но мысль эту высказывал не раз – и вряд ли тот с ней был незнаком.

– Но я полагаю что вы хотели поговорить о синодальных делах!

Да – Ваше Величество вы слово прочли мои мысли! – закивал Победоносцев. О синодальных – точнее о духовных…

– Я не смею возражать вашей государь идее о восстановлении патриаршества в России. Даже мысли такой не имею. (Что-то мелькнувшее в выражении лица, а может в голосе подсказало Георгию что пожалуй мысли такие у собеседника есть). Но лишь прошу помнить – церковь – это краеугольный камень на коем покоится Россия. Ко всяким изменениям в церкви стоит подходить осторожно – ибо такие эти изменения при нашем темном мужике» могут привести к новому расколу.

– Константин Петрович – возможное патриаршество это дело не сегодняшнее даже не завтрашнее.

А вот бедность нашего низшего духовенства – это надо бы решить как можно быстрее.

Что такое сто пятьдесят рублей в год – жалование лакея (причем дворцового – про себя уточил он). Это ваше согласитесь упущение и это бы надо исправить – чем быстрее тем лучше.

– Ваше Величество – я едва ли не ежедневно пытаюсь изыскать средства на синодальные нужды! – воскликнул обер-прокурор. Но мои возможности не беспредельны! Бюджет Синода – он не только от меня зависит.

– Возможно вам следует подумать о том чтобы перераспределить статьи расходов? – вспомнил Георгий жалобы владимирских святых отцов. Скажем пусть богатые обители поделятся от так сказать щедрот с белым духовенством. Кроме того – Георгий ощутил тень сомнения – идея была почерпнута им не откуда-то – из дела «Народной воли» – у нас строятся десятки если не сотни новых храмов за год. Дело это богоугодное – но не будет ли более полезным улучшить участь служителей Церкви? Не зря сказано народом – церковь она не в бревнах, а в ребрах. Сирые и голодные батюшки ее авторитет точно не укрепят.

Победоносцев непроницаемо кивнул, принимая к сведению.

– Теперь что касается образования… Точнее низших народных училищ. Не секрет что основной их вид – приходские школы – это предмет вашего ведения. Я бы очень хотел увидеть ваш доклад об их состоянии и предложения по совершенствованию положения.

– Я и без доклада могу вам сказать, государь, что здесь все достаточно печально, – с горьким сарказмом сообщил Константин Петрович. Если народное образование будет идти таким же шагом, каким шло и теперь идет, то Русь еще в течение долгого времени не достигнет всенародного распространения грамотности и будет возрастать в невежестве! Да, в невежестве! Это надо признать!

А ваши интеллигенты по нигилизму своему могут лишь ругать церковно-приходские школы, насмехаясь что де матушки что в них учительствуют не столь учены как дамы из их салонов, – кипятился Победоносцев… Да – может учившиеся в епархиальных училищах жены нашего причта и не блещут великой образованностью – но именно они дают первое и самое важное образование! И…

– А что следует сделать чтобы исправить положение? – перебил его Георгий.

– Нужно порядка пятнадцати миллионов рублей… Без этого дело не сдвинется. Поэтому изыскание способов к материальному обеспечению церковно-приходской школы является делом настоятельной необходимости, – казенно отрапортовал Победоносцев. Я всегда старался поднять, этот вопрос как вы вероятно знаете.

– Константин Петрович – так о чем спор? Напишите представление Вышнеградскому – думаю Бунге утвердит – не в этом году так в следующем. Образование – дело государственного внимания.

При упоминании Вышнеградского щека обер-прокурора непроизвольно дернулась. (Сказать ему про то что с его запиской ознакомлен? Или нет? Ладно – дело терпит)

– Вышнеградский и Бунге первейшие враги сего начинания, – бросил Победоносцев. Иногда мне кажется что Шейлок и Скупой Рыцарь воплотились в сих государственных мужах.