Надежда Голубенкова - Новые дворяне

— То есть, если мы совершим нечто важное, то тоже окажемся в Совете? — заблестел глазами Глеб.

— К сожалению, нет, — не стал обманывать их Николай. — Членом Совета может стать лишь титулованный дворянин. Вы можете, конечно, в своё время взять в жёны какую-нибудь баронессу, и вступить в её род. Но ваши дети вряд ли смогут претендовать на титул место в Совете. Существует правила: один род — один представитель, — а у девушек, кто учится здесь, обязательно есть либо старшие, либо младшие братья, потомки которых будут иметь больше прав, чем рождённые по женской линии. А найти представительницу угасающего рода, в котором нет (и, самое главное, уже не предвидится) наследников мужского пола, надо ещё умудриться.

— А вы? — полюбопытствовал Тарас. — Вас могут взять в Совет.

— Мой отец уже в Совете, так что после его смерти или добровольной передачи мне этого права, я буду там, — уже совсем обыденным тоном ответил Никола.

— Мой папа в Совет не входит, — безразлично промолвил Ваня. — И, думаю, после того, что мы натворили, если наши внуки-правнуки будут в Совете — уже большая удача.

Помещики озадаченно переглянулись.

— Вы же слышали о моём браке с Катей. Мы этим сильно досадили всему Совету. Думаю, они просто не знали, что с нами делать, — бросив взгляд на кольцо, которое теперь с полным правом не снимая носил, пояснил юноша. — А папа… Он долгое время вынужден был скрывать своё имя. Да и теперь он вернул себе только фамилию. Почему-то было важно, чтобы о его принадлежности к нашему роду знало как можно меньше человек. Может это связано с тем, что он «вернулся» уже взрослым, и не прошёл, как мы, обучение…

— Я пытался расспросить отца, но он тоже ничего не говорит, — задумчиво промолвил Никола, смотря на друга. — Но у меня есть одно предположение…

— Не поделишься? — спросил Андрей.

Первокурсники, затаив дыхание, слушали: им тоже было весьма интересно.

— Повторяю, это всего лишь моё предположение, — предупредил Николай. Но было видно, что он сам считает его истинным. — Так вот, думаю, бабушка Златова, когда узнала о состоянии твоего отца, — взглянул он на Ваню, — пошла наперекор Совету. Есть запрет вводить в круг посвящённых тех, кто уже принадлежит миру: выучился, имеет семью и работает. Златовы много лет наблюдали за «чистыми» родами, а графский род явно требовал повышенного внимания, так что ей о предсмертном состоянии будущего главы рода сообщили, как только это попало в базу данных больницы. И она решила вмешаться. Под собственным именем твоего отца в дом было приводит нельзя: Совет мгновенно бы вмешался в ситуацию. Она представила Петра Анатольевича как крестника. Фамилию выбрала самую простую, чтобы ни у кого не возникло вопросов: дворян Климовых в своё время было предостаточно. Так он и жил в семье Златовых. А уже потом, когда она раскрыла правду Совету, прошло слишком много времени, и Совет уже не мог лишить твоего отца причитающегося ему по рождению титула и права жить среди нас. Думаю, это было в то заседание, пару лет назад, когда баронесса ушла из Совета, уступив своё место своему старшему сыну, отцу Ангелины. После всего ей бы так и так не позволили остаться.

— Если прибавить всё то, что мне рассказывал папа, бьюсь об заклад, всё так и было, — кивнул Ваня.

— Да, так вы у Совета оба поперёк горла стоите, — тихо присвистнул Андрей. — Что касается меня, то я вообще не уверен, что хочу связываться с этим Советом. Я согласен на сотрудничество, но просиживать штаны со стариканами, рисуя на потолке светлое будущее и болтая об ушедшем времени, — увольте. Я предпочитаю быть в курсе событий и действовать, а не болтать языком.

— Вообще-то сейчас ты именно болтаешь, — поддел Никола, обидевшись за «стариков», в конце концов, там были его отец, барон Геннадий, да и вообще, большинству членов Совета было около сорока — не такие уж и старые. — Заметь, в нашем случае болтание языком и есть дело. Так и Совет. Они не просто обсуждают абстрактные темы, они действуют, и притом весьма эффективно.

— Ладно, сдаюсь, — не стал спорить Андрей, шутливо подняв руки. — Просто для меня ещё Совет — нечто мифическое: он вроде и существует, и я о нём даже слышал, но как-то особого влияния не ощутил.

— Не переживай, у тебя всё ещё впереди, — усмехнулся молодой Муравьёв. — А пока в судьбе каждого здесь находящегося Совет сыграл главную роль: вы все учитесь в академии, ваши роды признаны чистыми, не причастными к развалу России, верными императору.

— А ты? — не удивился его пафосной речи Лёня: ведь им ещё на первом уроке истории Анна Константиновна рассказала о принципе зачисления в академию.

— Граф Муравьёв у нас — потомственный дворянин. Его род, как и у Златовых, не был предан забвению, и сохранил не только память, но и имения. Я этим летом гостил у них, видел их замок, так что Никола — исключение, «древний», как его называет Шафиров, — просветил юных помещиков Андрей.

— И я здесь учусь на иных условиях, — кивнул Николай. — За вас платит Совет, вам начисляют стипендию, вас после обучения в академии трудоустроят. То есть, вытянув вас из привычной среды, Совет потом не собирается вас бросить: вам будут всячески помогать. Незаметно, ненавязчиво, но чтобы вы неизменно чувствовали себя членами большой семьи. Я же с рождения осознанный дворянин, у нашей семьи налаженный бизнес в миру, мы и так твёрдо стоим на ногах. Поэтому отец полностью оплачивает моё обучение здесь, и в дальнейшем о моём будущем «особой заботы» не будет.

— Хочешь сказать, мы здесь, как паразиты, — опять ни с того ни с сего взбеленился Тарас.

— Нет, — спокойно ответил шатен. — Просто когда человек маленький, взрослые оберегают его, но когда ребёнок вырос и сам стал взрослым, в поддержке больше нет необходимости. Такой же принцип и здесь: ваши рода не одно поколение пребывали в забвении, и теперь необходима помощь, чтобы их возродить.

На этом их затянувшееся собрание завершилось. За окном была глубокая ночь.

В субботу на завтрак из мужской половины студентов встали только Сомов, Комаров и Ветров. Игнат, оказавшийся в одиночестве за столом второкурсников, вяло ел манную кашу, когда с обеих сторон к нему подсели Вася с Кириллом.

— А ты не в курсе, где все ваши? — без приветствия поинтересовался Кирилл.

— Небось, как и Данила, всю ночь уроки делали, чтобы в выходные не напрягаться, — подавил зевок Ветров, которому включённый свет часов до трёх ночи помешал нормально выспаться.

Ему, в отличие от сокурсников, ещё ни разу ничего не задавали по выбранному направлению. Захар Епифаныч, его куратор, считал, что по книгам торговле не научишься. Поэтому он просто два раза в неделю ходил к мужчине на индивидуально-практические занятия.