Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

– Государь, – твердо ответил Гурко. Я понимаю ваши чувства – но тем не менее считаю своим долгом решительно возразить. В армии недопустима полицейщина и наушничество между товарищами – более чем где. Из-за ничтожной кучки… сомнительных личностей оскорблено недоверием – Царским недоверием – окажется все офицерство, и не побоюсь обобщения – всё воинство российское и сам дух его. Особенно учитывая то как – о чем напоминать нужды нет – у нас относятся к жандармерии. Вы при моем поступлении на должность просили говорить Вам правду – и я высказываю вам то что думаю.

Гурко хотел было добавить что при введении в войсках жандармских отделов он подаст в отставку, но сдержался – зачем раньше времени бросаться словами?

– Ну что вы – Иосиф Владимирович – я даже готов признать некоторую правоту в ваших словах, – согласился Георгий. Но коль скоро полиция и жандармы должны как можно меньше касаться армейских дел – то значит следует учредить свою – особую службу для розыска и покарания преступников в военной среде – которую бы не связывали бы с ведомством Его высокопревосходительства Плеве – ни официально ни… Георгий помедлил подбирая слова – в репутации.

Гурко как-то странно посмотрел на монарха.

– Государь, – начал он в явном замешательстве – мне и самому приходило в голову что полезно было бы учредить при военных судах особую службу дознания – и к тому есть немало доводов. Даже была мысль о пользе восстановления должности генерал-аудитора и при нем – канцелярии с департаментом расследований. Но где скажите на милость набрать для такого дела достаточное число офицеров получивших образование в области юриспруденции? Таковые в армии встречаются лишь несколько чаще белых ворон… – позволил себе генерал улыбнуться. Военно-юридическая академия готовит весьма мало людей – а окончившие университеты не стремятся к военной карьере.

Надо сказать – сейчас Гурко почти не лукавил – такие мысли его посещали – ибо политика-политикой – но преступления в армии случались нередко и число их не убавлялось.

И не одни лишь фельдфебельские избиения новобранцев с покалеченными и даже мертвыми – или вольное обращение с казенными суммами – воистину бич русской армии.

Вот не далее как о прошлую неделю вскрылось весьма нехорошее дело в Варшавском округе – можно сказать в его родном округе.

Началось с того, что трое юнкеров так кутили, что избили жандарма, но дали ему две сотенных – и тот обещал молчать («Упеку в тюрьму шельму!»). По их возвращении в части был найден убитым старший унтер-офицер. И подозрение командира – подполковника Наглевского пало на этих кутил – несмотря на явное как будто алиби. Ибо весь батальон знал что все трое «дурно жили» как деликатно говорит рапорт с означенным унтером. (Воистину – что за времена!) Обвиняемые настаивали что были в день убийства далеко и ссылались на жандарма – но тот вызванный в военный суд – отнекивался – мол знать не знаю – а на напоминание о двух сотенных бумажках бормотал что человек честный и взятку взять никак не мог. («В Сибирь шельму!»). Суд и приговорил юнкеров к «расстрелянию». Один из них был сыном сын московского купца мильонщика Перлова. Безутешный отец просил отложить расстрел до его приезда, вносил как поручительство четыреста тысяч рублей – хотел проститься с сыном. Но ему и в этом отказали. Приговор исполнили без царской и даже его – министра – конфирмации. И сразу по казни Наглевский снова начал искать убийц – теперь под подозрение как сообщник отчего-то угодил городской мясник. Пойти бы бедолаге по этапу на каторгу-, но на его счастье Перлов-старший привлек к делу трех лучших варшавских присяжных поверенных («Лучше б отпрыска как следует воспитывал!») и те начали искать концы, а заодно – писать жалобы в Сенат. Мясника отпустили – и тут нашелся настоящий убийца – кузнец-солдат, имевший привычку написаться в дугу – и в один из таких моментов его, пьяного «оттапетил» покойный унтер – точно как стратег Парменион юного гетайра Павсания – убийцу Филиппа Македонского, вспомнилось отчего-то Гурко к случаю из древней истории. Солдат прикончил насильника, а после убийства впал в многодневный запой – думая как он клялся выпить с горя да явиться с повинной – а протрезвев – узнал что его месть стоила жизни трем невинным людям.

Скандал на весь округ – как бы до императора не дошло… И куда такое годится в самом деле? Пристав из уездного городка лучше бы разобрался!

– Ну – сколько бы их ни было – но они есть. Думаю вам не откладывая следует начать составлять проект об учреждении данной службы, – с улыбкой сообщил Георгий…

Именно оттого что царское доверие к своему солдату и офицеру должно быть выше всяких подозрений – такой службе должн о быть – ибо Фемида не зря носит меч.

– Разрешите идти Ваше императорское величество? – спросил Гурко секунд двадцать спустя.

– Да. И не затягивайте с проектом – уж будьте любезны…

«Не забудет – и взыщет» – с оттенком горькой усталости подумал Гурко. С возрастом конечно станет спокойнее… Или еще злее?

А может, – вдруг промелькнуло у министра – многие беды России что ей в наше бурное время – вся вторая половина нынешнего девятнадцатого таковым была – уже завершающегося века правили цари уже не юные, а напротив – сложившиеся и не столь гибкие как должно бы?

Оставшись один Георгий подумал о Драгомирове – которого жандармы сейчас грузят уже в первоклассный вагон на Варшавском вокзале.

Правильно ли поступил он? Может следовало попросту тихо спровадить в отставку тонко намекнув – мол если генерал не желает неприятностей – пусть проводит досуги в имении и не шумит?

Нет – все сделано верно.

«Белый генерал» чей призрак как видно никак не оставляет Россию, любил повторять при жизни: «Всякая гадина может когда-нибудь пригодиться. Гадину держи в решпекте, не давай ей много артачиться, а придет момент – пусти ее в дело и воспользуйся ею в полной мере… Потом, коли она не упорядочилась, выбрось ее за борт!.. Лишь бы дело сделала!»

– Нет уж господа! – сжал зубы Георгий. Пусть другие прикармливают гадин, думая их использовать к своей выгоде. А он не намерен терпеть рядом тех кто способен ударить в спину – ради каких угодно соображений. И будет очищать общество от подобных – в эполетах ли или во фраках… Но начнет с самого верха – именно с тех кто носит царский мундир – военный ли штатский ли – и считает себя вправе противостоять престолу и строить козни за спиной монаршей власти. Ибо порча идет в России не снизу, а сверху – из салонов и университетских аудиторий – и в немалой мере – из высших чиновничьих кругов. Отсюда же и надо начать лечение болезни.